Как же все-таки прекрасно в лесу! Какое счастье – просто лежать и ничего не делать.

– Вот он, гнида! – Мой отдых бесцеремонно был прерван нарисовавшимся отрядом эльфов.

Меня за шкирку подняли на ноги, затем подхватили с двух сторон и потащили обратно в лагерь. Могила Михася промелькнула в одно мгновение, и вскоре я уже был у барака. Вокруг меня выстроились шесть охранников, и к нам медленно приближались проверяющий с троицей главных инспекторов. На этот раз свои боковые копии Главный инспектор решил не оставлять неизвестно где.

– Ай-ай-ай! – покачал он головой. – Ну что же вы так, молодой человек? По какой причине вы вдруг решили нас покинуть?

– С чего вы это взяли? Мне и тут очень даже нравится.

– Тогда почему вы покинули лагерь и убежали в лес?

– Да вроде не убегал. Меня приволокли наверх, вместо работы, ну я и пошел в лес, на травке поваляться.

– И позвольте поинтересоваться, как часто вы это делали раньше?

– Довольно часто, правда, в другом месте, здесь пока не выпадало случая. Но раз уж выдалось некоторое время для безделья, то грех его не потратить на общение со старым другом.

– И с кем же вы там общались? Охранники не говорили, что видели еще кого-то.

– С лесом, разумеется, уж вам ли, эльфам, не знать об этом? Как-никак лесная раса…

– Мы-то да. А вот при чем тут вы?

– А что, человек не имеет права дружить с лесом?

– Вообще-то это не возбраняется, но как-то пока не выпадало случая встретить человека – друга леса.

– Ну что же вы меня обманываете? Я же вот стою перед вами.

Его взгляд расфокусировался на мгновение. Взгляд стал такой, как у людей, которые разговаривают по телефону – вроде и смотрят перед собой, но ничего не видят, полностью погружены в разговор. Вот и этот куда-то погрузился. К счастью, отвис он довольно быстро, всего секунд за пять.

– Мда, чем дальше в степь, тем больше орков… – Фраза эльфа мне что-то смутно напомнила, но сразу вспомнить, что именно, я не смог.

– О чем вы?

– Я говорю, что куда на этом руднике ни копнешь, отовсюду торчат ваши уши. А вы у нас, оказывается, и швец, и жнец, и на дуде игрец, и врете с самым честным видом, да так, что даже заклинание не всегда срабатывает. Хотя один раз все же на лжи оно поймать смогло.

– Это когда же?

– А вы утверждали, что не знаете, откуда книга с заклинанием у повара.

– Так я действительно не знаю, хотя стойте… Повар, кажется, говорил, что книгу ему отдал Михась.

– Кто такой Михась?

– Это убитый друг повара.

– Ну что ж, этот вопрос мы прояснили. Остался еще один, не менее важный. Скажите, это вы убили орка-повара? – Два его молчаливых сопровождающих вплотную приблизились ко мне и изучали с двух сторон.

– Как вы могли такое подумать, он же был моим другом!

– Именно поэтому и спрашиваю, ну так что, вы убили? – не дал себя сбить с толку Главный инспектор.

– Меня же в шахту охранники уволокли, как бы я мог это сделать?

– Меня не интересует вопрос «как», меня интересует «вы или не вы». Просто скажите: «Я не убивал орка». – Да его настойчивости можно только позавидовать, и отбрехаться уклончивыми ответами вряд ли теперь получится.

– Так это же будет ложью.

– То есть это вы убили орка?

– Я этого не говорил. Я имел в виду, что убил много воинов хаоса. И фраза, что я не убивал орка, была бы заведомой ложью.

– Хорошо, скажите тогда: «Я не убивал местного орка-повара», – да, кажется, тупик, открутиться не получилось.

– Но ведь и это будет ложью.

– Почему? Вам довелось убить много местных орков-поваров? – решил пошутить Главный инспектор. – Или все же вы его убили?

– Да, его убил я, ведь если бы я не приволок эту проклятую пилу, он до сих пор был бы жив.

– Сожаление о смерти друга, как это мило. Сформулируем фразу по-другому: «Я не перерезал горло местному орку-повару».

Мда, крутить дальше не было никакой возможности, придется признаваться:

– Да, его горло перерезал я, чтобы спасти от пыток злых родственников убийцы.

– Ну вот видите, как просто и легко говорить правду.

– Его нужно отдать семейству Гадриэля, чтобы они могли насладиться местью, – подал голос проверяющий.

– Ну что можешь сказать на это, человек? Друга ты спас, а себя?

– А себя я тоже спас.

– Забавно, как же это?

– Ну, вы же держите свое слово? Или Главный инспектор эльфов большой пустозвон?

– Что ты себе позволяешь? – взорвался проверяющий. Два молчаливых спутника Главного инспектора приблизились ко мне настолько близко, что я чувствовал их дыхание на своей коже. Похоже, им не понравился мой демарш.

– Спокойно, Эмануэль! Продолжайте, молодой человек.

– Вы пообещали, что я буду работать на жиле с напарниками, которых сам выберу, и мне больше не придется опасаться покушений на мою жизнь. Или семейство Гадриэля будет мне очень благодарно и станет всячески оберегать меня от покушений?

– Хм, интересно получилось… Придется объяснять сложившуюся ситуацию родственникам погибшего. Эмануэль, справишься?

– Конечно, но…

– Что «но»?

– Кто тогда здесь будет всем управлять? Ведь у вас наверняка есть более важные дела, нежели торчать на этом руднике.

– Важные дела, разумеется, есть. – Эльф вздохнул. – Но уж больно интересный тут появился товарищ. Вокруг него столько всего творится, что придется мне, видимо, на некоторое время тут задержаться. А ты поспеши, надо рассказать семье об участи Гадриэля.

Проверяющий развернулся на месте и вместе со своей охраной поспешил удалиться. Следом за ними поспешил правый из сопровождающих Главного инспектора. А тот повернулся ко мне:

– Ну а с вами, молодой человек, мы только начали общаться. Уж больно интересный вы собеседник, никак не могу наслушаться, столько интересного рассказываете. Может, расскажете, как вы на этот рудник попали, с вашим-то уровнем профессии?

– А куда я должен был попасть?

– Дело в том, что сюда обычно попадают совсем несмышленыши. Рецидивисты попадают на более тяжелые рудники.

– Так я вовсе не рецидивист и вообще не преступник.

– Странно, а у Совета почему-то сложилось другое мнение… Наверное, они просто плохо вас знали?

Не услышать сарказма в его речи было тяжело. Я не стал отвечать на эту реплику.

– Молчишь? Правильно! – В этот момент вернулся правый и кивнул: – Прекрасно, Эмануэль уехал. Жаль, не увидит спектакль имени себя, ну да не велика потеря. Освободить десятника!