30 часов назад

Я быстро бегу по ночному городу. Не разбирая дороги, врезаясь в прохожих. Виски выпитый мной накануне отчаянно просится наружу. Останавливаюсь и перевожу дыхание. Перед глазами всё ещё стоит страшное, искажённое болью и непониманием лицо Киры. И этот её крик. Жуткий, отчаянный вопль. Кровь до сих пор стынет в венах.

Это всё сделал я. Ненавижу себя. Ненавижу её. Ведь я должен её ненавидеть, разве нет? Она весь грёбанный вечер на презентации провоцировала меня. Я и правда пытался сдержаться, демонстрируя небывалую стойкость, но эта девчонка не оставила мне шансов. Она сама хотела воспользоваться мной и выбросить, как ненужную вещь, так что я просто воздал ей по заслугам!

Постоянно мысленно пытался воссоздать в голове их с Джейкобом страстный поцелуй, но вместо этого видел только её перекошенное болью лицо. Образ сломленной, жалкой девчонки на полу постепенно вытеснял из меня ярость, опустошал меня. Я знал, что в этот раз в порыве мести зашёл слишком далеко. Должен был ненавидеть её, но уже не мог.

Моё сердце разрывалось от отчаянной тоски по нашему некогда простому прошлому. По тому времени, когда мы с ней гуляли по вечерней Москве. По тому, как она смотрела на меня. По началу настороженно, но очень скоро она сняла с себя неприступную броню и обнажилась передо мной.

Я сжимал её трепыхающуюся душу в своих руках. Она казалась мне робкой пташкой, случайно залетевшей в моё окно. Я поймал её и удерживал в своих объятьях так долго, как мог. Но потом она, всё же, улетела. Однако я оставил на её душе слишком много отпечатков, чтобы она могла так просто избавиться от воспоминаний обо мне. И вот, эта загадочная девушка дала мне ещё один шанс. Но я снова спустил его в унитаз. Теперь всё безвозвратно потеряно.

Некоторые ошибки поддаются исправлению. В какой-то книге я прочёл мнение, что пока человек жив, то всё можно исправить. Но мне кажется, что мы оба будто умерли сегодня вечером. Мы как ходячие трупы, отравляем своей гнилью друг друга и всех вокруг.

Чувствую, как равнодушный океан города поглощает меня. Его холодные и неистовые волны обрушиваются на берег моего отчаяния. Вглядываюсь в лица прохожих и, как никогда, ощущаю себя чужим и нежеланным гостем в этой стране всеобщего равноправия. Мне хочется подбежать к этим глупо улыбающимся, наслаждающимся последними тёплыми днями уходящего лета людям и встряхнуть их. Так сильно, чтобы они, наконец, открыли глаза и увидели реальный мир. Мой мир.

Внезапно замечаю, что нахожусь на пол пути к своему дому. Пока разум был в отключке, мои ноги сами привели меня на нужную улицу. Но я не хочу оказаться один в тёмной тишине квартиры. Из её окон открывается слишком хороший вид. Слишком манящий. Боюсь, что не смогу противостоять желанию посмотреть, как плавно полетит мой окурок с высоты небоскрёба, а потом и самому изведать лёгкость этого полёта. Нет, для меня это был бы слишком простой выход. Сперва я должен прочувствовать всё, что натворил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Свернул в ближайший бар. Все прочие чувства во мне умолки, исчезли. Я не ощущал ничего, кроме бескрайней, мёртвой пустыни в том месте, где когда-то билось сердце. Палящие лучи огненной боли выжигали изнутри. Будто снова и снова пережёвывал горячий песок утраты, испытывая неимоверную жажду по тому единственному источнику, который мог вновь оживить меня. Но теперь я знал, что этот оазис навсегда потерян. Я — пилигрим, заблудившийся в своём странствии. Моя душа умирает от жажды, но помочь теперь мне некому.

Сел напротив бармена и продолжил заливать пустоту внутри обжигающей жидкостью, пока не ощутил, как моё лицо, мои руки становятся бесчувственными, будто мне сделали укол анестезии. Боль внутри не ушла совсем, но съёжилась под потоками алкоголя.

Мир вокруг потихоньку умолкал, пока я нещадно напивался. Достал свой телефон и с удивлением обнаружил, что уже почти пять утра. Огляделся. Помещение вращалось перед глазами от малейшего движения головы. Помимо меня, в баре осталось всего двое посетителей.

— Мы скоро закрываемся. — донёсся до меня голос бармена.

Я не мог встать. Не чувствовал ног. Снова тупо уставился в экран своего смартфона. Затем отрыл сообщения и перечитал нашу с Кирой переписку за последние десять дней. Ничего, абсолютно ничего в её словах не предвещало того, что должно было произойти. Того, что в итоге произошло. Какого чёрта всё пошло не так?! Внезапно я почувствовал, как боль внутри меня вновь расправляет плечи. Она пронзила моё израненное сердце.

Я должен был сообщить ей, что отпускаю её. Она пережила слишком много. Я причинил ей столько страданий, что обычный человек уже давно бы сломался. Но она продержалась достаточно долго. Я сдавил её душу в своих жестоких руках слишком сильно, и, вот, наконец, она не выдержала и треснула. Закрыл глаза и вновь увидел её. Потерянную, отчаянно раскачивающуюся из стороны в сторону. Неужели теперь она навсегда останется такой в моих воспоминаниях? Сломленной и безжизненной?

Если бы я мог хотя бы ещё раз увидеть её… Прикоснуться к ней. Пусть в её глазах будет ненависть, пусть она накричит на меня, ударит. Всё что угодно, лишь бы стереть из памяти это её безжизненное выражение, открытый рот, мертвенно бледное лицо с закрытыми глазами.

Нет. Нет. Нет! Я должен её отпустить. Я просто больной урод, который увидел прекрасную розу в саду и, не раздумывая, сорвал её. Выдрал с корнем. У неё были шипы, но я, не замечая боли, продолжал сжимать её в руках. Не выдержал её красоты и стал обрывать нежные лепестки. Один за другим, пока их не осталось вовсе. Но и этого оказалось недостаточно. После этого я бросил её на пол, наступил и растоптал.

Отвращение к себе стало просто нестерпимым. Его даже не заглушал весь выпитый алкоголь. Ничего на свете не могло бы перебить зловонный смрад, исходящий от моей души. Я казался себе настолько отвратительным, что еле сдерживался от того, чтобы не выплеснуть наружу выпитое. Меня мутило от ненависти к себе и к вселенной, за то, что она породила такого монстра.

Внезапно меня захлестнула мощная волна бунтарского сопротивления. Я не мог понять, почему именно мне выпало играть роль дьявола. Больше не хотел этого! Не хотел, но почему-то продолжал. Отчаянно искал возможность всё исправить, но вместо этого сделал то, что обычно делал, когда чувствовал, что меня загнали в угол. Я снова выпустил наружу его. Безразличного, жестокого, циничного демона. Только он мог хотя бы ненадолго унять мою боль. Только он мог удержать меня от желания пойти и сделать мир чуть лучше, покончив наконец со своими страданиями раз и навсегда.