Этим невообразимым ужином завершился праздник в доме роженицы. На улице уже ждали хозяйские слуги и лошади, готовые развезти гостей по домам, – это считается верхом гостеприимства. Все прощаются и благодарят за прием. На прощание гостям дарят белые шарфы-хадаки. Со всех сторон слышатся новые приглашения – тут нужно иметь тренированный слух, чтобы уловить разницу между простыми формулами вежливости и приглашениями всерьез. Мы с Ауфшнайтером далеко не сразу научились различать эти тонкие нюансы в строении фраз и тоне. А после оставались очень довольны гостеприимством тибетцев.

Еще не раз бывали мы в гостях в этом доме, и вскоре я искренне подружился с Лобсаном Самтэном. Это был очень приятный юноша. Тогда он только начал карьеру монаха-чиновника. Перед ним, сыном своей матери и братом Далай-ламы, открывались замечательные перспективы. Ему предстояло взять на себя важную роль связующего звена между своим царственным братом и правительством. Но бремя будущей ответственности довлело над его жизнью уже сейчас. Он не мог свободно выбирать себе круг общения – из каждого его шага тут же делались какие-то выводы. Когда он посещал по официальному поводу дом какого-нибудь высокопоставленного чиновника, сразу везде воцарялась тишина и все – будь то члены Кабинета министров или губернаторы – поднимались с мест, чтобы выразить свое почтение брату Божественного Правителя. Все это легко могло бы вскружить голову молодому человеку, но Лобсан Самтэн не потерял скромности.

Он часто рассказывал мне о своем божественном младшем брате, который вел одинокую жизнь в Потале. Мое внимание уже давно привлекало то, что во время праздников гости прятались, если различали на крыше дворца фигуру Далай-ламы. Лобсан дал трогательное объяснение этому: как-то юному божеству подарили несколько первоклассных подзорных труб, и он развлекался тем, что с крыши наблюдал за жизнью своих подданных в городе. Ведь Потала была для него вроде золотой клетки. Он проводил по многу часов в день за учебой и молитвами в сумрачных залах дворца, свободного времени для развлечений оставалось очень мало. И вот, если веселая компания чувствовала, что за ней наблюдают, все старались как можно быстрее скрыться из поля зрения Божественного Правителя, не желая расстраивать мальчика, навсегда лишенного подобных радостей.

Его единственным другом и доверенным лицом был Лобсан Самтэн, который мог навещать брата в любое время. Он и сейчас уже исполнял роль посредника между внешним миром и Божественным Правителем и должен был рассказывать ему обо всех новостях. От Лобсана я узнал, что Далай-лама интересуется нашей деятельностью и уже видел меня за работами в саду в подзорную трубу.

Еще Лобсан рассказал, что его брат очень рад предстоящему переезду в летнюю резиденцию, которая называется Норбу́ Линка́ («Драгоценный парк»).[51] Погода стояла прекрасная, и в Потале мальчику было слишком тесно, хотелось поскорее на волю.

Время песчаных бурь прошло, зацвели персиковые деревья. На окрестных горных вершинах блестели остатки снега, ослепительно сверкая в жарких солнечных лучах, и этот контраст придавал вступившей в полную силу весне особое очарование, знакомое мне еще по горам моей родины. Но вот наступил день, когда официально было объявлено о наступлении теплого времени года. Это означает переход на летнюю одежду. Ведь в этой стране ни в коем случае нельзя самовольно перестать носить зимние тулупы. Каждый год по различным знамениям, описанным в древних религиозных книгах, устанавливается день, когда знатным людям и монахам следует начинать носить летнюю одежду – не важно, что потом могут быть еще бури и снег или что, наоборот, до этого уже совсем тепло. То же происходит и осенью, когда переходят на зимнюю одежду. Мне множество раз приходилось слышать жалобы на то, что одежду сменили слишком рано или слишком поздно, что люди почти задыхаются или, напротив, едва не коченеют. Но принятое решение никогда не отменяют.

Переход на одежду другого сезона происходит у знати в форме смотра гардероба, и эта церемония занимает несколько часов. Слуги на спинах приносят огромные тюки с нарядами для нового времени года. У монахов все проще: они лишь меняют отороченную мехом шапку, которую носят во время религиозных церемоний, на тарелкообразную шляпу из папье-маше. Таким образом, когда все выходят в новых костюмах, разом меняется облик города.

Но смена одежды происходит еще по одному поводу: когда все чиновники пышной процессией сопровождают Божественного Правителя в летнюю резиденцию.

Мы с Ауфшнайтером уже радовались предстоящей процессии, надеясь, что по такому случаю нам представится возможность вблизи увидеть Живого Будду.

Это был великолепный солнечный день, погода стояла почти летняя, и все жители Лхасы вышли из украшенных ступами городских ворот, чтобы вместе с Далай-ламой пройти три километра, отделяющие Поталу от летней резиденции Норбу Линка. Непросто было без особой сноровки найти хорошее место!

Все, кто мог двигаться, прибыли сюда из ближних и дальних краев. Уже от одного этого создавалась такая пестрая картина, что я опять пожалел, что у меня нет фотокамеры. Но чтобы запечатлеть это яркое и подвижное зрелище, нужна была не простая камера, а обязательно с цветной пленкой. В день праздника начала лета ликовал и стар и млад, да и я сам радовался за мальчика, которому позволили перебраться из сумрачной тюрьмы в чудесные летние сады. Ему ведь так нечасто приходилось видеть солнечный свет!

Потала снаружи выглядела великолепно, она просто завораживала своей архитектурой, но внутри дворец был темным и совсем неуютным. Наверное, все божественные правители Тибета мечтали поскорее покинуть его. Летний парк Норбу Линка был заложен еще при Далай-ламе VII, но закончен он был лишь при тринадцатом правителе.

Далай-лама XIII был великим реформатором и к тому же весьма прогрессивно мыслящим человеком. Прежде всего, по его приказу в Лхасу привезли три автомобиля. По тем временам это было нечто совершенно неслыханное! Их в разобранном виде перевезли через горы на спинах яков и носильщиков, а в Лхасе механик, специально выучившийся в Индии, собрал автомобили снова. Потом он стал «царским шофером», а теперь с грустью вспоминал о тех временах – все три машины уже давно не выезжали из гаража. Два старых «остина» и «додж», некогда произведшие настоящую сенсацию на «крыше мира», теперь лишь с грустью вспоминали о своем покойном хозяине и благородно ржавели. Нам со смехом рассказывали о том, что Далай-лама XIII использовал эти автомобили, чтобы тайно покидать зимнюю резиденцию. Осенью он проводил пышную процессию возвращения в Поталу, но потом садился в автомобиль и спешил обратно в Норбу Линка.