Люди Минка пробили для меня кое-какую информацию по нему. Родственников у Воронкова в Москве нет. Друзей, ну, таких, у кого можно было бы остановиться, тоже. Он приезжает на коллегию каждый год и останавливается в гостинице. В материалах, которые я тебе передал, есть записка с ее названием и адресом. Нужно помочь.

Маковский поднял глаза на Зайцева и передал ему папку с документами, в которой находилась записка и копии самых значимых документов уголовного дела.

— Это все? — тихо спросил генерал, — больше просьб нет?

— Все, — улыбнулся адвокат.

Они подошли к выходу из парка.

— Хорошо, я помогу вам с Минком, — пристально посмотрел в глаза другу Артем Игнатьевич. — Как же я могу не помочь человеку, чей брат так помогает мне…

Декабрь 1998 года.

Высокий статный мужчина лет семидесяти, с благородной сединой, в длинной черной дубленке, вылез из автомобиля такси и направился в сторону гостиницы «Тысяча и одна ночь», находящейся в центре Москвы. Несмотря на свое местоположение, гостиница эта отличалась вполне демократичными ценами за проживание и довольно хорошим сервисом. Иван Пантелеевич на время своих коротких визитов в столицу всегда останавливался именно здесь. Сборы председателей судов, организованные Верховным судом, закончились, и он в отличном расположении духа собирался сегодня же вылететь к себе в Северово для того, чтобы подготовиться к встрече Нового года, который он предпочитал встречать в узком семейном кругу.

Еще подъезжая к гостинице, он заметил, что около нее находятся три пожарные машины. Из окон третьего этажа вырывались снопы огня. Пожарные расчеты старались сбить пламя.

Иван Пантелеевич остановился. Его номер тоже находился на третьем этаже. И окна у него на эту сторону. Не оттуда ли вырывается пламя?

Он не заметил, как к нему подошел невысокий плотный мужчина средних лет в черной куртке-аляске, с натянутым на голову капюшоном.

— Иван Пантелеевич? — уточнил он блеклым, ничего не выражающим тоном.

— Да, — напрягся Воронков.

— С Вами хотят поговорить, — произнес возникший из ниоткуда собеседник. Предвидя возможные возражения, он, указав на пожар, продолжил:

— Кстати, для справки, это горит Ваш номер, утюжок-то выключать надо, когда на работу идете.

Указав на неприметный серый «Жигуль» десятой модели, незнакомец растворился так же незаметно, как и появился.

Подойдя к машине, Иван Пантелеевич схватился за сердце и стал жадно хватать ртом воздух. Из машины, с водительского места проворно выбрался молодой дюжий парень и помог ему сесть на заднее сиденье, достал из аптечки валидол и передал его Воронкову, не забыв налить воды из пластиковой бутылки в такой же пластиковый стакан.

— Что ж Вы так, Иван Пантелеевич, — обернулся к нему сидевший на переднем пассажирском сидении худощавый мужчина лет на пять-семь его моложе, с пышной черной шевелюрой, — не бережете Вы себя совсем. Возраст-то уже не тот. Сердце свое беречь надо, а то не ровен час…

— Кто Вы и что Вам от меня нужно? — на лице судьи отобразилась страдальческая гримаса.

Артем Игнатьевич Зайцев, а это был именно он, сделал знак водителю, чтобы тот вышел, и когда дверь за ним захлопнулась, сказал:

— Я генерал ФСБ Зайцев. Зовут Артем Игнатьевич. Иван Пантелеевич, если не возражаете, я сразу к делу.

Воронков мотнул головой в знак того, что он не возражает. Видимо, валидол начал действовать и сердце немного отпустило. На его лице вновь появлялся здоровый румянец, человек потихоньку возвращался к жизни и обретал прежнюю уверенность в себе.

— Воронков, хотя, я думаю, представляться мне не имеет смысла.

— Вы правильно думаете. Иван Пантелеевич, я навел о Вас справки. Вы в судебной системе без малого сорок лет и обладаете безусловным авторитетом не только у себя в области, но и в системе в целом. Я слышал, что Вам поступило предложение от Председателя Верховного суда стать его заместителем, и вроде как Вы его приняли? — Зайцев прищурился, внимательно глядя на своего собеседника.

— Да, это так. И я даже не спрашиваю, откуда Вам это известно, хотя информация достаточно конфиденциальная. — Воронков сел поудобнее, выпрямившись из полулежачего положения. — Мне и раньше предлагали эту должность, но я отказывался. А сейчас вот согласился.

— А почему согласились, если не секрет? — поинтересовался генерал.

— А Вам об этом Ваши агенты не сообщили? — уколол взглядом Зайцева Воронков.

— Нет, — не обратив на его взгляд никакого внимания, ответил собеседник, — и, тем не менее, ответьте.

— В следующем году мне исполнится шестьдесят восемь лет, а предельный возраст, до которого судья может работать, составляет семьдесят лет. Оба моих сына тоже работают судьями. Один в Краснодарском крае, а второй в Калужской области. Мне нужно перебираться в Москву. Не скрою, я бы хотел перетащить сыновей с их семьями сюда же. Помочь им в их карьерном росте, а самому уже внуков няньчить пора…

— Вам уже мой человек сообщил, что произошло в Вашем номере в гостинице? — вернул его к суровой действительности генерал.

— Да, сказал, и я так понимаю, это дело рук Ваших людей? — сузил зрачки Воронков. — Если Вы попытаетесь меня шантажировать, то спешу Вас огорчить, у вас ничего не получится, — он опять стал хвататься за сердце.

— Успокойтесь, — спокойно парировал тираду собеседника Зайцев. — А то умрете еще, чего доброго, прямо тут. Никто Вас шантажировать не собирается. Давайте подумаем, что будет, если мы с Вами не договоримся.

— А ничего не будет, — почти выкрикнул Воронков, — возбудят уголовное дело, проведут пожаротехническую экспертизу, установят, что это был поджог…

— Ну, это вряд ли, — усмехнулся генерал, достав из пачки сигарету, но вспомнив, что его собеседник сердечник, опустил стекло и выбросил ее на улицу. — Поверьте, мои люди знают свое дело. Все будет как надо. И свидетели найдутся, и экспертиза сделает правильные выводы. Возможно, дело это, благодаря Вашим связям, и замнут. Но вряд ли Вы после этого скандала займете ту должность, на которую рассчитываете. Да и в родном Северове слухи разные пойдут, так мол и так, а председатель-то нашего суда в Москве…

— Прекратите уже, — нервно перебил его Иван Пантелеевич. — Говорите, наконец, что Вам от меня нужно?

— А нужно вот что, — перешел к делу Зайцев, — в центральном районном суде Северова начинает слушаться дело в отношении некоего Минка, знаете такого? — генерал с безобидной усмешкой посмотрел на судью.

Воронков кивнул. Вряд ли он не слышал об этом деле.

— Так вот, — продолжил Артем Игнатьевич, — есть мнение юристов-профессионалов, что это дело шито белыми нитками, и дело это всего лишь удобный способ для того, чтобы разобраться с политическим конкурентом.

Генерал передал судье пакет, в котором находилась папка с копией материалов дела.