Джулиан помешивал горячий шоколад.

— Как ты вообще с ним познакомилась?

— Я гуляла с Зиппи, а сержант Д'Амарио искал улики.

— Какие улики?

Руби пожала плечами. Ей вовсе не хотелось врать Джулиану, но зачем ему знать обо всей этой истории с крэком, тем более что она не имела никакого отношения к делу об анонимном звонке. Ведь аноним сообщил о шуме, а не о наркотиках.

— Я нашла ключ к этой загадке.

— Правда?

Руби подалась вперед:

— Понимаешь, все эти анонимные звонки записываются на пленку в полицейском участке.

С Джулианом очень приятно разговаривать. Он все понимает сразу же. Она с трепетом ожидала его реакции.

Но ее не последовало. Он по-прежнему помешивал горячий шоколад маленькой ложечкой.

— Что-то я не очень понимаю, — ответил он, глядя на водоворот в чашке, который становился все сильнее и сильнее, угрожая размыть островок сливок. Руби чуть-чуть изменила формулировку предыдущей мысли: он понимает почти все сразу же.

— Ты что, и вправду не понял? Голос анонима записан на пленку. Мне нужно только услышать его, а потом обойти всех в округе и поговорить с ними, чтобы узнать голос.

Реакции опять не последовало. Чего же тут непонятного?

— Я не стану разговаривать с ними ни о вечеринке, ни о звонке. Скажу что-нибудь вроде: «У вас такой классный газон в этом году, многоуважаемый сосед!», а он мне: «Спасибо, юная леди» — и бац!

— Что «бац»?

— Я узнала его по голосу.

— Понятно. А что дальше?

— Что дальше? Загадка решена, дело закрыто. Мы можем бросить ему в трубу бомбу-вонючку или сделать еще какую-нибудь пакость.

— Брэндон тоже участвует в расследовании?

— Нет, он не понадобится мне до тех пор, пока следствие не дойдет до операции с бомбой-вонючкой.

— Но сначала тебе нужно прослушать пленку.

— Точно.

— Как ты думаешь, сержант Д'Амарио позволит тебе ее прослушать? Ведь ты же сестра Брэндона.

— Он не знает об этом.

Джулиан принес маленькую баночку клубничного джема. Он сразу же открыл ее, макнул печенье в джем и откусил маленький кусочек. Хрум.

— По крайней мере, я на это надеюсь, — добавила Руби, вспомнив о том, почему она опоздала на автобус.

— Он не спросил, как тебя зовут?

— Да вроде, но потом отвлекся.

— То есть ты не обсуждала эту идею с прослушиванием пленки с сержантом Д'Амарио?

— Нет.

— Даже шутя?

— Что значит «шутя»?

— Болтая с ним о разной чепухе.

— Я не болтала с ним о разной чепухе, Джулиан.

Он окунул еще одно печенье в джем, на этотраз довольно сильно, потому что печенье сломалось, и одна его половинка упала на пол, а другую он положил на стол.

— Хорошо-хорошо. Я спросил, чтобы узнать, поделилась ли ты своими соображениями с сержантом Д'Амарио.

— Нет.

— А с кем-нибудь еще?

— Зачем? Ты думаешь, кто-нибудь может рассказать ему о моих догадках?

— Когда дело такое загадочное, нельзя никому о нем рассказывать.

— Тогда все в порядке. Ты один в курсе.

Джулиан кивнул. Крошечная капелька взбитых сливок повисла у него на усах. На минуточку бискотти поднялось в желудке, и Руби почувствовала себя нехорошо, как в детстве во время поездки на машине, когда она ела бутерброд с копченой колбасой и читала о лягушке. Теперь она была старше и могла с этим справиться, хотя есть бискотти ей больше не хотелось. Все из-за этих волос на лице.

— А можно прийти к ним и попросить разрешения послушать пленку? — спросила она.

Джулиан улыбнулся.

— И что тогда будет с анонимными звонками?

— Люди перестанут звонить.

— А с сержантом Д'Амарио?

— Его выгонят с работы?

Джулиан кивнул и внезапно заметил взбитые сливки на своем лице. Он вытер свой подбородок. Руби заметила, что он почему-то рассердился, и подумала, что потом он будет раздражительным, но весьма добрым старичком.

— Итак, есть ли у тебя план? — спросил он.

— Не знаю, — ответила Руби.

В этот момент она поняла, за что ей так нравится Джулиан — за то, что он обращается с ней как со взрослой.

— А что ты можешь предложить?

Джулиан достал блокнот из кармана (очень красивый, в кожаной обложке) и авторучку (тоже очень симпатичную). Он перевернул первую страницу, на которой было написано что-то интересное, а на следующей написал: «Идеи». Руби подвинула свой стул и села поближе, чтобы лучше видеть.

Он написал: «1. Технологии».

— Что это значит?

— Эта запись должна существовать в цифровом виде. Это означает, что она должна храниться на диске или жестком диске, а их может взломать хакер. У тебя есть знакомые хакеры?

Джулиан написал: «Хакер».

— Нет, если только ты таковым не являешься.

Он отрицательно покачал головой:

— Хакеров становится все меньше и меньше.

— Что ты имеешь в виду?

— Они весьма ограниченные, как все технари-энтузиасты.

Об этом Руби не знала. Ей нужно было подумать. Но она знала, что Джулиан прекрасный учитель. Миссис Фреленг никогда не разговаривает о таких вещах. И дело даже не в темах разговоров. Он постоянно чему-то учит, а миссис Фреленг вылетает из школы через минуту после звонка с последнего урока.

На следующей строчке он написал: «2».

— Что у нас под пунктом два?

— Твоя очередь.

Еще одно доказательство: хороший учитель заставляет тебя думать. Руби напрягла мозги, да так, что волосы встали дыбом. Ей очень нравилось это выражение. Дыба — это ведь какая-то пытка? Ведь Мел Брукс в «Мировой истории», часть 2, вздергивал евреев на дыбу? Есть также выражение «подстегните воображение». Примерно одно и то же. Она напрягла мозги и подстегнула воображение, но безрезультатно.

— Ничего не приходит в голову, — сказала она.

— Мне тоже. Может, не стоит об этом думать?

— Что? Ты предлагаешь сдаться? Ты не хочешь разгадать загадку? Кроме того, этот аноним изрядно подгадил Брэндону.

— Не пойму как. Он ведь отделался внушением, и его отпустили?

— Все немного сложнее, — ответила Руби.

— Что ты имеешь в виду?

В этот момент к ним подошел кассир: