Помог мне стать на шаг ближе к мечте.

Помог так, что никто бы об этом и не узнал, если бы я сразу согласилась стать его женой.

Помог, не унижая своими рекомендациями. По сути, если бы Грэнса не зацепило мое исполнение, он бы Хейду ничего не сказал.

И это не давало покоя.

А еще отсутствие возможности даже пожелать удачи перед поединком. К счастью, сегодня утром Энтар пришел в себя, медики сочли, что восстановительный процесс завершен благополучно. О выздоровлении Халлорана-младшего и его возвращении в Скай Стрим сообщили по «Соларс Ван», и у меня отлегло от сердца. Потому что на Арену Рэйнар шагнет, зная, что с братом все в порядке.

Вот только перестать думать о поединке я все равно не могла.

Немного отвлечься получилось на репетиции, сегодня мы пели «Яд» и «Свободу» — одни из самых сложных в исполнении арий, невероятно сильных по эмоциям. Как по мне, сильнее были только «Мир без тебя» и сцена похищения Люси, но до них мы еще не добрались. Гроу оказался милостив и сказал, что разберемся с ними после выходных, потому что прогон таких сцен подряд лучше не делать.

— Вррр!

— Тише, чудовище. Не здесь.

Зимний пятничный вечер мэйстонцы предпочитали проводить в кино, клубах или у визоров, поэтому, едва мы отошли от центральных ворот, я отпустила Марра побегать. По-хорошему, «выбешиваться» ему надо раза в два больше, но где бы еще найти на это время. Мы свернули с основной аллеи на привычный маршрут, и виар неожиданно рванул вперед. Я же вскинула голову и чуть не поседела: на скамейке прямо по курсу виднелась крохотная детская фигурка.

Откуда здесь ребенок? Один! В такое время!

— Марр! Стой!

Поздно, виар подлетел к скамейке и ткнулся носом прямо в коленки. Никогда в жизни я так быстро не бегала, но когда подскочила к ним, увидела, что мальчишка лет пяти-шести даже не думает орать и пугаться. Напротив, запустил перчатки в шерсть и треплет Марра по голове, а тот урчит и фыркает, заглядывая ребенку в глаза.

— Привет, — сказала я, остановившись рядом.

— Привет. — Он насупился и убрал руки.

В свете фонаря на щеках блеснули дорожки от слез, нос красный, а шапочка с помпоном съехала набок. Как он здесь вообще оказался?

— Ты с родителями?

— Нет. Я уже взрослый.

Ну конечно, взрослый.

Мальчик недоверчиво посмотрел на меня, но потом понял, что ругаться не собираюсь.

— Можно? — кивнул на Марра.

— Можно, — ответила я, и он снова принялся чесать виара между ушей.

Тот не сопротивлялся, видимо, почувствовал настроение и побежал поддержать. Осторожно, чтобы не спугнуть, опустилась на скамейку, подогнув под себя ногу. Все-таки сидеть зимой на улице — сомнительное удовольствие, даже если ты завернут в сто девяносто одежек. Одет ребенок, кстати, был нормально: в новенький теплый дутик, ботинки тоже хорошие. Да и живет, наверное, здесь поблизости.

— Как его зовут?

— Марр, — улыбнулась.

— Карн.

— Леона.

— Рад познакомиться, Леона. — Мне на полном серьезе протянули руку, и я ее пожала.

— Взаимно. Ты почему один?

— Я из дома ушел. — Карн нахмурился.

Ну супер. Родители, судя по всему, с ног сбились.

— Почему?

— Потому что у мамы теперь есть Эрл и ей не до меня.

— Эрл?

— Да. — Карн скривился. — Орущее бесполезное нечто!

Он шмыгнул носом и вытер его рукавом.

— У меня тоже есть сестра, — сказала, пряча улыбку.

— Она тоже постоянно орет?

Плотно сжала губы.

— Иногда.

— Ты ее тоже не любишь?

— Очень люблю.

Мальчишка насупился и сунул руки в карманы.

— А кого из вас мама любит больше?

— Мама не может любить кого-то больше или меньше, Карн. Она просто любит каждого ребенка так сильно, что словами не передать.

— Почему?

— Потому что сердце мамы самое большое в мире и там хватит места на всех. Просто если кто-то совсем маленький, с ним приходится проводить больше времени.

Карн опять шмыгнул носом.

— Замерз?

— Угу.

— Давай позвоним твоей маме и…

— Я телефон потерял.

Вздохнула. И что с ним делать? В полицию вести?

— Знаешь, как до дома дойти?

— Да.

Уже лучше.

— Через северные ворота, а потом пару кварталов до «Раффера».

— В высотке рядом с гипермаркетом живете?

— Угу.

Поднялась и протянула мальчику руку.

— Ну, пойдем. Проводим тебя.

Он поколебался, но все-таки доверил мне ладошку.

— Марр! — похлопала по ноге, и виар тут же подлетел, сделал большие глаза. — Я с тобой дома поговорю!

Карн хихикнул, пока я пристегивала поводок.

— А что он сделал?

— Команды не послушался, когда я позвала.

— Я не испугался. Совсем-совсем, правда. Не надо его наказывать. — Мальчик запрокинул голову и посмотрел мне в глаза.

— Не буду, — улыбнулась.

К северным воротам выводила аллея, где мы говорили с Рэйнаром и куда каждый день забирались с Марром во время прогулок. Карн уже начинал кашлять, поэтому я немного ускорила шаг, тем не менее подстраиваясь под шаг ребенка. Аллею нужно было пройти до конца, а потом повернуть направо на тропинку между деревьями. Мы почти дошли до поворота, когда Марр остановился как вкопанный и зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом.

— Эй, ларрка!

Я дернулась, обернувшись на голос.

Микас Лодингер вышел из-за деревьев из темноты, рядом с ним угрожающими тенями выросли виары.

— Думала, я про тебя забыл? Упс.

Лодингер разжал руки, и две кожаные плети упали на снег. Угрожающее рычание перешло в оскалы, виары подобрались. Карн вздрогнул, испуганно попятился, я же сильнее вцепилась в поводок, чувствуя, как все внутри холодеет.

— Марр, тихо. Мик, давай поговорим. Ты же видишь, со мной ребенок.

— Поговорим, тварь?! — прошипел он. — Теперь ты хочешь поговорить? Ты мне жизнь сломала, ты в курсе?

Щелчок пальцев Лодингера, ухмылка на его лице слились со звериным рычанием и коротким яростным:

— Взять!

На мне таэрран.

Кричать бесполезно.