Фигуры в черном распределились по залу. Светлана встала за одной из колонн и, вытащив камеру, начала снимать происходящее.

Впереди находилось некое подобие подиума, на котором располагался каменный алтарь. Он был залит чем-то темным, давно въевшимся в гранит. И Светлана ни секунды не сомневалась, что видит потеки засохшей крови.

Раздался удар гонга, и откуда-то сбоку появился субъект в белом плаще, но тоже с капюшоном. Он подошел к алтарю и воздел к потолку руку. Все присутствующие тотчас упали на колени. Светлане не оставалось ничего иного, как последовать их примеру.

Затем два помощника в черных рясах поднесли к алтарю ящик из черного дерева. Вожак в белом одеянии раскрыл его и извлек книгу, явно старинное издание в переплете, украшенном тусклыми, неправильной формы камнями.

На алтарь водрузили золотую подставку, и на нее вожак положил фолиант. А затем произошло нечто невероятное (Светлана снимала все на камеру): книга вдруг сама по себе, без видимого воздействия внешних сил, раскрылась, и страницы начали перелистываться. Причем на них не оказалось ни текста, ни рисунков – абсолютно пустые, желтые, кажется, пергаментные.

Так же внезапно движение страниц прекратилось – книга снова превратилась в неодушевленный предмет. Она была раскрыта ровно посередине. Упавшие ниц сектанты подняли вверх руки и затянули странную, пробиравшую до глубины души песнь.

Тем временем прислужники положили на алтарь что-то белое, продолговатое. Светлана никак не могла понять, что это такое. И вдруг странный сверток шевельнулся. И пискнул.

Тут до девушки дошло: это же ребенок! Более того – младенец! Неужели его намереваются принести в жертву? У Светланы перехватило дыхание.

Вожак отбросил пеленки, теперь на алтаре лежал голый мальчик. Малыш отчаянно закричал, что ничуть не смутило типа в белом одеянии. Он поднял младенца, поднес к книге и взмахнул кинжалом.

Светлана, не сдержавшись, приглушенно вскрикнула, но на нее никто не обратил внимания – громкость песнопения все нарастала. Девушка невольно сделала несколько шагов по направлению к алтарю, потому что не могла допустить, чтобы изверг в белом балахоне убил ребенка. Однако тот, кажется, и не намеревался этого делать.

Предводитель сектантов поднес кинжал к ручке младенца и провел по ней острием лезвия. Послышался плач ребенка, и на страницы книги упало несколько капель крови. Внезапно страницы стали чернеть, как будто невидимый художник залил их черной краской. Светлане даже показалось, что это и не страницы книги вовсе, а некое подобие окна или колодца. Прямиком ведущего в ад. Вожак тем временем положил ребенка на алтарь и сам встал на колени.

Сектанты легли на плиты, в экстазе выкрикивая слова своей то ли песни, то ли молитвы. Девушка убедилась в том, что на алтарь никто не смотрит, быстро подбежала к нему и схватила ребенка. А затем, прижав к себе малыша, бросилась к выходу. Все, на этом ее миссия завершена. Потому что надо срочно вызывать группу особого назначения – сектантов немедленно надо повязать!

Малыш, которого Светлана прижала к груди, вдруг пронзительно вскрикнул, и предводитель сатанистов поднял голову. Капюшон соскользнул с его головы. Да, это был Лев Лоскутин.

Он издал зычный крик, и прочие сектанты подняли головы. И устремили взгляды на Светлану, которая стояла посреди зала, крепко держа малыша. Сразу несколько человек кинулись к ней и… И тут же отпрянули назад. Девушка видела, что они пятятся от нее, как от прокаженной. До нее донеслось странное шуршание – создавалось впечатление, что по плитам ползет большая змея.

Света обернулась – и потеряла дар речи. С алтаря… вернее, со страниц книги… нет, прямо из книги к ней тянулось щупальце. Светлана вскрикнула. Щупальце все приближалось и приближалось. Оно было розового цвета, с присосками, покрытое переливающейся синевато-зеленой слизью.

По пути щупальце наткнулось на одеяльце и простыни, которые в спешке уронила девушка, схватило их и втянулось обратно в книгу. А через несколько мгновений из книги – нет, из жерла колодца – послышался злобный рев, будто там, внутри, находилось какое-то очень большое и явно опасное животное.

– Хозяин, простите нас! – раздался дрожащий голос Лоскутина. – Жертва готова! Даже две! Ребенок и взрослый! Через три минуты вы сможете утолить голод!

Снова раздался рев: нечто, казалось, выражало свое согласие.

Лоскутин топнул ногой, и при этом его глаза стали красными. Нет, не налились кровью, а именно стали красными – словно в них полыхнуло пламя. Но Светлана уже ничему не удивлялась.

На нее со всех сторон ринулись сектанты. Женщина и не пыталась сопротивляться, понимая, что это не имеет смысла – их было не меньше сорока человек! Она прижимала к себе ребенка, боясь, что именно ему причинят вред. Но сектанты повалили ее на каменный пол, вырвали из рук малыша, снова принявшегося плакать, а затем сорвали с нее балахон.

– Света? – раздался изумленный голос Альберта Георгиевича.

Одна из фигур в черном бросилась к Лоскутину, который положил младенца около книги. Это был Юргенс, и он попытался что-то объяснить. Даже повысил голос, и Светлана разобрала:

– Но ведь можно сделать исключение! Потому что хозяину не требуется вторая жертва!

Лоскутин только хмыкнул, и адвоката оттеснили прислужники. А Светлану уже подхватили другие сектанты и поволокли к алтарю. Над ней склонился предводитель и, сорвав с нее одежду, пророкотал:

– Ты проникла на нашу мессу и поплатишься за это! Потому что чужаку здесь не место! Но тебе уготована небывалая честь – ты будешь принесена в жертву самому хозяину!

Извивающуюся Светлану привязали за руки и за ноги к металлическим кольцам, укрепленным в каменных плитах пола. Один из сектантов отделился от толпы и кинулся к ней. Девушка узнала Альберта Георгиевича. Он хотел что-то сказать, но его грубо отпихнули в сторону. А Лоскутин прогрохотал:

– Ты хочешь разделить ее участь? Ты и так вывел ее на наш след! Она пыталась заснять наш ритуал на камеру! Как ты думаешь, с какой целью? Она же работает на наших врагов! За это ты понесешь наказание, но потом!

Светлана повернула голову и увидела, как Альберта Георгиевича увели прислужники. Что же, он был сатанистом. Он был каннибалом. Он был глубоко порочной и насквозь преступной личностью. Но он, кажется, на свой лад любил ее. И даже пытался спасти. Только все равно его попытка успехом не увенчалась. И Светлана знала, что ее ожидает смерть!

Сектанты снова затянули песнь, и послышалось знакомое шуршание. Из книги-колодца опять вынырнуло щупальце. Оно подползло к плачущему младенцу, обвило его и потащило к книге, но потом замерло. Оставило ребенка в покое. Плюхнулось вниз, на плиты. И зашуршало по направлению к Светлане.

Девушка ощутила, как щупальце вдруг схватило ее за ногу. И послышался властный голос Лоскутина:

– Отвяжите ее от колец!

Прислужники торопливо выполнили приказание. А щупальце обхватило грудь Светланы. В глазах у нее потемнело, она не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Но, наверное, в сложившейся ситуации это было предпочтительным вариантом. Она не думала о том, куда утащит ее щупальце. И что за животное ждет ее там, в колодце, проход в который открывался при помощи сатанинской книги…