Едва дослушав, Александра тут же разразилась громким и заразительным смехом. Причем настолько, что невольно рассмеялся и Петр, хотя, по его меркам, рассказанный анекдот отличался изрядной бородой. Смеялись довольно долго, что называется, до колик в животе. Причем Петру не давала успокоиться именно Александра. В тот момент, когда они вроде как утихали и девушка вновь бралась за расческу, ей опять становилось невероятно смешно. И все повторялось.

— Александра, я вас прошу, прекращайте. Я больше не могу. Честно, — взмолился Петр.

— Все. Б-больше… Ха-ха-ха!

Наконец они более или менее успокоились. Правда, безудержное веселье не прошло безнаказанно. На смену смеху пришла икота, а она, как известно, не поддается никакому контролю. Но, по крайней мере, можно перевести дух.

— Ал-ик-сандра, простите за неудобство, гре-ик-бни как-то не ношу, — наблюдая за борьбой девушки, повинился Петр.

— Сме-ик-етесь? Вообще чудо, что у вас наш-ик-лась расческа. Еще бы место, ик, найти, чтобы искупаться.

— Не с-советую. Ик. Речка горная, холодная. Можете об… ик… Да чтоб тебя! — разозлился Петр, но тут же в очередной раз икнул и решил отпустить ситуацию. — Можете обмыться. Просто отойдите, ик, так, чтобы я вас не видел, и этого будет довольно. — Говоря это, Петр извлек из вещмешка полотенце и протянул девушке.

— Спа-ик-сибо, я так и поступлю.

— Т-только, ик, обязательно возьмите с собой винчестер. Ик.

— Ик. Зачем?

— Так, ик, спокойнее.

— Хорошо.

Пока девушка отсутствовала, Петр успел не только перебороть изводящую икоту, но и подвесить над костерком котелок. Полчаса, и уха будет готова. Ну а после завтрака можно и в путь трогаться. Жаль, времени у него было немного, и он не успел наловить достаточно рыбы, чтобы запечь ее в лопухах. Видел он тут неподалеку целые заросли.

Вскоре девушка вернулась. На этот раз ее волосы были забраны в толстую косу. Хм. И коса ей к лицу. Даже больше. Вот вроде бы все та же Александра, и в то же время ее облик как-то изменился, она стала более мягкой, теплой и… Ну да, черт побери, желанной.

После завтрака Петр подхватил трофейный кавалерийский карабин и направился к реке мыть посуду. Мысль о том, что придется тащить на себе целую прорву оружия, которое, по сути, является всего лишь ненужной тяжестью, настроения не прибавляла. Но с другой стороны, не бросать же трофеи в лесу. Как-то неправильно это.

Хотя… Вполне можно припрятать, а там объяснить охотникам, они отыщут. Признаться, для Петра эта добыча не представляла ровным счетом никакого интереса. Еще два года назад, когда он придавал значение каждому рублю, да, он рассматривал оружие как законные трофеи, которые можно было пристроить с определенной выгодой. Но сейчас в финансовом плане у него все в порядке. Не бедствует. На какую-либо уникальность трофеи не претендовали. Так что лишняя тяжесть и есть.

Холодная, даже ледяная вода. Но тут главное, чтобы проточная и песочка под рукой было предостаточно. А при таком раскладе любой жир отступит. Без вариантов. Проверено. Нет, усилия приложить, конечно, придется, это не химия какая. Но тут уж ничего не поделаешь.

Впрочем, это как сказать. К примеру, если думать о чем-то приятном, то и дорога кажется короче, и самая грязная работа становится не такой уж неприятной. Вот Петр и думал. Нет, не специально. Мысли сами все время сворачивали к Александре, уносили его куда-то в приятную даль…

На этот раз он и выстрел услышал, и успел почувствовать, как огнем взорвалась грудь. Мало того, вскинув взгляд, даже заметил сизый дымок от бездымного пороха. И как раз там, где еще вчера Петр сам занимал позицию. То есть буквально на противоположном берегу речки. А вот сделать он ничего не смог. Разве что стремительно пролетела одна мысль: «Расслабился, йолки!» Потом его ноги подогнулись, и он неловко, бочком, сунулся в подхвативший его поток.

— Эка ты его, Крапива! — с восхищением едва не воскликнул худощавый или даже скорее плюгавый Рохля.

А вот двое других подельников, косая сажень в плечах, слова понапрасну тратить не стали, тут же рванув к берегу, чтобы перебраться через реку. Оно, конечно, посчитаться за набитые морды не помешало бы. Ну так Иван и посчитался, всадил пулю, можно сказать, в упор. И потом, это для Крапивы урон авторитета и надобность отомстить за кореша. Подобное деяние его поднимет в глазах других авторитетов.

Им же не впервой получать по морде. Если каждого, с кем сошелся на кулачках, в смертные враги записывать, так никаких силенок не хватит. Дело-то, по сути, житейское. Вот если бы он как-то поглумился, тогда другой вопрос. А когда просто набили морды и по разным углам… Ну что тут скажешь. Бывает. Нет, если Иван сказал, то грохнуть, конечно, надо. Без возражений. Но ведь вон он, плывет, как дерьмо, по течению, водичку кровушкой подкрашивает.

А вот девка, что осталась в той расщелине скалы, — это совсем иное. Уж сколько времени приходится обходиться без бабы. Тут любой мужик взбесится. Потому и рванула эта парочка, гора мышц, ноль интеллекта, за желанной добычей, теряя по дороге слюни.

Вот только им малость не повезло. Потому как тут же пришлось охолонуть и рвать обратно, под защиту деревьев. А как иначе-то, коль скоро баба начала садить из винтаря. Да еще метко так и часто. Зар-раза. Пули так и свищут вокруг. Того и гляди в тело вопьются.

Крапива пальнул в нее из мосинской «драгунки», чтобы напугать. И даже вроде как получилось. Девка поспешила укрыться за скалой. Но стоило только быкам снова подойти к берегу, как она вновь начала стрелять. Пары выстрелов оказалось вполне достаточно, чтобы вновь загнать их под деревья.

— Да твою ж мать! Бешеная какая-то, — произнес один из быков.

— Это да, баба просто гром. Э-эх, такую бы помять. Верно говорю, Студень? — отозвался второй бык.

— Согласен, Рябой, — подтвердил первый. — Только поди дотянись до этой сучки. У нее небось патронов завались. Про Купца поговаривают, что он с собой помалу не носит. А у нас слезы одни, да и только.

— Чего скулите, как щенки неразумные? — сплюнул Иван, наблюдая за расщелиной.

— А чего делать-то, Крапива? — поинтересовался Рябой.

— Студень, ты с берданкой останешься со мной. То, что Купец помалу патронов с собой не носит, это правда. А патроны нам ой как не помешают. Да и стволы лишними не будут. А они там есть. Жмуров в реке помните? Его, паскуды, работа. Так что бабу больше не злим, нечего патроны переводить.

— И чего, высиживать тут будем?

— Нечего нам тут попусту сидеть, Рябой. Ты вместе с Рохлей пробежишься вниз по течению. Купца наверняка прибьет к тем жмурам, которых сейчас рыбы доедают.

— Да на кой он нам? Ты конкретно в него попал, кровищи сколько было, — удивился Рябой.

— Да мне на него вприсядку. А вот маузер с него снимите да обшарьте насчет патронов. Нам путь долгий предстоит, так что лишним не будет. Понял?