– Я ни в чем не виновата! – Анна Сайко была удивительно спокойна. – Я никого не убивала.

– Но деньги у бывшего мужа взяли.

– Какие такие деньги? Я полетела на Кипр по приглашению одной иностранной фирмы. У меня там был разовый заказ.

– А почему на чужом месте летели? И чужой багаж взяли?

– Докажите!

– Как думаешь, она выкрутится? – спросила Люба у подруги.

– Все зависит от судьи. Может отделаться условным сроком. Она ведь никого не убивала.

– Зато помогла скрыть следы преступления.

– Нам-то что теперь делать, Люба? Выходит, все дело не в фотках с кладбища? У Беймуратова на третье августа тоже алиби. Да он и думать не думал о том, что девчонки куда-то сунутся со своими фотографиями. Он даже не подозревал, что Кристина случайно засняла плед с инициалами «МБ»! Это стало для Беймуратова ударом!

– Надо заняться бой-френдом Кристины. Я поеду к его родителям.

И вот теперь она сидела и тупо смотрела в монитор. А муж пытался ее утешить. Любина версия убийства Кристины Красильниковой рассыпалась на глазах. Зато портрет убитой девушки дополнился новыми яркими штрихами.

Родители Юры Федотова встретили Любу с откровенной неприязнью.

– Кто вы и что вам надо? – невысокая полная женщина в темном домашнем платье явно не собиралась приглашать гостью в дом. В тесной прихожей пахло то ли ладаном, то ли восковыми свечами напополам с увядающими цветами. «Так пахнет в церкви во время панихиды», – невольно подумала Люба. Она уже навела о семье погибшего парня кое-какие справки.

Федотов-старший был военным пенсионером, эту квартиру он купил, реализовав сертификат и добавив свои многолетние накопления. Из крохотного военного городка на южной границе семья отставного майора Федотова перебралась в пригород российской столицы, и Иван Петрович посчитал это большой удачей. У него было двое сыновей, погодки, один пошел по стопам отца и сейчас находился в Питере, в военном училище, младший, Юрий, недавно погиб, хотя и ему прочили блестящее будущее. Он учился в престижном вузе на юриста. И большая, как раньше казалась Федотовым, удача, обернулась огромной трагедией.

В доме был траур: зеркала занавешены, а в гостиной стояла огромная фотография парня лет двадцати, который радостно улыбался, не подозревая о том, что жизнь его будет столь коротка. По углу портрета – траурная лента, на столике рядом живые цветы. Любе удалось-таки просочиться в гостиную. «Нина», – несколько раз повторила про себя Люба имя хозяйки дома, прежде чем произнести его вслух. Федотова была моложе нее, но на вид гораздо старше. Поседевшие волосы не красила, косметикой не пользовалась, одевалась, как старуха. Люба набралась решимости и выпалила:

– Я по поводу Кристины Красильниковой… Как недавно выяснилось, ее убили, и я пытаюсь расследовать, кто и за что… – лицо Федотовой дернулось, словно от удара.

– Вон, – отчеканила она.

– Но…

– Что происходит? – глава семьи стоял на пороге.

Комнат в квартире было две, дверь в маленькую закрыта, когда Люба вошла в прихожую. Федотов услышал, что жена с кем-то говорит, и решил выяснить, в чем дело. Он был по-военному подтянут, немногословен и явно держал своих домочадцев в ежовых рукавицах. При виде него жена вся подобралась и, как показалось Любе, вытянула руки по швам.

– Иван, эта женщина ведет какое-то расследование. Говорит, что ее убили.

Федотова не назвала Кристину по имени, и то, каким тоном она сказала «ее», Любу сразу насторожило.

– Вот как? Убили, значит. Жаль, что не я.

Люба невольно вздрогнула. Ничего себе!

– Значит, есть на свете справедливость, Иван, – удовлетворенно кивнула Нина Федотова.

– Расскажи ей, – и глава семьи повернулся к ним спиной.

Дверь в маленькую комнату опять закрылась, Люба услышала скрип кровати. Иван Петрович страдал, все еще переживая гибель младшего сына, и предпочитал делать это молча, в одиночестве.

– Садитесь, – хозяйка кивнула на диван. Люба поспешно села. Ни чаю, ни кофе ей не предложили. Хорошо, не выставили за дверь.

– Я знаю, что ваш сын так же, как и Кристина, увлекался селфи, – издалека начала Люба.

– Это она была помешана на своих фотографиях. А Юра всего лишь делал то, что она хотела. И зачем мы только сюда переехали? – с отчаянием сказала Федотова. – Хотелось дать сыновьям достойное образование. Особенно Юре. Он ведь был такой способный.

Любе показалось, что Федотова сейчас расплачется, но она сдержалась.

– Они познакомились в институте. В аудитории, на первой же лекции, как я потом узнала. Вскоре мой сын стал одержим ею. Юра считал ее красивой, – губы Федотовой презрительно скривились. – До этого мы жили в маленьком провинциальном городке. И что мой сын там видел хорошего? Природу? О, да! Природа у нас потрясающая! – с иронией сказала Федотова. – Яркие цветы, ледяные горные речки, кристально чистый воздух… А вот девушки у нас простые. И даже диковатые. Куда им до этой столичной штучки! Юра, наивный, не понимал, что все это нарисованное. Вся ее красота. Были бы деньги. Она приезжала в институт на шикарной машине, занималась с персональным тренером, пять раз в год ездила отдыхать за границу. Она объездила весь мир, а мой сын видел только Турцию да Египет. И то он стеснялся при ней называть отели, в которых мы останавливались. Я сразу сказала: Юра, она тебе не пара, – Федотова поджала губы и замолчала.

– Кристина совсем не отвечала ему взаимностью? – осторожно прервала затянувшееся молчание Люба.

– Взаимностью? – мать Юры посмотрела на свою собеседницу с огромным удивлением. – Это вы о чем? Такие девушки лет до тридцати ждут олигарха, потом вешаются на шею какому-нибудь наивному дурачку, типа моего Юры, который прощает все их прошлые грехи, и срывают на нем злость от своих неудач. Рожают ему ребенка, потому что надо родить, заставляют вкалывать с утра до ночи, их утроба ненасытна и потребности нескончаемы. Все время пилят, ведь никакой любви нет. В итоге делают всех несчастными: ребенка, мужа, его родителей… Она была помешана на своей красоте и бесконечно делала эти селфи, – Федотова опять поморщилась. – А Юру заставляла ставить под ними «лайки» и вербовать других, чтобы тоже ставили «лайки». Это единственное, зачем ей был нужен мой сын. И, в конце концов, он это понял. Он ведь был неглуп…

– Откуда в доме пистолет? – тихо спросила Люба.

– Вы смеетесь? Мой муж – военный. Бывший пограничник. Оружие в доме было всегда, – подчеркнула Федотова. – Иван воспитывал сыновей, как настоящих мужчин. Разумеется, оба, и старший, и младший, умели обращаться с оружием.

– Значит, ошибка исключена? Юра прекрасно знал, что пистолет заряжен?

– Он сам его зарядил, – сухо сказала Федотова.

– Тогда я не понимаю: что же случилось?