Но одному ночевать в лесу не с руки, на сонного может напасть и зверь, и человек. А вдвоем веселее, один может сторожить сон другого.

Поэтому Микула остановился рядом с мужиком и участливо спросил:

— Дружинники телегу опрокинули?

— Дружинники... — опасливо посматривая на него, проговорил мужик.

— В Белгород едешь? — спросил Микула.

— В Белгород... — опять односложно ответил мужик.

— До темноты не успеешь, — задумчиво проговорил Микула.

Мужик безнадежно махнул рукой:

— Не успею...

Неожиданно он пожаловался:

— Блуд никому не дает житья. Чуть увидит кого на дороге — бьет, добро отбирает. Мол, князь отдал ему эту землю, а потому все проезжающие должны платить ему. Мы тут живем исстари, наша это земля.

Он опять разочарованно махнул рукой.

— Времена меняются, что было нашим, отбирают варяги.

Жалобы выслушивать можно вечно. Микула слез с коня и проговорил:

— Надо устраиваться на ночь.

Мужик обрадовался и засуетился.

— Оно конечно. Оно вдвоем в лесу завсегда веселее.

Однако говорлив мужичок, заметил про себя Микула и спросил:

— Как тебя зовут?

— Переног, — отозвался мужичок.

— Вот что, Переног, — сказал Микула, — дай-ка посмотрю твой глаз.

Переног удивился необычной просьбе, но подставил свою рожицу. Микула осмотрел глаз. В глазном яблоке от удара лопнули мелкие сосудики, и глаз из-за этого покраснел. Но страшного Микула ничего не заметил. Велев Переногу не шевелиться, он сорвал широкий лист, промыл его чистой водой из меха, притороченного к седлу, и приложил к глазу Перенога. Затем обвязал голову чистой тряпочкой.

Пошептав над Переногом заклинание, он легко хлопнул его по плечу.

— А теперь ты вот что, — посоветовал он, — займись-ка делом. Сходи в лес и набери побольше сухих веток. Нам костер жечь всю ночь, — ночами пока холодно, да и от зверя охрана, поэтому дров надо побольше.

Переног спросил:

— И долго тряпицу носить на глазу?

— Утром снимешь, — сказал, усмехаясь, Микула. — За ночь все пройдет, и твой глаз будет как новенький.

— Ага! — весело сказал Переног и метнулся в лес. Вскоре он притащил достаточное количество сухих дров, чтобы их хватило на ночь.

Пока он собирал дрова, Микула зажег костер, затем занялся конем. Коня надо распрячь, чтобы он за ночь отдохнул. После разговора с Переногом Микула несколько изменил свои планы, он решил, что завтра в Белгород заходить не будет, а направится сразу в Киев.

Переног, натаскав дров, занялся своей телегой. Микула помог ему поставить ее, как и положено, на колеса. Затем при свете костра Переног собрал свой груз.

Тем временем Микула повесил котелок с водой над костром. Как только вода закипела, он бросил в котелок кусок лосятины из своих запасов. Тут и Переног подоспел с мешочком пшена.

Когда луна взошла над лесом, они уже поели и теперь лежали на охапке сена под телегой и смотрели на звезды.

Переног, бормоча под нос, рассказывал о своем житье. Из того, что он рассказывал, многое для Микулы оказалось новым.

Он всегда думал, что его деревня была на окраине обжитых земель, но, по словам Перенога, были обжитые места и дальше.

Ночь прошла спокойно, и утром они проснулись, едва занялась заря. Переног первым делом занялся своим глазом. Он снял тряпицу и начал трогать пальцем глаз, проверяя, не болит ли он.

Микула осмотрел его глаз. Синюшная опухоль вокруг глаза спала. Сосудики вернулись в нормальное состояние. Кровяные пятна заметно убавились.

— Ты глаз грязными руками попусту не тереби, — предупредил он Перенога. — К завтрему глаз будет совсем чистый.

Позавтракав остатками ужина, они запрягли коней и пустились в путь. Через несколько верст им пришлось расстаться, Переног направлялся в Белгород, Микула же Белгород решил объехать.

Перед расставанием Переног, хмурясь, заметил:

— Странный ты человек, Микула. Одет как монах, бьешься как воин и лечишь не хуже волхва. Ты хороший человек. Я не знаю, что ты ищешь, но будь осторожен. И в Киев лучше не ходи. Если Блуд встретит тебя в Киеве, то тебе придется плохо. Хотя воин ты и сильный, однако один в поле не воин. Весь мир нельзя победить.

Микула заметил для себя, что Переног все-таки видел его стычку с дружинниками, но об этом помалкивал. Вот тебе и болтун...

У добрых людей пир продолжается три дня. На четвертое утро Владимир вместе с ключницей пошел осматривать погреба и с сожалением увидел, сколько за эти дни было выпито и съедено. Благо что ключница по указанию князя выставляла на стол не самое лучшее вино и мед.

Владимир повздыхал, но, выходя из погребов, придал лицу веселое выражение. Дружина не должна замечать, что князь жалеет затраченные на нее продукты и вино.

Вернувшись в терем, Владимир прошел в свою спальню, где прилег на лавку, покрытую медвежьими шкурами. Он уже давно страдал непонятной болезнью. Стоило ему немного поволноваться или быстро пройтись, как под левой лопаткой появлялась тупая боль, отдававшая в руку. Да и по ночам Владимир стал неспокойно спать. В последнее время его почему-то начал часто посещать отец, великий воин Святослав. Он ничего не говорил, лишь грозно грозил пальцем. Что бы это значило, Владимир не знал. Надо было бы поспрашивать волхвов, но с тех пор как он велел всем принять христианство, волхвы куда-то исчезли. Как будто на них напал всеобщий мор.

Таки сейчас, укладываясь, Владимир покряхтел, — как будто ножом кто-то осторожно колет под лопатку.

Полежав немного и почувствовав, что боль под лопаткой затихла, Владимир громко проговорил:

— Найдите мне Добрыню!

В комнате никого не было, но Владимир был уверен, что его услышат. За дверью должен находиться в охране кто-либо из отроков и внимательно слушать, что происходит в комнате у князя. Князь не может оставаться без присмотра.

Владимир был прав, скоро появился Добрыня. Широкоплечий и совсем облысевший Добрыня верно служил еще его отцу.

Войдя в комнату, Добрыня бросил тревожный взгляд на лежавшего князя. Князь опустил ноги на пол и сел.

— Что случилось, князь? — обеспокоенно спросил Добрыня.

Владимир осторожно повел глазами в сторону стола и устало проговорил:

— Присядь, воевода. Надо посоветоваться.

Добрыня сел на лавку. И Владимир спросил, посматривая интригующим взглядом:

— Ты слышал об известиях, что привез Будый?

Во время пира Добрыня много разговаривал с Будым и его дружинниками. В хмелю те многое рассказывали о делах в Новгороде. Но что из этих разговоров заинтересовало князя, Добрыня пока не мог догадаться. Поэтому ответил он осторожно: