– Вы, юноша, покомандуете здесь немножко, пока настоящий командир из Очакова не приедет, потому как рано вам еще такую команду под собой иметь!

Но никто из-под Очакова так и не приехал и Тучков на своей должности остался, тем более что офицером он был толковым и дело артиллерийское знал отменно.

Впрочем, на войну со шведами батальон сразу не послали, да и кого было посылать, когда почитай все были из рекрут. Все лето, осень и зиму Тучков готовил своих бомбардиров. Объяснял, показывал, ругал и хвалил. В мороз затащил он пушки в старый сарай на окраине столицы, прорубил в стенах дырки и через те дырки палил в ближайший лес. В самом сарае же жгли костры, и там было не столь холодно, и учеба продолжалась. Приехавший однажды поглядеть на батальон Меллесино был приятно удивлен:

– Люблю сообразительных и предприимчивых! Эко вы, додумались, не дать ни взять корабль на опушке! Видать судьба вам, юноша служить во флоте!

Тучков и не отнекивался, артиллеристы – они, везде нужны!

На дошедшем до нас портрете Тучков уже в тяжелых генерал-лейтенантских эполетах. Нос у него крупный и горбатый, подбородок рубленный и волевой, но глаза по-мальчишески мечтательные.

В один из дней Сергей вместе со служившим с ним в том же полку, старшим братом Алексеем (уже в майорском чине) вырвался домой. И надо ж такому случиться, в тот день за отцовским столом собрались все: и Николай – в капитанском артиллерийском мундире, и Павел, состоявший адъютантом при отце, и младший десятилетний Сашка, произведенный по случаю войны в штык-юнкеры бомбардирского полка, но сидевший пока дома.

Мать, Елена Яковлевна, с прислугой хлопотала у стола, уж не знала, чем и потчевать дорогих гостей. Отец же говорил с сыновьями на темы серьезные, все больше о политике, о начавшейся войне, как-то все еще теперь обернется. Потом браться попросили Сергея почитать что-нибудь из новых стихов. Тот отказываться не стал:

Помолчали, каждый думал о своем. Отец покрутил головой. Философскими да поэтическими увлечениями сына он никогда доволен не был, но в последнее время относился уже более снисходительно. Недавно старые сослуживцы из службы цейхмейстерской сообщили, что и Николай, и Алексей, и даже мечтатель Сергей – все офицеры толковые и артиллеристы отменные. Это ли не радость для старого инженерного генерала? Вскоре и расходиться пришло время. Алексей, как и Сергей, был определен артиллеристом на галерный флот, Николай же только на днях был назначен командиром батальона в береговой десант. Удастся ли еще им всем снова собраться за родительским столом?

Забегая далеко вперед, скажем, что братья Тучковы благополучно переживут шведскую войну. Потом у них будем много иных войн и иных сражений. Роковым для семьи Тучковых станет 1812 год. Николай и Александр, ставшие к тому времени уже генералами, погибнут в день Бородина, Павел, весь израненный, после отчаянного сопротивления будет взят в плен французами под Валутиной горой, и пораженный его мужеством Наполеон вернет генералу его шпагу. Но пока до всего этого еще очень далеко.

Провожая старших сыновей, отец благословил и перекрестил всех троих:

– Сдуру, очертя голову в пекло не лезьте, но и труса не празднуйте, помните – вы Тучковы!

– Мы этого никогда и не забываем! – ответили Николай, Алексей и Сергей.

Матушка лишь молча плакала, промокая глаза мокрым платком.

Едва прибыли братья в полк, там уже приказ – капитану Сергею Тучкову батальон передать другому, а самому с первой ротой отбыть на гребной флот, что снаряжался тогда в Кронштадте. До Ораниенбаума промаршировали пешком, а там барказами на Котлин. В Кронштадте Тучков явился к адмиралу Пущину, предъявил свой документ.

Иван Петрович артиллерийскому капитану не слишком обрадовался, дел и без того выше горла:

– Ты, друг ситный, веди пока своих молодцов на береговую батарею. Там пока и обустраивайся да к делу морскому приглядывайся. Как только суда на рейд вытянутся, туда вас и переправим.

Галерных судов в Кронштадте, впрочем, оказалось не так уж и много, так как основные силы во главе с принцем Нассау-Зигеном были уже под Фридрихсгамом.

В конце июля Тучкова забрали с береговой батареи. Посадили вместе с ротой в шлюпки, отвезли на рейд, где стояли канонерские лодки и суда вспомогательной эскадры Круза. Там быстренько всех его бомбардиром расписали по разным судам. Самого же капитана направили к вице-адмиралу Крузу. Тучков был огорчен. Раньше был у него целый батальон, потом хоть роту оставили, а теперь вообще ничего!

Адмирал оказался здоровенным и толстым с добродушным круглым лицом. Пожав новоприбывшему руку, сказал:

– Хорошему артиллеристу мы всегда рады! Откуда родом будете?

– Московский я! – ответствовал Тучков.

– Надо же, и я московский! – улыбнулся Круз широкой улыбкой. – А потому по нашему старинному хлебосольству прошу вас ко мне отобедать!

В адмиральском салоне стол был уже накрыт на три прибора. Но никаких блюд на нем не стояло. Грузно усаживаясь в кресло и ожидая, пока вестовой заправит ему за ворот салфетку, Круз наставлял молодого капитана:

– Это у них, у петербургских, кофий полакают, как коты, цитрусом вонючим занюхают – и рады-радешеньки! А у нас все по старинке, все по-московски!

Велел Круз позвать к обеду и своего старшего артиллерийского офицера – капитан-лейтенанта Черкасова.

Затем вестовые начали носить блюда, да не по-французски, когда все сразу на стол выставляется, а по-русски, когда выносят понемножку, чтобы, одолев принесенное, едоки могли сосредоточить свое внимание на новых вкусностях. Из буфетной пахло сладким дымком, там уже сапогом раздували самовар.

Вначале перед обедавшими выставили балычок и севрюженку с хреном да соленые грузди. Под эту снедь Круз выпил стопочку водки, гости тоже не отказались. Потом подали горящих щей, после них пироги с разными начинками, каши, маслом коровьим щедро заправленные и, наконец, сладкое – варенье, московские сайки и пряники, смоленские крендели и валдайские баранки.

Чай пили тоже по-московски – из блюдец, с сахарком вприкуску. Круз, надувая толстые щеки, с такой силой дул в свое блюдце, что там, казалось, бушует настоящий ураган.

– Уф! – отпивши чайку, вытирался платком Круз. – Славно откушали, аж душа радуется!

Впрочем, за обедом вице-адмирал не переставал расспрашивать Тучкова обо всех артиллерийских новинках, сетовал, что на флоте мало образованных и толковых артиллеристов, а потом попросил офицеров поговорить на предмет артиллерийских действий. Сам же молча и внимательно слушал.