Племенца, дворец Диммель

Пленникам так и не удалось толком полюбоваться прекрасной Племенцей. Охранявшие их браунскнехты зорко следили, чтобы с отрядом принципата не разговаривал никто из местных жителей, хотя местные жители и сами, в общем-то, не стремились к этому.

Отряд вошел в ворота Диммеля, и створки их на долгое время захлопнулись.

Ничего страшного с ними не случилось. Вернее сказать, не случилось вообще ничего. В покоях, где заперли Элса и его спутников, все окна и двери, кроме одной, через которую они вошли, были заложены кирпичом. Про пленников будто бы забыли, хотя еду исправно приносили каждый день. Сначала Бронт Донето негодовал и требовал аудиенции – у кого угодно, хоть у самого императора. Но приставленный к ним слуга упорно хранил молчание.

Донето кипел от злости, но за свою безопасность по-прежнему не волновался.

– Ясное дело, очередная свара между императором и патриархом. Если Йоханнес будет держать меня здесь взаперти, у Безупречного начнутся неприятности с коллегией.

Элс внимательно слушал и запоминал каждое слово. Если отсутствие всего лишь одного человека могло парализовать средоточие сил врага… Достаточно ведь только вовремя взмахнуть клинком и…

Но еще лучше и гораздо умнее заставить нужного человека исчезнуть где-нибудь вдали от Брота. Патриарх потеряет ключевой голос в коллегии, и никто не будет знать, что случилось с несчастным.

Заменить Донето они не смогут, пока не удостоверятся, что тот мертв. Да и тогда им понадобится благословение патриарха.

Принципат не падал духом. Каждое утро он просыпался в полной уверенности, что сегодня наконец его освободят. И каждую ночь засыпал на куцем матрасе, охваченный недоумением и отчаянием.

Их узилище создавал поистине злобный гений. Пленников начисто лишили всех контактов с внешним миром: они даже не знали, день на дворе или ночь, зима или весна. Судя по холоду во дворце – все-таки зима. Уединиться друг от друга им тоже было негде. Принципату пришлось жить в одних покоях мало того что со своими телохранителями, так еще и с мулом. Браунскнехты не желали держать Чушку у себя в конюшне, опасаясь кривотолков. Присутствие мула ясно выражало отношение императора: таким образом Донето давали понять, что в глазах Ганзеля принципат из коллегии стоит не выше обычной, хоть и весьма смышленой, скотины.

Конечно же, дело обстояло несколько иначе, но явное пренебрежение императора унижало Донето.

Хотя под его бесконечным самолюбованием и надменностью обнаружился поистине железный стержень и даже некоторые зачатки человечности. Принципат приспособился к своему окружению. После того как они тридцать раз заснули и проснулись в своей однообразной тюрьме, он уже спокойно беседовал даже с Бо Бьогной и Просто Джо.

В какой-то момент, когда надежда еще ярко горела в нем, Донето вернулся к своим священническим обязанностям. Во всяком случае, так он сам заявлял. Хотя все знали, что члены коллегии получают сан с помощью подкупа и редко выполняют свой прямой долг.

– Епископом он сделался сразу после рождения, – рассказывал Пинкус. – Вторые сыновья в самых знатных семействах Брота сразу же становятся епископами. Рукоположили его, наверное, лет в четырнадцать.

Элс наблюдал за Пинкусом с веселым изумлением: вот он, Горт, во всей красе – выслуживается перед Донето больше прочих, но при этом не перестает его критиковать.

– Пайп, – заявил Пинкус, – тебе надо поплотнее заняться принципатом. Такой случай не выпадает дважды. Помни, нас могут выпинать отсюда в любой момент, без предупреждения.

Возможность действительно представилась редкая. Донето уже предложил Элсу службу в Броте.

Он собирался сначала для вида отдалиться от бывшего телохранителя, а потом устроить его так, чтобы тот мог незаметно шпионить за Донетовыми врагами.

Сам Горт выхлопотал себе местечко начальника личной охраны.

– Пинкус, хорошо б у тебя голова от успеха не закружилась, – предупредил Элс. – Ты у него в этом году уже третий. Нашего начальничка многие недолюбливают.

– Я буду осторожен. Всю жизнь мечтал о такой работенке! Хлебное местечко. А если мы и тебя правильно пристроим, будешь предупреждать меня, когда на горизонте появится какое-нибудь дерьмо.

– Об этом я как раз и думал.

– Пайп, мне не нравится твой тон. Явно гадость нацелился сказать.

– Точно. А думал я вот о чем: если принципат все устроит, как обещал, то сведения должны поступать в обе стороны.

– В смысле?

– В смысле, если я для тебя шпионю, так и ты для меня должен. Когда-нибудь и мне придется как-то оправдывать свое существование. Если только ты не вознамерился грести все под себя.

– Только не я, упаси боже. Просто хочу устроить себе красивую жизнь.

– Если мы с тобой правильно все обстряпаем, оба раздобудем по каперскому патенту.

– А ты, Пайп, вовсе не такой простак, каким пытаешься казаться, – усмехнулся Горт.

Раньше их тюрьма служила чем-то вроде склада ненужных вещей. Здесь валялись кипы старых книг и рукописей еще прошлого века. Во многих рассказывалось о доме Транцелла и о делах давно минувших дней. Все это было интересно только Элсу, который изучал западное письмо.

Среди завалов порой отыскивались и настоящие книги. Тейдж находил их весьма познавательными, в профессиональном смысле.

Книги, написанные на современном разговорном наречии, его мало занимали. В основном там говорилось о житиях чалдарянских святых, коих насчитывалось превеликое множество. Информация полезная для чужака, но не особенно ценная.

Бо́льшая же часть книг была написана на древнебротском и представляла собой тексты, тщательно скопированные с образцов еще античных времен. Такие манускрипты открывали перед читателем прошлое в его первозданном виде, еще не подправленное предубеждениями последующих веков.

Помогал Элсу Бронт Донето, которому, когда не находилось более возвышенного занятия, доставляло истинное удовольствие кого-нибудь чему-нибудь учить.

– Это копии текстов, написанных еще до возникновения чалдарянской веры, – рассказывал он. – На официальном языке того времени. Большая удача для нас, ведь официальный бротский не претерпел таких серьезных изменений, как просторечный. Все это трактаты о разных практических вещах. О том, как растить виноград, делать вино, управлять поместьем. В те времена там располагались большие хозяйства, где выращивали на продажу инжир, оливки, апельсины, а еще зерно и овощи. Тогда ели не очень много мяса, разве что морских гадов и рыбу. Вот, например, трактат о том, как собирать разного рода механизмы, начиная с пресса для отжима и заканчивая осадными и стрелковыми приспособлениями. А это рукопись об искусстве войны. А вот о жизни тогдашних императоров и знати.

Донето обучил Тейджа основам древнебротского, и тот почти все свое время проводил читая по складам старые книги.