На носу шаха блестели очки в драгоценной оправе.

– Ты не говорил мне, – сказала Регина.

– Ты не спрашивала, – пожал плечами Ник.

Они стояли на мосту, у павильона, готового к приему владыки. По краям моста толпу сдерживала стража, не стесняясь охаживать самых ретивых древками копий. В павильоне, время от времени таская со стола то изюм, то ломтик вяленой говядины, возился техник посольства. Рамка связи с челноком была настроена давным-давно, но техник все подкручивал верньеры, делая озабоченный вид. Иначе прогонят, а говядина – пальчики оближешь…

– Кейрин-хан дал согласие?

– Ага. Еще два года назад.

– А зачем очки?

– Ну, во-первых, это красиво…

– А во-вторых? Для нашей медицины очки – даже не анахронизм…

– Такое условие поставил хан. Если честно, мы не ожидали, что он вообще согласится. Слепец на троне выгодней зрячего. Кейрин настоял на сильной близорукости шаха. Без очков Хеширут немногим отличается от слепого. Я не в курсе всех тонкостей, но если шах перестанет постоянно носить очки – зрение начнет падать дальше.

– Рычаг давления?

– Ты умница. Покажи владыка зубки, и очки могут разбиться. Разумеется, случайно.

Есть договор между Ларгитасом и Кейрин-ханом. Мы обязуемся снабжать его величество очками только с разрешения хана.

– И хан верит, что мы не нарушим договор?

– Мы не нарушим.

– Это, во-первых, некрасиво?

– Это непрактично. Я предпочту иметь дело с Кейрином, а не с Хеширутом. У мальчишки отвратительный характер. Ходячий невроз, отягощенный безнаказанностью и беспомощностью. Представляешь?

«Мертвая сотня» вступила на мост. Лучи солнца гасли на вороненых доспехах, на оружии, покрытом чернью. Лишь поблескивали линзы очков Хеширута. Толпа притихла, и вдруг заревела с удвоенной силой. В небе, нарочно подгадав к этому моменту, появился челнок. Он садился не торопясь, давая шадруванцам возможность разбежаться, освободить место. И все равно без жертв не обошлось. Задавленных оттащили к воде; к трупам, принюхиваясь, начали подбираться собаки. Стражников это не заинтересовало – все взгляды были направлены на челнок.

– Молчи, – сквозь зубы предупредил Ник. – Никаких комментариев.

– Нельзя было это сделать как-то иначе?

– Нельзя. Все, кланяемся…

Шах спрыгнул с седла. Милостивый кивок в адрес ларгитасцев, и Хеширут встал у перил. Рявкнули трубы, вскипел рокот могучих барабанов. Один из телохранителей, спешившись, приблизился к владыке. Регина с изумлением узнала в черном всаднике Кейрин-хана. Перекинувшись парой слов, неслышных в шуме, хозяева державы, истинный и мнимый, улыбнулись толпе – и толпа взвыла от счастья. А к челноку уже шествовал чрезвычайный и полномочный посол Шадрувана – жирный, как боров, задыхающийся под тяжестью роскошных одеяний Каджар-хабиб. К счастью, невольники с опахалами и воины охраны, идущие следом, никуда лететь не собирались. Да челнок и не смог бы принять всех на борт. Николасу Зоммерфельду стоило большого труда сократить «посольство в составе девяти мудрецов» ровно в девять раз.

«Мне должны дать орден, – сказал Ник, добившись согласия. – Или отпуск.»

Под мостом каменный лев все давился человеческой головой. Глаза недоеденного бедняги без отрыва смотрели ввысь – словно год за годом только и ждали, когда соотечественник живьем вознесется на небеса. Вот взлетит, и пусть глотают.

Не жалко.

…переговоры затянулись на неделю.

Ник возвращался усталый, злой, и запирался в кабинете: докладывать начальству по гиперсвязи. Ситуация выходила из-под контроля. Хан запретил любые работы по изучению Скорлупы. Экспедиционные группы дурели от скуки, сиднем сидя в лагерях, пока решался вопрос обмена послами – пусть даже символического. Шадруван летит к звездам, и точка. Все остальное обождет. Ларгитас скрипнул зубами и согласился. Раз уж дикарям приспичило – поднимем кого-нибудь на орбиту, сделаем пару витков вокруг планеты; в крайнем случае забросим на корабль-станцию, устроим экскурсию…

А случись у посла цивилизационный шок – сами виноваты.

Однако Кейрин-хан на достигнутом не остановился. «Мы устроим великое торжество, – объявил он. – Ваша колесница взлетит на ликовании народа. Его величество осчастливит нас своим присутствием…» Все попытки убедить хана обойтись без ликующего народа провалились. Уверения, что его величество сможет наблюдать полет, не выходя из дворца, пропали втуне. «Волшебные зеркала» плюс конфиденциальность не устраивали Кейрина. Он желал публичности. Зачем? – не ваше дело, умники со звезд. Это нервировало.

Ларгитас сдался.

– Поздравьте меня, моя госпожа! – сообщил Каджар-хабиб, явившись для очередного осмотра химеры. – Меня назначили послом. Это великая честь.

Лицо толстяка лоснилось от пота. Даже при включенном климатизаторе Каджар-хабиб исправно потел, словно дал клятву ни на секунду не прекращать работы потовых желез. Улыбка новоиспеченного посла лучилась незамутненной детской радостью.

– Поздравляю! – Регина поначалу не вполне сообразила, о чем речь. – Куда, если не секрет? К соседям?

– На небеса.

– В смысле?

– Ну, к вам…

Доктор ван Фрассен поперхнулась. Только и удалось выдавить:

– Не страшно?

– Страшно, – признался толстяк. – Но вы же летаете? Значит, и со мной ничего не случится. При жизни побывать в небесах Господа Миров – есть ли судьба чудеснее? Я и мечтать о таком не смел! Воля владыки совпала с сокровенным желанием его раба…

– Можно нескромный вопрос?

– Разумеется! Я, госпожа моя, давно живу вне пределов скромности…

– Почему именно вы?

– Право, мне неловко превозносить свои мизерные достоинства. Но если госпожа настаивает… Я – астроном. Кому, как не мне, сделать первый шаг к звездам? Я изучил ваш язык. Я наблюдателен. Я поэт, и найду нужные слова, чтобы поведать об увиденном. Я умею рисовать, и значит, распоряжаюсь не только словами…

«А еще ты больше других общался с нами. Видел много „звездных диковинок“. Меньше шансов, что посла хватит цивилизационный шок. Кейрин-хан знает, кого отправлять на небеса…»

– Не велит ли моя госпожа этому дивному зверю превратиться? Барс вполне здоров, и даже укусил меня за палец. Но я бы хотел осмотреть козу и даргана…

Началась морока: Фрида не любила менять ипостась по команде.

…погружений больше не было. Это не принесло Регине успокоения. По три раза на дню, не считаясь с расходами, Тиран вызывал ее к рамке гиперсвязи и изводил вопросами.

– Я все подробно изложила в отчете.

– Нет, не все!