К вечеру, начавшемуся со стремительно сгустившимися сумерками, словно кто-то выключил свет, мы опять привычно спотыкались и Рене объявил привал. Мужчины быстро организовали костер, отпугивающий животных. Но я больше чем уверена, что животные сами, добровольно к нам не полезут, чувствуя в нас хищников пострашнее. Потом веры парами исчезали в лесу и какое-то время отсутствовали. Кто бы сомневался, что выгуливали своих волков. Мне вообще не по себе стало. Ведь во второй ипостаси обоняние гораздо сильнее, чем в человеческой.

Первые двое веров, вернувшись с прогулки, принесли освежеванную тушку какого-то животного и начали готовить барбекю, сноровисто разделав и нанизав мясо на веточки. От запаха жарящегося на костре мяса у нас с Катерсонами потекли слюнки. Особенно у меня, когда свеженину почуяла, – моя волчица давно не ела нормального свежего мяса. Даже зубы зачесались от желания впиться в сочащийся кровью кусочек. Но я усиленно изображала равнодушие, глядя куда угодно, только не на костер. Неожиданно рядом со мной возник темный силуэт, и я, невольно вздрогнув, повернулась в его сторону.

Это Рене подошел с двумя палочками с мясом. Присев рядом на корточки, протянул мне обе и глухо спросил:

– Не побрезгуешь?

В нос ударил манящий запах жареного мяса.

– Ой, это мне, да? – Я удивленно вскинула брови, рассматривая зеленоглазого вера в свете костра. – Спасибо огромное, Рене.

На его смуглой коже играли яркие блики и отражались бесовским огнем в сверкающих глазах. Я засмотрелась и почувствовала, что меня в них словно в водоворот затягивает. И только когда недалеко от нас с криком взлетела какая-то птица, испуганно вздрогнув, освободилась из их плена. Рене опустился передо мной на колени, сел на пятки и опять протянул палочку. Поблагодарив еще раз, я взяла ее, стараясь не касаться его пальцев, что не осталось не замеченным, и под его насмешливым взглядом с удовольствием и быстро расправилась с мясом. Затем, невольно вздохнув, с надеждой стрельнула глазами на второй кусок, к которому вер почему-то не притронулся. Заметив мой голодный взгляд, он, не раздумывая, отдал мясо мне, а сам подошел к костру и взял еще.

Третий кусок тоже достался мне. Затем Рене с довольной усмешкой ушел в лес. Отправился на охоту, ведь большинство из них так и не прикоснулись к консервам, а две скромные тушки – слишком мало для десяти веров. Этель с Нильсом довольно настороженно отнеслись к мясу неизвестного происхождения, но привередничать не стали и тоже с аппетитом уплетали барбекю.

Поужинав, мы с Катерсонами сразу легли спать, утомленные тяжелым и длинным переходом даже для меня, что говорить о них. Супруги, прижавшись друг к другу, мгновенно уснули, а я из-под полуопущенных ресниц наблюдала за верами, боясь потерять контроль. Страшно. Пробирки, черт подери, заканчиваются, и что делать дальше? Мелькнула мысль сбежать и выбираться самостоятельно, но сразу же была отметена за полной несостоятельностью – это не выход, меня очень быстро поймают либо свои, либо преследователи. Что может маленькая трусливая волчица одна в джунглях? Меня если не люди схватят, то какой-нибудь хищник покрупнее задерет. Ни денег, ни документов. Как вернуться домой? Впору выть от страха, вот и пришлось мучиться тяжелыми думами, настороженно наблюдая за оборотнями. Пока в лагерь не вернулся Рене. Увидев его, я почему-то с облегчением закрыла глаза и уснула.

Солнце только-только окрасило розовым светом небо, с трудом различимое сквозь густую листву, а мы уже позавтракали и собирались в путь. Разведчики Тинси и Фабио принесли неутешительную новость: наши преследователи изрядно сократили разрыв, значит надо ускориться. И снова изнуряющий бег по джунглям. Иногда мы проходили практически по краю какой-нибудь деревушки, словно мыши возле логова кота. Нельзя было попадаться на глаза ни одному жителю, потому что все они так или иначе работают на Варгосов.

Иногда другие веры, помимо Рене, предлагали мне помощь, но я их попытки категорически отвергала на грани сорваться в панику. К Рене за два дня хоть как-то привыкла, а другие стойко воспринимались врагами. И они это, судя по их каменным лицам, приняли к сведению.

Третий день не отличался большим разнообразием, чем предыдущие, только я все усерднее молилась, чтобы этот поход скорее закончился. Тинси и Фабио отстали от основной группы. Джинкс о чем-то иногда говорил с Рене или Полем, поглядывая на свой прибор, а у меня росло и крепло нехорошее предчувствие, что преследователи уже наступают нам на пятки. Не зря нас троих нещадно подгоняли, затем Катерсонов несли на плече молчаливые Жан и Жакру. Я старательно двигала ногами в текстильных кедах, совершенно не приспособленных для экстремального похода по джунглям.

Напряжение нарастало. В один «прекрасный» момент, когда за нашими спинами раздались автоматные очереди, я испуганно присела. В следующий момент Катерсонов подхватили Жан и Жакру, а мы с Рене и Джинксом ринулись в кусты. Я даже не поняла, когда и почему осталась одна. Наконец стрельба прекратилась. Рядом со мной, чуть не заставив остановиться мое сердце, возник Рене. Приложив палец к губам, он схватил меня за руку, заставил пригнуться и куда-то потащил. Я не почувствовала чужой запах, ведь мое волшебное средство и у меня отбило нюх. Зато услышала в нескольких метрах от нас звуки шагов: рядом пробираются люди, преследующие нас скрытно, – похоже, нас окружают несколько групп наемников Варгосов. Если бы оборотни были одни, оставили бы от них рожки да ножки. Но из-за меня и Катерсонов им приходится прятаться и как можно дольше оттягивать открытое столкновение. Катерсонов веры обязались «сдать» нанимателям, а если те узнают о нашей сущности, то живыми их не оставят. Это закон веров, который все чтят независимо от ситуации.

Мы прятались в кустах, когда мимо нас цепочкой, с автоматами наперевес прошли шесть человек. Рене, ткнув меня лицом в траву, навалился сверху, скрывая своей темной одеждой мою еще достаточно светлую футболку и штаны. В нос ударил яркий мощный аромат сильного самца-оборотня, кружа голову и заставляя волосы на затылке встать дыбом. Он лежал на мне – всколыхнул мутную ледяную волну жутких, спрятанных в самый дальний угол души воспоминаний об изнасиловании.

Я замерла, боясь пошевелиться, чтобы не вызвать у вера агрессию и похоть, но все равно почувствовала, как его затвердевшая плоть уперлась мне в ягодицы. Паника захватила все мое существо, и я, не соображая, что делаю, заскулила, трясясь от ужаса. Люди, уже удалившиеся метров на сто, резко обернулись на незнакомый звук, один из них направился к нам. Рене злобно приглушенно рыкнул и напрягся. В момент, когда мужчина подошел к кустам, за которыми мы спрятались, Рене вскочил – и скрутил ему голову. В следующую секунду подхватил меня под руку и стремительно потащил за деревья. Нам вслед раздались автоматные очереди и ругань на португальском.

За нашими спинами появился Джинкс и снял из пистолета двух преследователей. Затем мы, петляя, неслись по джунглам. Очередная пулеметная очередь срезала Джинкса, который закрыл собой меня и Рене от появившегося словно из-под земли наемника. Но Рене даже не остановился проверить его состояние, уводя меня дальше. Снова стрельба – и наша, и чужая. Угроза исходила отовсюду, скрывалась за каждым кустом. Мы выскочили на небольшую, ярко освещенную полянку, где нас уже ждали трое врагов. Казалось бы, прямое столкновение неизбежно, но за спинами преследователей возникли Карл с Этьеном, черные глаза которого горели ненавистью. Двое людей одновременно лишились голов, третьему повезло больше – ему всадили нож прямо в сердце. В ужасе прижавшись к дереву, я задыхалась от адреналина, бурлившего у меня крови, и смотрела, смотрела, смотрела…