В ближайшие годы преступные организации наверняка направят немалые ресурсы на то, чтобы воспользоваться этими прорывами в биотехнологиях в своих интересах, как они уже сделали в отношении всего множества прочих высоких технологий. На сегодняшний день биопреступность находится в зачаточном состоянии. Однако, благодаря непрерывно ускоряющемуся развитию биотехнологий, она станет такой же насущной проблемой, как и киберпреступность, а может, даже более насущной.

Мы привыкли измерять промежутки между радикальными, ломающими мировоззрение прорывами в науке и технике столетиями. Сегодня эти промежутки измеряются годами. Для большинства людей это хорошая новость. Но у Секретной службы другие интересы. Ей и без того чрезвычайно трудно выполнять свои задачи, а скоро это станет совершенно невозможно. Наш следующий верховный главнокомандующий станет первым верховным главнокомандующим, которому придется иметь дело с биологическими угрозами, основанными на генетике и изготавливаемыми под заказ.

3

Если вы действительно хотите разобраться в природе того, что происходит в бионауке сегодня, сначала нужно понять, каковы существующие темпы ускорения информационных технологий. В 1965 году Гордон Мур сформулировал свое знаменитое правило, согласно которому со времени изобретения в 1958 году интегральных схем число транзисторов в компьютерных микросхемах из года в год удваивалось. Став впоследствии соучредителем компании Intel, Мур предсказал, что эта тенденция сохранится минимум еще 10 лет. Он оказался прав. Этот тренд действительно сохранялся 10 лет, а потом еще и еще 10. В общей сложности закон Мура сохраняет свое действие уже на протяжении шести десятков лет, и ему доверяют настолько, что изготовители полупроводников используют его как ориентир для планирования своей будущей деятельности.

В первоначальной версии закон Мура констатировал, что каждые 12 месяцев (в дальнейшем было исправлено на «каждые 12–24 месяца») число транзисторов в интегральной схеме будет удваиваться, а это означало, что компьютеры за ту же цену будут работать вдвое быстрее – пример экспоненциального роста в действии.

За годы, прошедшие после того, как Мур заявил о своем наблюдении, ученые обнаружили такой же экспоненциальный рост во многих других направлениях научно-технического прогресса. Экспансия телефонных линий в США, годовой интернет-трафик, объемы хранилищ компьютерной информации в расчете на доллар стоимости, количество пикселей в цифровых фотоаппаратах в расчете на доллар стоимости, плотность информации, передаваемой по волоконно-оптическим кабелям, – это лишь некоторые из явлений, где наблюдается динамика, аналогичная закону Мура. Более того, экспоненциальный рост оказывается поистине вездесущим, и ученые начинают подозревать, что этой закономерности подчиняются вообще все информационные технологии, то есть все технологии, используемые для ввода, хранения, обработки, получения и передачи цифровой информации, – и биотехнологии тоже.

За последние несколько десятилетий ученые поняли, что четыре буквы генетического кода – А (аденин), Ц (цитозин), Г (гуанин) и Т (тимин) – можно преобразовать в единицы и нули бинарного кода, что открывает возможности легкого электронного манипулирования ДНК. Это стало важным толчком в развитии биологии; по существу, она превратилась в разновидность экспоненциально растущей информационной науки. Благодаря этому фундаментальные инструменты генной инженерии, которые были разработаны с целью манипулирования жизнью, но которые могут быть использованы с противоположной целью – для разрушения жизни – ныне радикально дешевеют, но при этом становятся все более мощными. Сегодня любой человек, имеющий склонность к науке, подключение к интернету и достаточно денег, чтобы купить подержанную машину, обладает всем необходимым, чтобы стать биохакером.

Разумеется, эти тенденции таят в себе огромные опасности для нашего общества. Наиболее кошмарным представляется сценарий со злодеями, создающими оружие массового поражения, или беспечными учеными, по неосторожности распространяющими смертоносную чуму. Это совершенно реальные угрозы, очевидным образом требующие самого пристального внимания. Персонализированное биологическое оружие, являющееся главной темой данной статьи, является угрозой более изощренной и не столь катастрофической. Возможно, именно по этой причине общество еще только начинает уделять ей внимание. Однако мы полагаем, что такое персонализированное оружие может быть применено с гораздо большей вероятностью, нежели биологическое оружие массового поражения. Ведь любой преступник дважды подумает, прежде чем устроить массовое побоище, тогда как одиночные убийства воспринимаются как обыденное явление. Пройдет несколько лет, и политики, знаменитости, да и простые люди не смогут чувствовать себя в безопасности перед угрозой применения биологического оружия, созданного методами генной инженерии. Многие убийства, совершенные при помощи такого оружия, будут оставаться незамеченными, поскольку смерть жертвы может быть списана на естественные причины; во многих других случаях будет весьма затруднительно найти виновника, особенно если смерть не наступает мгновенно. Оба эти обстоятельства наверняка сделают персонализированное биологическое оружие чрезвычайно привлекательным в глазах злоумышленников.

Кроме того, – и сейчас мы более подробно разовьем эту тему – те же самые научные разработки прокладывают путь для совершенно новых способов воздействия на других людей. Представьте себе возможность индуцировать параноидальную шизофрению генеральному директору конкурирующей организации в целях получения конкурентного преимущества или внушить потенциальным покупателям непреодолимое желание что-нибудь купить.

Мы решили сосредоточить наше расследование преимущественно на биологической безопасности глав государств прежде всего потому, что благополучие и безопасность главы государства являются важной предпосылкой безопасности государства – а еще потому, что обсуждение тех проблем, с которыми приходится иметь дело людям, отвечающим за безопасность президента, прольет свет на то, какой трудной эта работа будет в предстоящие годы (и насколько она изменится по сравнению с совсем недавними временами).

4

Так что же нужно для того, чтобы завладеть президентской ДНК? Прежде чем пытаться покушаться на его геном, надо вообще обладать возможностью расшифровки геномов. До недавних пор это было делом непростым. В 1990 году, когда Министерство энергетики США и Национальные институты здравоохранения объявили о своем намерении секвенировать геном человека, это рассматривалось как самый амбициозный из когда-либо существующих научных проектов. Был поставлен срок 15 лет и выделен бюджет в размере трех миллиардов долларов. Дело двигалось не так быстро, как хотелось бы. Даже по истечении многих лет упорного труда многие эксперты полагали, что для полной реализации проекта придется и сроки отодвинуть, и бюджет увеличить.

Этот взгляд начал меняться в 1998 году, когда в гонку включились биолог и предприниматель Крейг Вентер и его компания Celera. Воспользовавшись экспоненциальным ростом биотехнологий, Вентер взял на вооружение генетические секвенаторы нового поколения и новаторскую методику секвенирования, названную «методом дробовика», что позволяло получить полностью секвенированный геном человека менее чем за два года, потратив на это менее 300 миллионов долларов.