шум его удалявшихся шагов стих, Мириамель вскочила с кровати, чтобы убедиться, что ее дверь не заперта снаружи. Створка легко распахнулась, и Мириамель выглянула в темный коридор. Несмотря на то что люк, который вел на палубу, был закрыт, до нее доносился громкий вой ветра, наполненный дикой силой. Она закрыла дверь и вернулась в постель.

Мириамель сидела на кровати и раскачивалась вместе с кораблем, ненадолго засыпая и просыпаясь, обрывки сна не хотели уходить, и тогда она осторожно выбиралась на лестницу, чтобы посмотреть на небо. Один раз, не проснувшись окончательно, она долго ждала, когда луна появится из-за тяжелых туч, и уже стала опасаться, что она полностью исчезла — вдруг ее прогнали ее отец и Прайрат? Когда же она наконец появилась, подмигивая ей из темноты, Мириамель увидела, что она еще далеко от того места, на которое ей показала ниски, и снова вернулась в постель.

Один раз, когда она лежала в полудреме, ей показалось, что Ган Итаи приоткрыла дверь и посмотрела на нее. Но, если она и в самом деле приходила, ниски ничего не сказала; а через мгновение в дверях уже никого не было. Вскоре, в тот момент, когда на несколько мгновений стих ветер, Мириамель встала, взяла сумку, спрятанную под кроватью, и достала одеяние монаха, которое охотно сменила на красивые платья, подаренные Аспитисом. Она надела штаны и рубашку, стянув ремнем сутану, затем старые ботинки, после чего бросила в сумку несколько предметов. Она весь день не расставалась с кинжалом Аспитиса и теперь засунула его за пояс, решив, что лучше держать оружие под рукой, чем беспокоиться, что его найдут. Если она встретит кого-то по пути в каюту Ган Итаи, она постарается спрятать кинжал в широким рукаве сутаны.

Мириамель выглянула в коридор — никого. Она взяла сумку под мышку и бесшумно выскользнула из каюты. Шум дождя, который стучал по палубе, точно тысяча рук по барабану, помог ей не привлекать внимания. Песнь ниски взмыла ввысь, перекрывая бурю, и показалась Мириамель более резкой и немелодичной, чем обычно. Возможно, в песне Ган Итаи передает собственное грустное настроение, — подумала Мириамель и с тревогой тряхнула головой.

Она на миг выглянула на палубу — и сразу промокла. Из-за сильного ветра дождь падал на палубу косыми струями, несколько ламп все еще горели, укрытые от потоков воды колпаками из прозрачного рога, прикрепленными к мачтам. Матросы «Облака Эдны», завернувшись в хлопавшие плащи, метались по палубе, точно напуганные обезьяны. Перед Мириамель возникала сцена полнейшего смятения, однако и у нее сжалось сердце. Казалось, на палубе находилась вся команда, занятая работой, они внимательно следили за парусами и веревками. Мириамель подумала, что едва ли они с Кадрахом сумеют незаметно пересечь палубу, не говоря уже о том, чтобы спустить на воду тяжелую шлюпку и покинуть корабль. Очевидно, буря разрушила все, что планировала Ган Итаи.

Между тем луна, которую почти полностью скрывали тучи, уже находилась рядом с указанным Ган Итаи местом. Пока Мириамель, прищурившись, вглядывалась в дождь, два ругавшихся матроса оказались недалеко от люка — они тащили тяжелый моток веревки. Мириамель быстро опустила крышку и стала спускаться по лестнице, а потом поспешила в каюту ниски, к тайному ходу, ведущему вниз, к Кадраху.

Монах не спал и ждал Мириамель. Ему стало немного лучше, но его движения оставались слабыми и медленными. Пока Мириамель обматывала кусок цепи вокруг руки Кадраха и закрепляла ее куском плаща, она с беспокойством стала думать о том, как ей незаметно провести Кадраха по палубе к шлюпке. Когда Мириамель закончила, Кадрах поднял руку и храбро ей помахал.

— Мне совсем не тяжело, леди, — заявил монах.

Она хмуро посмотрела на тяжелые звенья. Конечно, он солгал. Она видела на его лице и в позе напряжение. Быть может, стоило снова достать инструменты и попытаться полностью освободить его от цепей, но она опасалась, что это займет слишком много времени. Кроме того, при такой сильной качке она могла поранить Кадраха или себя. Мириамель сомневалась, что их побег будет успешным, но другой надежды у нее не было. Теперь, когда время пришло, она твердо решила сделать все, что в ее силах.

— Скоро нам нужно выходить на палубу. Вот. — Она достала из сумки небольшую фляжку и протянула ее Кадраху. — Сделай несколько глотков.

Кадрах с удивлением принял флягу из рук Мириамель. После первого глотка на его лице появилась улыбка, и он сделал еще несколько больших глотков.

— Вино. — Он облизнул губы. — Доброе красное вино из Пердруина! Клянусь Осирисом и Багбой и… всеми остальными! Будьте благословенны, леди! — Он вздохнул. — Теперь я могу умереть счастливым.

— Не умирай, — сказала Мириамель. — Пока нет. И отдай мне вино.

Кадрах посмотрел на нее и неохотно вернул фляжку. Мириамель допила оставшиеся несколько глотков, чувствуя, как тепло согревает ее горло и живот. Пустую фляжку она спрятала за бочками.

— А теперь идем. — Она подняла свечу и решительно направилась к лестнице.

Кадрах, который, хоть и с трудом, сумел подняться по лестнице, остановился, чтобы немного прийти в себя. Пока он тяжело дышал у нее за спиной, Мириамель обдумывала следующий шаг. Над ними под струями ливня вибрировал корабль.

— Есть три пути, которыми мы можем выбраться на палубу, — сказала она вслух. Кадрах, который с трудом удерживался на ногах из-за качки, казалось, ее не слушал. — Через люк, выходящий из трюма, но он открывается прямо на корму, где всегда есть рулевой. В такую погоду там обязательно будет на посту матрос. Так что это нам не годится. — Она повернулась, чтобы взглянуть на монаха. В маленьком круге света свечи он смотрел на пол у себя под ногами. — Итак, у нас остается выбор из двух вариантов. Вверх через люк главного коридора, мимо каюты Аспитиса и всех его матросов, или вниз, по этому коридору до самого конца, скорее всего, он выведет нас на переднюю палубу.

— Скорее всего? — Кадрах поднял голову.

— Ган Итаи мне не сказала, а я забыла спросить, — ответила Мириамель. — Это проход ниски. Она говорила, что пользуется им, когда ей нужно быстро пересечь корабль. А так как она всегда поет на передней палубе, он должен привести нас именно туда.

Монах устало кивнул.

— Хорошо.

— Я думаю, нам следует выбрать этот путь. Возможно, Ган Итаи нас ждет. Она не сказала, как мы доберемся до шлюпки или когда она нас встретит.

— Я последую за вами, леди.

Когда они шли по узкому проходу, раздался такой мощный удар, что у них заложило уши. Кадрах приглушенно застонал от ужаса.

— Боги, что это? — выдохнул он.

— Гром, — ответила