– Вот и хорошо, – ответила Рахела Первая. – Я когда-то читала об этом в одной книге.

Выйдя из Зала Памяти, Кардения обнаружила: ее поджидает Обелис Атек, которая выглядела слегка встревоженной – отчасти потому, что всегда чувствовала себя неловко при входе в покои имперо, поскольку считала, что вторгается в чужое личное пространство, а отчасти потому, что ничего не знала о предназначении Зала Памяти и это ее беспокоило. Кардения объяснила ей, что это своего рода помещение для медитации – иногда так оно и было, – но, похоже, тревога Атек не убавилась.

Улыбнувшись своей помощнице, Кардения глубоко вздохнула и вновь стала Грейланд Второй.

– Следующий посетитель уже здесь? – спросила Грейланд.

– Здесь, мэм, ждет в вашем кабинете. – Атек знаком пригласила следовать за ней.

В кабинете ждала леди Кива Лагос, которая развалилась в кресле, глядя в потолок и небрежно покачивая ногой. Грейланд это слегка позабавило: большинство посетителей поражались при виде кабинета и накопившегося в нем за столетия бесценного хлама, но Кива словно говорила: «Ну и на хрена тебе эта куча дерьма?» Грейланд вполне разделяла ее мнение.

Атек негромко кашлянула, недвусмысленно намекая Киве: «Встань, черт бы тебя побрал!» – и та выбралась из кресла для поклона.

– Рада снова вас видеть, леди Кива, – сказала Грейланд, жестом выпроваживая Атек. – Садитесь, пожалуйста.

– Я не сводила глаз с потолка, ваше величество, – ответила Кива, снова садясь. – Наверное, я никогда не видела столько золотой фольги в одном месте.

– Да, ее там немало.

– Одна из привилегий имперо.

– Пожалуй. Если честно, я почти не задумываюсь об этом. В последнее время мне редко приходится смотреть в потолок.

– Иногда стоит, мэм. Воистину впечатляет.

– Как дела у вашей подруги? Прошу прощения, не помню ее имени.

– Сения Фундапеллонан.

– Не так-то просто запомнить.

– То же самое я сказала ей при первой встрече. Спасибо, мэм, ей уже намного лучше. И еще раз спасибо за то, что предоставили ей убежище в Брайтонском дворце. Там она чувствует себя в большей безопасности.

– Конечно. А как дела у вас? Я знаю, что ранили вашу подругу, но пуля летела к вам в окно.

– Я вставила новое стекло, которое лучше защищает от пуль, – ответила Кива. – Но я живу там же. Так что никому не составит труда меня отыскать.

– Не знаю, чего в этом больше – отваги или глупости, леди Кива.

– Конечно же глупости, мэм. Но если кто-то всерьез решит со мной разделаться, не важно, где я буду спать: с тем же успехом можно спать и дома. К тому же я догадываюсь, кто это сделал, и уже выразила свое неудовольствие.

– До меня дошли слухи, что в ту же ночь, когда стреляли в вашу подругу, на главу аппарата графини Нохамапитан напали прямо в постели.

– Ничего не знаю об этом, мэм.

– Так я и предполагала. – Грейланд кивнула на забинтованную руку Кивы. – Что с вашей рукой, леди Кива?

– Ах это? – Кива подняла руку. – Сломала об один тупой предмет.

– И как, оно того стоило?

– Определенно, мэм.

– Что ж, неплохо. Продолжайте в том же духе.

– Обязательно. И в связи с этим… – Кива взяла пачку документов, лежавших на подлокотнике ее кресла, и бросила их на стол имперо. – Давайте поговорим о том, что я накопала на этих долбаных Нохамапитанов.

Грейланд слегка приподняла брови.

– Черт, я только что выругалась вслух? – спросила Кива.

Грейланд рассмеялась.

– Простите, – сказала Кива. – Я пытаюсь вести себя как можно пристойнее, ваше величество.

– Лучше уж оставайтесь самой собой, леди Кива.

– Надеюсь, вы не пожалеете о своих словах, мэм.

– Наверняка нет. Особенно после того, как вы мне покажете, что у вас есть.

– Могу я поинтересоваться, что вы собираетесь с этим делать?

– С информацией? Пока ничего. – Грейланд обратила внимание на выражение лица Кивы. – Но обещаю вам, леди Кива: плоды вашего труда не пропадут напрасно. Я воспользуюсь ими, причем с толком.

– Тогда займемся. – Кива взяла лист бумаги. – И начнем вот с этого.

– Что это?

– Тайные банковские счета Надаше Нохамапитан. Она полагала, что их никогда не найдут. Там есть кое-что интересное.

– А именно?

– Ваше величество, двенадцать часов назад по ним наблюдалось движение средств.

– Ну как, готовы? – спросил Геннети Хэнтон, окидывая взглядом мостик «Оверни». Корабль собирался выйти из отмели Потока в окрестностях Ядра.

Если их и ждала засада, то при переходе в обычное пространство-время. Выходя из Потока, корабли неподвижно зависали в космосе, и «Овернь» стала бы легкой мишенью для ракет, лазерных лучей или проклятий. В соответствии с планом Марса, был запущен дрон с ложной информацией, но оставалось неясным, удался план или нет. Спонтанно образовавшейся команде «Оверни» предстояло это выяснить.

– Мое лучевое оружие приведено в действие и готово стрелять по всему, что движется, – сказал Шенвер.

– Буду следить за любыми враждебными проявлениями, – кивнул Хэнтон.

– Спасибо, доктор Хэнтон, – ответил Шенвер. – Обращайте особое внимание на ракеты.

Марс не сомневался, что со стороны Шенвера это лишь любезность. Будучи компьютером и, по сути, самим кораблем, тот мог получать информацию о приближающихся объектах сам и нуждался в человеке не больше, чем работающий отец в маленьком сыне, чтобы тот подавал ему инструменты. Но Шенвер понимал, что Хэнтону нужно чем-то заняться, и рад был ему угодить.

Марс вновь подумал о том, кем был Шенвер до того, как стал компьютером и разумным кораблем. На обратном пути, занявшем восемь дней, Шенвер постоянно избегал данной темы, предпочитая втягивать Марса в дискуссии о Взаимозависимости, которые крайне увлекали его. А поскольку «Овернь» вместе с Шенвером была, по сути, захвачена разношерстной компанией во главе с Марсом, он считал, что будет справедливо по максимуму ввести своего виртуального друга в курс дела.

О самом Шенвере удалось выяснить лишь немногое. Он был весьма богат – неизвестно, добился этого за счет собственных усилий или семейного состояния, – и однажды вместе с парой сотен близких друзей решил отправиться в развлекательный круиз на «Оверни», взяв с собой немалую часть личного состояния и имущества. Но в тот же день им внезапно пришлось покинуть родную планету Шенвера через Поток, и в конце концов они оказались в пространстве Даласислы, не имея возможности вернуться.