— Да нет вроде. Только морды обгорели и сапоги повредились. А так — порядок.

— Отлично, тогда делаем следующее: видите во-о-он тот камешек, что торчит аккурат на уровне головы Молота?

— Который именно? Слева? Справа? — деловито поинтересовался Аркан.

— Справа. Там еще выступ приметный есть в виде шипа храмовника.

— Угу. Нашел.

— Где? Где? — беспокойно заерзал рыжий, едва не подпрыгнув на месте. — Я не вижу!

Белик, на всякий случай отойдя от темного эльфа еще на шажок и отгородившись от него притихшим Каррашем, негромко фыркнул:

— Дурень! Не туда смотришь! Пятьсот шагов вперед и вверх! Ну? Там уже Траш дожидается!

— А-а-а…

— Так вот. Туда нам с вами надо добежать за семь с половиной секунд. И ни мигом больше. Лучше — раньше, но, боюсь, некоторым этот подвиг не по силам.

— Я смогу! — возмутился Весельчак, оскорбленно выпятив грудь.

— Да, конечно, — согласился Белик, рассеянно поглаживая шипастую голову Карраша. — Я просто не договорил, что едва мы ступим с этого места, как изо всех щелей на тропу полетит «Золотая пыльца». Немного так… ведер десять. Не знаю, какой шутник это придумал, но двадцать лет назад именно так и было. Мне-то уже без разницы, могу хоть песни распевать по дороге, хоть отплясывать, а вот вам надо здорово поднажать, замотать морды поплотнее и постараться не смотреть вверх. Учтите, бежать придется не просто быстро, а очень быстро: яд действует на глаза почти сразу — можете ослепнуть. Но главное — не дышите, потому что через легкие он действует еще быстрее. Хотя, конечно, если кто-то научился делать это задницей…

Люди мрачно переглянулись.

— Короче, идем. А то ловушка перезаряжается примерно три минуты, и две из них мы почти потратили. Лучше сейчас поглубже вдохните, чтобы воздуха надолго хватило, а потом вперед — догонять нашу красавицу, пока снова стрелы не посыпались. И под ноги смотрите, чтобы не свалиться: там еще пара ямок по пути будет.

Пацан скупо усмехнулся и, не дожидаясь, пока у рыжего пройдет приступ острой нехватки приличных слов, буквально прыгнул в еще не утихшее пламя. Мелькнул черной тенью, сверкнул радужным доспехом из-под прогоревшей куртки и исчез в дыму. Остальные, не сговариваясь, громко выругались и, набрав полную грудь воздуха, ринулись следом.

Вы когда-нибудь пробовали во весь опор мчаться по каменному плато, о которое больно отбиваются пятки? Замотав лицо плотной тканью, прищурив отчаянно слезящиеся глаза и стараясь разглядеть в сизом дыму фигурку припавшей к земле хмеры? Пытались когда-нибудь преодолеть пару сотен шагов без единого вздоха? В полном доспехе? В душном шлеме? В тяжелых сапогах, наконец? Когда в горле отчаянно першит, в груди горит огнем, кадык судорожно дергается взад и вперед, а в ушах уже шумит от недостатка воздуха? Нет? Так вы счастливчики! Значит, вам повезло гораздо больше, чем некоторым, которым приходилось сейчас обливаться холодным потом при виде медленно приближающейся хмеры и ее отвратительно бодрого хозяина. А тот даже на бегу умудрялся ехидно скалиться и с видимым удовольствием вдыхал изумительный свежий воздух, которого так сейчас не хватало!

Но самое поганое в том, что проклятая пыльца, от которой случались дикие корчи, выворачивающая наизнанку рвота и кровавый понос, на свету была абсолютно не видна. Иными словами, люди неслись со всех ног, даже не будучи полностью уверенными, что она здесь вообще есть! И это делало ситуацию еще более плачевной. Хоть бы глоточек воздуха, хоть чуть-чуть, пока в глазах окончательно не помутилось. Пусть бы гадкий пацан соврал, и ему потом с удовольствием свернули шею, а сейчас просто вздохнули поглубже и… но нет, нельзя. Вряд ли Белик рискнул бы так измываться. Он, конечно, язва порядочная, стервец, наглец и все прочее, но в серьезных вещах ему можно верить. По крайней мере, пока он ни разу не подвел. Не должен обмануть и сейчас.

— Эй, рыжий, — вполголоса отозвался бегущий впереди пацан, — поддай еще немного: совсем чуть-чуть осталось. Давай, ты справишься. И вверх не смотри, я сказал!

Весельчак мысленно выругался, только сейчас сообразив, что треклятые узы, что использовали на них эльфы, каким-то образом все же позволяли Гончей бессовестно считывать его мысли. А они в этот момент были о-о-очень громкими и совсем… ну прямо совсем-совсем неприличными. Он настороженно покосился по сторонам, однако по кислым физиономиям соседей вдруг осознал, что эти мысли мог слышать не только Белик, но и все желающие в радиусе примерно полутора десятков шагов. Иными словами, вообще все.

Весельчак снова выругался, и Ирбис мысленно кивнул, соглашаясь, а потом прибавил ходу, с неприятным холодком понимая, что еще немного — и он не выдержит, хватанет отравы столько, сколько сможет уместиться за один короткий вдох, потому что сил терпеть уже не было.

Когда Ирбис споткнулся, опрометчиво разинув рот, чтобы выругаться, Элиар буквально заткнул его собственной перчаткой. Едва зуб не вышиб — перчатка-то была кольчужная, жесткая, колючая. Однако светлый на этом не успокоился: схватив подавившегося смертного под локоть, буквально швырнул его вперед, помогая преодолеть несколько последних шагов и прямо-таки вбрасывая на безопасную полосу, над которой уже не висело ядовитое покрывало. Он-то видел его краешком глаза — тонкое золотистое полотно почти невесомой пыльцы, что медленно кружилась над самыми головами, и знал, что Белик прав. Но знал также и то, что примерно половину пути они могли бежать нормально, не опасаясь ядовитой гадости, потому что еще пару минут назад она была высоко. А еще знал, что мог и не заметить ее, если бы не был предупрежден, и, вполне вероятно, пропустил бы незримую опасность. Быть может, даже лучше, что малец велел им закрыть лица заранее, потому что так, на полном ходу, пугаясь неизвестности, не сразу сообразишь, где именно закрыть рот и прекратить дышать. А не сообразив вовремя, от души хватанешь коварные пылинки, которые на последних шагах, будто почуяв, что жертвы могут ускользнуть, начинали буквально впиваться в горло.

Высокородный эльф вывалился на чистый участок сразу за синеющим мечником и, наплевав на гордость, жадно хватанул воздух, уподобившись выброшенному на берег карасю. Плевать, что неэлегантно. Плевать, что дерзкий юнец снова скалится. Десять раз плевать, что подумают при этом смертные, потому что сейчас ему было хорошо…

— Спасибо, Элиар, — серьезно сказал Белик, помогая Ирбису подняться, и тут же посторонился, пропуская страшновато раздувающего щеки Молота и опасно побагровевшего Сову. Пронесшись мимо, они с трудом остановились, но почти сразу выронили оружие и согнулись пополам, силясь вдохнуть столько воздуха, сколько могло уместиться в грудной клетке.

Эльф с трудом перевел дух:

— Не за что… тут и есть-то пара шагов…

— Вот за них и спасибо. Было бы обидно потерять кого-то у самой кромки.

Мечник же просто кивнул, будучи не в силах пока произнести ни слова, но успел подумать, что, кажется, светлые далеко не так плохи, как ему представлялось раньше. Их необычные способности действительно вызывали искреннее восхищение; огромная сила и ловкость поражали до оторопи, а проявленное сегодня терпение, которым они прежде не особо отличались, неожиданно пробудило заслуженное уважение. И принесло с собой вполне серьезную мысль о том, что перворожденные — действительно одна из высших рас Лиары, а люди — их неоплатные должники. По крайней мере, сегодня.