Прибыв в Штеттин, я узнал, что обер-президент Померании отсутствует. Обращаться к его заместителю с личными рекомендациями министра рейхсвера меня отговорили. В дальнейшей поездке меня сопровождал начальник разведотдела штаба II военного округа майор барон фон Габленц. Я истолковал это как признак того, что штаб округа учел политические аспекты моей командировки. По пути в Нойштеттин мы посетили имение отставного капитана фон Хейдебрека, который в 1920–1922 годах играл известную роль в Силезии, командуя там отрядом фрейкора. Мы застали хозяина во дворе (с отрядом человек в 15 он как раз проводил тактические занятия на тему «Полк в обороне»). Здесь же я познакомился и с майором фон Бризеном, которого называли «некоронованным королем Померании». Фон Бризен служил в рейхсвере по вольному найму и был душой Пограничной стражи в этом районе. Что же до самого Хейдебрека, то, и прервав занятия, он беседовал с нами исключительно о военных делах. Входил ли он уже тогда в нацистскую партию, я не знаю. Так или иначе, он стал впоследствии обергруппенфюрером штурмовиков Померании и был убит по приказу Гитлера во время расправы со штурмовиками в «ночь длинных ножей» — 30 июня 1934 года.

На следующий день по дороге через Штольп мы поехали в имение некоего фон Цитцевица, пожилого человека, которого все называли «господин ротмистр». По соседству с его имением были расположены имения двух его сыновей. К вечеру в доме фон Цитцевица собрались дюжина местных помещиков и отставных офицеров, Один из сыновей хозяина выступил перед гостями с сообщением о положении в сельском хозяйстве и о причинах роста ипотечных долгов. Он подчеркнул, что без быстрой и радикальной помощи со стороны государства сельскому хозяйству в этих районах угрожает полный развал. При этом, по мнению докладчика, одного лишь единовременного погашения ипотечной задолженности было бы недостаточно. Он потребовал принятия долгосрочной программы помощи восточным районам, поскольку-де землевладельцы, избавившись от задолженности, все равно будут вынуждены искать кредит в периоды между сборами урожаев и вновь завязнут в долгах. Фон Цитцевиц-младший подчеркивал, что ввиду плохих почв в этих местах мелкие и средние крестьянские хозяйства обречены, а животноводство возможно лишь в ограниченных масштабах. Затяжной кризис в сельском хозяйстве восточных районов неминуемо отразится и на состоянии охраны границы, ибо крестьяне под угрозой разорения потеряют всякую охоту к несению пограничной службы. При этом, по словам докладчика, следовало учесть, что местные землевладельцы занимают руководящие посты в Пограничной страже и являются ее костяком и в идеологическом, и в военном отношении.

После нескольких выступлений в этом же духе слово было предоставлено мне. В своем кратком резюме я подчеркнул, что Министерство рейхсвера осведомлено о тяжелом положении в сельском хозяйстве, но считает, что в рамках программы «Восточной помощи» нецелесообразно погашать ипотечную задолженность всех имений подряд. Помощь следует оказать лишь рентабельным помещичьим имениям и крестьянским хозяйствам. Нельзя забывать о том, что государство вынуждено расходовать значительные средства на выплату пособий по безработице, хотя опыт и подтвердил, что миграция сельскохозяйственного населения (колонистов, крестьян, батраков) неизбежна, сказал я в заключение, с военной точки зрения необходимо воспрепятствовать слишком большой утечке населения из этих районов.

В одном из округов местный ландрат повез меня в крупное помещичье имение, брошенное владельцем и его семьей на произвол судьбы. Земли в этом имении частью перешли к соседям, а частью остались невозделанными. Но во время поездки я видел и рентабельные крестьянские хозяйства. Впрочем, большинство их существовало лишь благодаря тяжелому труду всех членов крестьянской семьи, от мала до велика, а в некоторых из этих хозяйств пришлось продать часть угодий — прежде всего лес, — чтобы уплатить долги или хотя бы часть долгов.

Несколько лучше обстояло дело в провинции Гренцмарк, у обер-президента фон Бюлова. Он сказал мне, что плотность населения здесь выше, чем в соседних районах, и — что самое главное — крупные помещичьи имения здесь, к счастью, чередуются в разумной пропорции с крестьянскими хозяйствами. Это, по мнению обер-президента, объяснялось наличием более плодородных почв прежде всего в поймах рек Барте и Нетце, где много крестьян занимаются животноводством, продуктам которого обеспечен хороший сбыт. Правда, и здесь было несколько погрязших в долгах крупных имений, но Бюлов выразил надежду, что кредиты в рамках «Восточной помощи» помогут спасти эти имения, как и значительное количество обремененных долгами крестьянских дворов.

Фон Бюлов показал мне также несколько дворов крестьян-колонистов, брошенных своими хозяевами, которые не смогли расплатиться с кредиторами. Но и в провинции Гренцмарк я видел рентабельные крестьянские хозяйства. Как правило, и здесь не нанимали работников и хозяйство держалось только на труде членов крестьянской семьи, довольствовавшихся скромным достатком.

Говоря об этих хозяйствах, Бюлов, однако, подчеркнул, что, исходя из общих интересов сельского хозяйства, важнее предоставить кредиты по программе «Восточной помощи» в первую очередь крупным землевладельцам, а не крестьянам. Но, конечно, не следует забывать и о крестьянах, особенно с военной точки зрения, учитывая, что именно крестьянские дворы являются основным резервом для комплектования Пограничной стражи.

Подготовительные мероприятия в области охраны границ проводились в соответствии с намеченными планами. В провинции Гренцмарк граф Шверин, крупный землевладелец, пользовавшийся большим влиянием среди местных помещиков и крестьян, принимал в этих мероприятиях самое активное участие. После бесед с обер-президентом Бюловым я пришел к выводу, что условия для организации охраны границ отнюдь не везде были столь неблагоприятными, как в пограничных районах Померании.

В городе Шнейдемюль я распрощался с майором фон Габленцем из штаба II военного округа и направился в Бреслау. По договоренности с Зеверингом я не пошел к обер-президенту Нижней Силезии Людеману и обратился прямо в штаб 2-й кавалерийской дивизии, подчиненной штабу III военного округа в Берлине и ответственной за организацию охраны границ в этом районе. Там я узнал, что кризис в сельском хозяйстве в Силезии развивался не столь остро, как в других районах. Однако в Нижней Силезии его последствия более ощутимы, чем в Верхней. В ходе организации пограничной службы штаб дивизии пока не сталкивался с затруднениями, но сотрудничество с обер-президентом Людеманом в Нижней Силезии и Лукашеком в Верхней Силезии оставляло желать лучшего. Социал-демократ Людеман в вопросах пограничной охраны не проявлял особого рвения и даже чинил различные препятствия, особенно в организации хранения оружия. Лукашек был слишком робок. Впрочем, по мнению штаба дивизии, это объяснялось в какой-то степени и этнической неоднородностью населения провинции.

В Оппельне я встретился и с самим Лукашеком, членом Партии центра. Первым делом я передал ему привет от имперского министра внутренних дел Вирта. Обер-президент сказал мне, что ничего не имеет против Пограничной стражи, но советует проявлять в этом деле максимальную осторожность, учитывая смешанный характер местного населения, состоящего из немцев и поляков. Серьезных затруднений при создании Пограничной стражи, по его словам, пока не было, но «господа военные иногда слишком нетерпеливы». Он, Лукашек, намерен и впредь оказывать содействие в организации охраны границ, но при этом по-прежнему будет учитывать местную специфику.