— Я не понимаю, — с трудом сдерживая эмоции, сказала Черешнева. Ей казалось, что это дурной сон, а не реальность. — Да что с тобой?

Максим попытался уйти, однако Лиза решительно дёрнула его за край футболки.

— Макс! Что происходит? — чуть повысив голос, спросила она. Парень не ответил, молча продолжил идти дальше. — Максим, да подожди ты!

— Уходи, — сквозь зубы кинул он, не удосужившись обернуться.

В этот момент внутри Лизы что-то сломалось. И это было невыносимо больно.

— Зачем ты так со мной? Я же... люблю тебя, — тихо сказала девушка, опустив голову. Слезы медленно скатывались по ее щекам, срываясь с подбородка вниз.

Субботин остановился. Лиза тут же посмотрела на него, с нетерпением и надеждой ожидая, что он скажет ей хоть что-то. Пусть не ответит взаимностью, но хотя -бы объяснит, почему ведёт себя так странно. Парень взглянул на девушку, ещё раз одарив её волной холода, потом посмотрел за её спину и равнодушно ответил:

— А я тебя — нет.

Стоило ему произнести эти слова, как сзади Лизы разнесся звонкий смех. Спина покрылась холодным потом. В ушах зазвенело, сердце забилось так быстро, что казалось, будто вот-вот остановится. Не зная, куда себя деть, девушка медленно обернулась и увидела знакомую компанию. Они все ещё смеялись над ней, втаптывая в грязь её светлые чувства. Наташа и её подружки стояли неподалёку и тоже смеялись. Рыжеволосая светилась радостью, будто только что выиграла миллион долларов. Но в то же время её ядовитый взгляд прожигал Лизу насквозь.

Черешнева снова посмотрела на человека, который ещё совсем недавно был ей самым близким. Он оставался таким же невозмутимым. Только лед в его глазах превратился в темное море. Оно неистово бушевало, что-то скрывая в своей пучине. Но что — Лизе уже было не интересно.

Холодно кивнув, она развернулась, вытерла слезы и прошла мимо гогочущей толпы. Шла девушка медленно, вздернув подбородок и расправив плечи. Губы её то и дело сжимались, в носу щипало, а глаза жгло от того, что она сдерживала слезы, пытаясь не разреветься снова. Товарищи Максима все ещё смеялись, провожая её презрительными взглядами. Но Лизе уже не было никакого дела до них. Она не могла поверить, что Субботин мог так поступить с ней.

Скрывшись от толпы за частными домами, девушка дала волю слезам. Захлебываясь и задыхаясь, она сорвалась на бег, пытаясь не споткнуться на неровной дороге. Этот день стал для неё самым тяжёлым. Именно его она запомнила надолго.

После нашего разговора с Максимом я отходила долго. Весь оставшийся вечер мы избегали друг друга. На все вопросы друзей он отвечал шутками, делая вид, что все в порядке, а я отмалчивалась, вообще не желая ни с кем разговаривать. Но уйти я не могла — все-таки Марьяна приезжает не так часто, как мне бы того хотелось. Уже под конец наших посиделок, она подошла ко мне и, обняв, пообещала, что побьёт Субботина веником. Она явно понимала, что что -то пошло не так. И, кажется, чувствовала себя виноватой, если она вообще умела это делать.

Мне не давали покоя слова Максима. Раз за разом я прокручивала их у себя в голове, совершенно ничего не понимая. Зачем он вспомнил про то, что когда -то был в детском доме? Как это вообще касается того, что произошло с нами? Почему он думает, что я в курсе этого? И самое главное — как донести до него, что я абсолютно не понимаю, в чем виновата?! Ведь судя по его словам, он думает, что я делаю из него дурака!

Ночью я практически не спала, гадая, что сделала не так. Максим не захотел услышать меня, не захотел понять, что я пыталась сказать ему. Получается, это моя вина в том, что он отверг меня при всех? Значит, так тому и быть. Мне до жути было обидно, что я пострадала от его слов, к тому же осталась виноватой.

Но в то же время я скучала по Максу. Мы снова не виделись несколько дней с тех пор, как поругались. И эти эмоции меня выматывали. Меня швыряло из крайности в крайность. Мгновение — и я чувствую себя самой счастливой на планете, ещё мгновение — и я полностью разбита, выжата как лимон. Кажется, я окончательно поняла, что устала от этого. Я не могу больше так себя мучать. И несмотря на все чувства к Субботе, мне захотелось спокойствия.

Утопая в своих мыслях, я не сразу услышала, как звонит мой телефон. Он лежал на тумбочке и светился в полутьме комнаты, единственным источником света в которой служил ночник. Взяв телефон, я ответила на звонок, услышав приятный голос Андрея. Он, как обычно, болтал со мной только вечером — днем был занят работой. Насколько я поняла, он развивал бизнес, продолжал дело своего отца. И то, что он к чему -то стремился в жизни, а не просто так прожигал её, вызывало уважение.

— Чем занята? — Спросил Андрей. — Голос грустный.

— Грустный? — Деланно удивилась я. — Вроде нормальный. Тебе показалось.

— Точно?

— Точно-точно, — заверила я.

— Ты помнишь про наше свидание?

— Помню, — улыбнулась я. — Куда мы пойдём? Ты говорил что-то про крытый каток, да?

— Да, — ответил молодой человек. — Умеешь кататься на коньках?

Я улеглась на кровать, глядя в сторону окна. Тут же вспомнилось, как Максим пробрался в спальню и здорово меня напугал. А ещё тот момент, когда мы целовались. По коже пробежали мурашки.

— На коньках? — Спохватившись, поинтересовалась я. — Давно не каталась. Надеюсь, что ещё не разучилась.

— Я тоже надеюсь, не хотелось бы отскребать тебя от бортиков, — с весёлыми нотками в голосе отозвался Андрей.

— Посмотрим, кто больше подружится с бортиками. Я, или ты.

— Мне нравится, что ты умеешь выпускать когти, когда это нужно, — с усмешкой в голосе сказал он.

— Ты только что сравнил меня с кошкой? — уточнила я. Мне становилось весело.

— Почти, — уклончиво ответил Андрей. И быстро перевёл тему: — Тогда спокойной ночи? Я буду ждать нашей встречи.

— Спокойной ночи, — с улыбкой сказала я и скинула вызов.

На этом мы распрощались. Правда, все следующие дни я думала далеко не о том, куда поеду с Андреем, а о Максиме. И сколько бы раз я не пыталась отвлечь себя от мыслей о нем, у меня ничего не получалось. Даже на работе я отвлеклась с трудом. Хорошо ещё, что день рождения, который Макс вёл в «Уюте», выпал не на мою смену, а на смену Марины. Лучше нам с ним пока не видеться. Я должна выдохнуть. Отойти. А потом уже решить, стоит ещё раз поговорить с Субботиным, или это не имеет смысла. С одной стороны мне хотелось все выяснить, но с другой — душила обида. А ещё я боялась, что мы снова поругаемся. А я ненавижу ругаться с Максимом — это слишком больно.

Ближе к вечеру пятницы, Андрей, как и обещал, заехал за мной. Я осмотрела себя в зеркало и осталась довольной своим внешним видом. Правда, вместо привычных платьев или сарафанов, которых в моем шкафу было немало, пришлось надеть лёгкий, бежевый свитер и светло-голубые джинсы — на коньках будет удобнее кататься именно в них. Я собрала волосы в высокий хвост, а потом, мазанув блеском по губам, вышла из комнаты.