— Я достигла чего-то, заняв свое место на вершине. Теперь народ меня знает. Когда я прихожу на блошиный рынок, все здороваются со мной. Люди подходят поцеловать меня. Я разрешаю им — это ничего не стоит, а доставляет им удовольствие, как говорит Пикассо.

Почувствовала ли она после первой коллекции, какую тяжесть на себя взвалила? Если она никогда не сомневалась в успехе, тем не менее была озабочена коммерческой стороной своего возвращения. 30 сентября 1953 года она поручила Ренэ де Шамбрану отвезти в Нью-Йорк своему другу, главному редактору «Харжр’с Базаар» Кармел Сноу следующее письмо:

Этот проект породил слухи, что Мадемуазель Шанель для своего возвращения готовит «атомную конфекцию». Для нее этот проект был полезен тем, что он обеспокоил Пьера Вертхеймера. Соглашение, заключенное с ним, несмотря на всю его выгоду, не вполне удовлетворило Коко. С американским предпринимателем одновременно с производством костюмов она могла приступить и к серийному выпуску духов «Мадемуазель». Она имела на это право.

Можно догадаться, как она использовала эту новую ситуацию к своей выгоде. Пьер Вертхеймер согласился финансировать ее возвращение на рю Камбон. Коко упрекала его, что он вначале предоставил ей недостаточно средств. Когда до него дошли слухи о комбинации, которую она задумала, он немедленно проявил большую щедрость. Коко добилась, что все расходы, от жалования прислуге до уплаты всех налогов, взяли на себя «Духи Шанель». Никто на свете никогда не имел таких условий. Сверх того, ей удалось договориться о пересмотре привилегий, полученных ею в результате соглашений 1947 года. Она получила значительные отступные, отказавшись от серийного производства духов «Мадемуазель». Позднее, таким же образом получив полновесные доллары, она отказалась от своей швейцарской вотчины, где, как известно, духи ее классической серии продавались исключительно в ее пользу.

Уничтожили ли эти денежные победы над Пьером Вертхеймером прежние претензии к нему? Он хотел официального примирения, поцелуя, которым они обменялись бы — публично, например на скачках. Или чтобы Коко приняла приглашение совершить круиз на его яхте. На закате такой полной жизни это оставалось его мечтой. Второй мечтой было выиграть Дерби[248]. И вот его лошадь одерживает победу в Эпсоме, победу неожиданную и от этого еще более славную. На другой день состоялся своего рода совет на рю Камбон, на котором присутствовал и Ренэ де Шамбран.

Портье доложил Мадемуазель:

— Господин Пьер.

Он поспешил подняться по лестнице быстрее, чем ему хотелось, так как знал, что его хронометрируют. Если бы он не поторопился, Коко спросила бы:

— Вам нездоровится?

Она, конечно, знала о его триумфе в Эпсоме. Она даже предполагала, что торжества по поводу такой знаменательной победы задержат его в Лондоне. Распорядилась убрать все газеты, в которых об этом говорилось.

— Как вы плохо выглядите! — сказала она, встречая Пьера Вертхеймера.

Он побледнел, потом, открыв объятия:

— Вы не поцелуете меня?

— Чего ради? Почему вдруг?

— Дерби! Разве вы не знаете? Я выиграл Дерби!

— И вы мне даже не позвонили? — возмутилась Коко.

Да, нелегко с ней, с этой Великой Мадемуазель, жестокой со всеми, над кем она властвовала.

Она одела улицу в шанель, так сказать, шанелизировала ее, и гордилась этим.

Она говорила:

«Мне наплевать на драгоценности. Они ничего не приносят, ничего не добавляют к радости жить. Как правило, женщины очень ими дорожат. Но их им не дарят. Я вовсе не ценю их, а мне их много дарили. Всякий раз мне приходилось отказываться:

— Нет, спасибо! У меня достаточно драгоценностей. Что вы хотите, чтобы я с ними делала?

Она говорила:

«На мне так много колье, цепочек, брошек, серег, камней всех цветов, что трудно поверить, когда я утверждаю, что не люблю драгоценности. Что я не люблю в самом деле это камни ради камней — большие, как пробка от графина, бриллианты, которые служат свидетельством, внешним знаком богатства мужа или любовника женщин, которые их носят. Я не люблю драгоценности ради драгоценностей, бриллиантовые серьги или нити жемчуга, которые вынимают из сейфа, чтобы показаться в них вечером, а потом кладут обратно в сейф и которые чаще всего принадлежат какому-нибудь акционерному обществу. Все это драгоценности-которые можно-продать-в-случае-кризиса. Драгоценности для богатых. Я не люблю их».