Им дали пятнадцать минут, о чем сразу предупредил конвойный, и минут пять из них оба просто смотрели друг на друга через стекло, и никто не решался начать первым. Прорвало Романа, Егор сначала услышал, как тот кашлянул в трубку, а потом его быструю, сбивчивую речь:

— Я тогда подъехал, как ты просил, и только к двери подошел, как эти прикатили. Забор на раз вынесли, я сообразить не успел, как по башке получил. Дальше слышу — твоя орет, попробовал встать — еще раз чем-то огрели. В себя пришел, вижу: я в коридоре лежу, кругом горит все, еле-еле выбрался, к машине двинул, а она тоже полыхает, того гляди бак рванет. Я в кусты, подальше от нее, тут вы подъехали, тебя видел, как ты вокруг дома круги нарезал, орать пытался, но не смог, да ты бы и не услышал. Видел, как ты Ритку чуть не убил, думал — еще немного, и конец ей.

Губы у Романа дернулись в странной гримасе, он откашлялся, отвернувшись, Егор смотрел на друга, а у самого и слов-то не было, кроме одного: жив, слава тебе, обошлось, одним грехом на душе меньше стало.

— Рука болит? — спросил он, и сам привычно прижал ладонь к правому боку, как делал уже с месяц, нащупывая под одеждой повязку. А ее не было, сняли два дня назад, и внизу под ребрами остался короткий шрам, и он еще немного побаливал после нагрузки, а так ничего — заживало как на собаке. Пулю тогда быстро достали, она, как хирург сказал, самую малость до печени не долетела, но кровопотеря свое дело сделала, еле откачали, и зачем — непонятно…

Роман отмахнулся, прижал трубку ухом к плечу, закрыл ладонью микрофон и зашептал, косясь на посетителей в соседней кабинке и на конвойного, что прохаживался по проходу между прозрачными «скворечниками».

— Я вот что сказать хотел… Мне менты сказали, но не для передачи, сам понимаешь. Игорек-то наш крепко вляпался, Лерик его в такую игру втянул, что вовеки бы не отмылся. Прикинь, Чурсин, когда в дурке отдыхал, бизнес придумал: услуги по устранению лишних, неугодных там, конкурентов, жен или мужей надоевших и прочее. Причем чисто устранял, без крови, просто человеку ставили нужный диагноз, скоренько признавали недееспособным и сдавали Игорю под присмотр. Тот их укольчиками быстро до могилы доводил, и все чисто — смерть от естественных причин, не подкопаешься. Лерик его на процент посадил, чем раньше клиент ласты склеит, тем лучше. Для Игоря лучше, ну и для Чурсина тоже. Там еще человек десять было, за которыми Игорь приглядывал, не задаром, понятное дело. В основном старики, чьи квартирки кому-то приглянулись, еще парочка разных, и этот Олег ваш тоже…

— Жив он? — спросил Егор, хоть думал на самом деле о другом, но этот вопрос решил оставить при себе. Прошло уже почти полтора месяца, зажила рана, боль почти пропала, дело передали в суд, до него остались считаные дни и бесплатный адвокат, коротконогая пучеглазая тетенька с редкими крашеными волосенками предупредила — дела Чалова плохи. Он был и обвиняемым, и свидетелем в одном лице, ибо Олег Румянцев для допроса был признан категорически непригодным, а в кабинете, кроме трупов, больше никого не обнаружили.

— Совсем никого? — на всякий случай переспросил Егор, подивился этакому обороту событий и постарался забыть о Вике. Думал пару дней, как ей удалось выкрутиться — сбежать в тот момент было просто нереально, а вот поди ж ты… Что там произошло — он уже не узнает, и вряд ли Вика захочет когда-нибудь рассказать ему об этом…

— Что, Чалов, дубль два? — со знакомой ехидцей спросил Роман, глядя на Егора через стекло, заметил, как тот кивнул, и добавил:

— Судьба, брат. Я вообще в эти потусторонние материи не верю, но сейчас готов раскаяться. Расскажешь потом, как все было?

— Лет через пятнадцать, — сказал Егор, — раньше не получится.

Роман сплюнул через левое плечо, и оба замолчали — шутка не удалась. Помолчали еще, свидание закончилось, связь отключили, и последним, что услышал Егор, было:

— В суд приду, мне плевать, нравится тебе или нет…

И пришел, сидел на последнем ряду, вид при этом у него был как у Будды, решившего повторить свой заход в этот худший из миров. С задумчивым видом сидел на последнем ряду, смотрел внимательно и ничего не понимал, как и Егор, впрочем. Да тут бы сам черт не разобрался…

Странности начались за пару недель до первого слушания — на очередной встрече с адвокатом тетеньки в комнате не обнаружилось. Вместо нее Егора встретил подтянутый высокий молодой человек в сером костюме и дорогих ботинках, положил на стол свое удостоверение, и пока Егор изучал «корочки», негромко, внятно и твердо сказал:

— Егор Сергеевич, у вас теперь новый адвокат, вашим делом занимаюсь я. С делом я ознакомился в полном объеме, обстоятельства произошедшего мне известны как с ваших слов, так и… Из других источников. Предлагаю следующее — у нас с вами одна цель, и я знаю, как ее достичь, а вы нет, поэтому вам придется делать и говорить то, что я вам скажу. Только это, и не более, или я за результат не отвечаю. На вопросы тоже.

Аккуратно забрал у Егора «корочки», откланялся и покинул помещение, больше Егор его не видел, встретились они уже в суде. Егор смотрел в зал из-за толстых прутьев, потирал слегка онемевшие от наручников запястья и помалкивал, как и было велено, и решил просто подождать, когда все закончится. Адвокат с налету заявил, что все показания его подзащитного есть не что иное, как полный самооговор, и вообще гражданин Чалов во время совершения преступления находился в ином месте, чему имеются свидетели.

Далее в зале один, за другим появились три абсолютно незнакомых Егору мужика лет под сорок, хорошо одетых, уверенных в себе, спокойных, видно, что при деньгах, и все как один дружно заявили, что знают Чалова Е. С. с самого детства и с самой лучшей стороны. Более того, их давняя дружба до сих пор не угасла, и в тот злополучный день поименованный Чалов Е. С. на их глазах отверг предложение главврача психиатрической больницы Мартьянова И. В. употребить с ним алкоголь в рабочем кабинете последнего и поехал с ними троими в сауну, что располагается в сорока километрах от города. И если уважаемому судье угодно, то он совместно с присутствующим здесь господином из прокурорских сам может пойти и проверить, а также познакомиться с барышнями из персонала, что помогают состоятельным господам скоротать досуг. Возможно, и опросить этих самых барышень в привычной для них обстановке, и каждая подтвердит, что Чалов Е. С. в тот день находился на значительном отдалении от психиатрической больницы и к бойне в кабинете главврача ну никак не причастен.

Роман поглаживал свой гипс, смотрел то на свидетелей, то на адвоката, ходатайствовавшего о вызове очередного свидетеля, изъявившего готовность подтвердить свое тесное знакомство с подзащитным и подтвердить, что…

Но не потребовалось, судья ходатайство отверг, еще полистал дело и объявил, что приговор будет объявлен завтра. Пока надевали наручники, пока выводили, Егор успел перекинуться с Романом парой слов:

— Это что вообще? — хорошо скрывая потрясение, спросил тот.

— Свидетели, — ответил Егор, как проинструктировал его адвокат, и поехал в СИЗО ждать завтрашнего дня.