– Кто, позвольте спросить?

Она колебалась всего секунду. Любопытство, вкупе с уверенностью, что сейчас волнующий ее вопрос разрешится, взяло верх над осторожностью, и она призналась:

– Гаев, коллекционер из Риги. Вы… знакомы?

Наступившее вслед за тем молчание было красноречивее любого ответа. Валерий смотрел на нее остановившимся взглядом. Мужчина все больше прищуривался, так что, в конце концов, его глаза стали напоминать две узкие щели.

– Гаев… – повторила женщина, не дождавшись ответа. – Отчего-то он думал, будто я хорошо осведомлена, как умер Воронов. И ваш брат полагает, будто мне многое известно о том, что сейчас творится в моем окружении. Вы, думаю, тоже находитесь в некоем заблуждении.

– Не догадываетесь, почему?

– Мне надоело догадываться, хотелось бы узнать точно. – Женщина вновь приложила руку к виску, голова болела все сильнее. Вдруг ее обожгла ужасная мысль. Она испуганно подняла глаза на собеседника: – Я могла заразиться этой гадостью?! Тут же вся квартира заражена, наверное?!

– И вы туда же! – Отмахнувшись, Валерий открыл форточку. – Я все время проветриваю, но это формальность. Болезнь не заразна. Это не чума. Это даже не настоящая пневмония. С мокротой бактерия практически не выделяется, или в самом ничтожном количестве. Но оказывает настолько токсичное воздействие, что исход может стать летальным. Вы не заразитесь, если не будете целоваться с больным в губы. Вам ведь не придет такое в голову?

– Вы это точно знаете? – подозрительно спросила женщина.

– Представьте, да. Мама была хорошо ознакомлена с диссертацией старшей сестры. Она одна знала, отчего умерли подруги и насколько бессмысленной была вся эта возня с дезинфекцией и контролем здоровья окружающего населения.

Валерий собирался сказать еще что-то, но вдруг замолчал, прислушиваясь. Метнулся к двери, задев и чуть не сбив с ног женщину. Александра испуганно посторонилась. Мужчина исчез в коридоре, спустя мгновение за стеной, в спальне, послышался его встревоженный голос. Но что он говорил, разобрать было нельзя.

Художница помедлила. Затем, крадучись, сделала несколько шагов и тоже вышла из комнаты. Теперь голоса, доносившиеся в щель приоткрытой двери спальни, были слышны отчетливо.

– Ушел? – Женский голос звучал неожиданно ясно. Он был слаб, но в нем не осталось следов угасающего сипа, который Александра слышала в прошлый свой визит.

– Ушел, у него какие-то дела, – отвечал Валерий с фальшивой бодростью.

– А с кем ты разговаривал?

– По телефону. Разбудил тебя?

– Я и сама проснулась. У нас никого нет?

– Конечно, никого, мама.

Послышался глухой натужный кашель. Но и он изменился.

Клокочущего, рвущегося из груди, не находящего облегчения звука не было. Так мог откашливаться любой сильно простуженный человек.

– А эта… эта больше не появлялась? – спросила женщина. После приступа она говорила очень тихо, чуть слышно, но Александра, чутко напрягавшая слух, различила каждое слово.

– Нет, мама, нет, – с напряженным безразличием ответил сын. – Не думай ни о чем, она не придет. Давай примем лекарство.

– Не надо.

– Старая песня. Тебе же становится легче!

– Но не от таблеток, – упрямо ответила женщина. – Хватит. Иди, я не хочу, чтобы ты подолгу тут сидел.

– Ты же говорила, что опасности при таком контакте нет! – Мужчина произнес эти слова чуть громче, и Александра невольно сжалась. Ей показалось вдруг, будто Валерий понял, что она подслушивает, и говорит специально для ее сведения.

– Я буду спокойна и во всем уверена, когда поправлюсь… – с натугой выговорила женщина. – Если… поправлюсь. Ты говоришь, Женя еще жив… Но тогда я не понимаю, зачем приходила эта… Ты меня обманываешь…

– Нет, мам, та женщина пришла… по ошибке. Она мне все объяснила.

– Вы что же, виделись? – Тихонова снова повысила голос.

– Говорили по телефону. Все, тебе нельзя так напрягаться. Принимай лекарство и молчи!

Валерий говорил с шутливой строгостью, которая не вразумила бы и ребенка. Но его мать, вероятно, устала спорить. В спальне послышалось негромкое стеклянное звяканье, булькнула переливаемая вода. Заскрипела постель, раздался глубокий вздох.

– Какой гадкий вкус, – слабым детским голосом пожаловалась женщина.

– Если тебе и дальше будет лучше, послезавтра принимать уже не будем, – смилостивился сын.

Александра поспешила вернуться в комнату Петра, и вовремя. Спустя несколько минут туда вошел Валерий. Он молча сделал знак следовать за ним.

Приведя гостью в свою комнату, он шепотом проговорил:

– Мать заподозрила, что в квартире кто-то есть. Она слышала ваш голос. Так что сейчас лучше закончим разговоры. Я вас выпущу, и уж извините, попрошу сегодня нас не беспокоить.

– Но я… – прошептала женщина.

Валерий остановил ее, сделав отрицательный жест, словно зачеркивая в воздухе все возможные возражения:

– Матери только полегчало, я не могу рисковать ее здоровьем ради того, чтобы объяснить вам ситуацию несколькими часами раньше. Давайте увидимся в городе вечером. Если можно, неподалеку отсюда. Я смогу выбраться на часик, одна знакомая обещала подежурить.

– Скажите хотя бы, какая связь между этим набором для изготовления фальшивого жемчуга и фальшивой чумой, которая якобы не заразна?! – взволнованно произнесла Александра. – Ведь ваша мама не может слышать нас на другом конце квартиры! Скажите, и я уйду!

Валерий с сомнением покосился на закрытую дверь комнаты, но все же решился:

– Этот набор принадлежал Галине, маминой сестре, и играл немаловажную роль в том, что заболели обе подруги. Как я понял, они надышались какой-то гадостью через эти трубочки и отравились. Но больше ничего о процессе заражения мне неизвестно.

– А сейчас? Почему вы думаете, что сейчас он тоже сыграл такую роль?

– Вы очень настойчивы! – уже почти с неприязнью ответил Валерий. – Скажем, я обнаружил эту реликвию, всегда пылившуюся в самом дальнем углу, примерно недели две назад в материной комнате. И набор был чистенький, стерильный, явно после недавнего употребления приведен в порядок. Тогда же у нее часто стали появляться старые друзья.

– Эрдель и Воронов?

– Именно. И первые подозрения о характере их болезни появились у меня тогда же! Вот, вы узнали все, что знал об этом я. А теперь…

Валерий шагнул к двери, но женщина, окончательно заинтригованная, не двинулась с места.

– Но каким образом старая болезнь, или отрава, как вы предпочитаете ее называть, или чем там она еще является, могла вернуться? Ведь прошло столько лет! Откуда она взялась?

– Поговорим об этом вечером, – настойчиво повторил Валерий. – Понимаете – не сейчас!