организации труда, созданную на базе уссурийских лесозаводов и Кировского леспромхоза – такие были организации в памятные годы «экономной экономики». Ну, а я как студент-заочник университета решил попробовать себя на более интеллектуальной стези, совсем не похожей на тупо банальную раскатку брёвен из штабелей. И пошёл я в местное роно – районный отдел народного образования. Надеялся в глубине души, что мне дадут хоть какую-нибудь скромненькую учительскую должность в одной из городских школ. Но получил предложение поработать учителем русского языка и литературы с пятого по седьмой класс в неполной средней школе села Иннокентьевка. Согласился – что было делать.

От города до этого села: по хорошей дороге до села Лесное, далее по автотрассе в сторону Владивостока до села Глазовка, потом поворот на грунтовую налево, перевал с крутым подъёмом и затяжным спуском, и вот тебе просторная пойма левобережья Уссури с белостенными домиками самого села на высокой террасе среди сопок. Километров 50, если не больше, и рейсовый автобус туда и обратно, да не каждый день. Но была и покороче дорога: по проселкам через село Курское срезался угол километров на 20 – гипотенуза всегда намного короче суммы двух катетов, с выходом на ту же автотрассу, но значительно ближе к повороту на Иннокентьевку. Именно по этой дороге я ездил несколько раз на собственном транспорте – то есть на велосипеде, да и то если позволяла погода. Квартиры в селе для меня не нашлось, и меня поселили в домик к одной семейной чете, уже выпустившей собственных детей из родительского гнезда. Семья была приветливая и чистоплотная, жил я у них на полном обеспечении от роно – денег с меня не брали ни за еду, ни за проживание.

Школа работала шесть дней в неделю. В субботу вечером я обычно уезжал домой в город на автобусе или на своём велосипеде, а в воскресенье вечером возвращался в село. Было очень утомительно, однако приходилось терпеть. Меня сразу же назначили классным руководителем в пятый класс, с ребятами у меня как-то уж очень быстро наладился неплохой контакт. Хорошо меня принял и преподавательский состав, в основном учителей с солидным стажем. Я уже писал где-то выше, что один раз уже побывал в этом селе в школьные годы во время зимнего лыжного похода. Но за прошедшие десять с лишним лет оно неузнаваемо изменилось: появилось много новеньких домов, добротный и просторный клуб. И жителей заметно прибавилось, потому что на месте захудалого в прошлом колхоза здесь вырос крупный плодоводческий совхоз – единственный на всю северную часть Приморья. Создал его незаурядный организатор и толковый специалист в этом деликатном на Дальнем Востоке деле человек по фамилии Евтин, назначенный его директором и сумевший сколотить коллектив из умелых людей, увлечённых ещё тогда непривычным в этих местах промышленным плодоводством.

С первых же моих уроков русского языка я вдруг обнаружил, что забыл практически все правила грамматики. Поскольку я с детства очень много читал, а наши советского издания книги были в ту пору всегда отлично откорректированы в соответствии с действующими правилами русского языка, то все нормы правописания просто автоматически отпечатывались в памяти. И я, вроде бы не зная правил и не умея их толково объяснить, писал всегда практически без ошибок. Но ребятам надо было на уроках всё по полочкам раскладывать, внятно и доходчиво объяснять все изучаемые по программе правила орфографии и пунктуации. Поэтому с первого же дня своего нечаянного учительства я основательно засел за учебники, чтобы не попадать на уроках впросак и, не дай Бог, не опростоволоситься перед своими подопечными. Так что свободного времени у меня практически не было вообще во время моего пребывания в деревне. Даже в местный клуб не ходил, когда там демонстрировались фильмы.

Но один раз я всё же побывал там, но это был особый случай. Тогда в сельском клубе был вечер встречи с необычайно интересным человеком – участником легендарного и практически мало кому известного пешего перехода группы молодых ребят из Москвы во Владивосток в конце 30-х годов ХХ века. Цель перехода – испытание на прочность армейской обуви, в которую обували красноармейцев накануне Великой Отечественной. Не помню имени этого человека и подробностей его рассказа об этом необычном испытании, но в памяти осталось, что было их пять или шесть человек, один из них трагически погиб при переходе железнодорожных путей, а остальные всё же дошли до бухты Золотой Рог во Владивостоке.

Ни до этой встречи, ни за все прошедшие годы после я никогда не читал нигде и не слышал ни одного слова об этом удивительном переходе. И я тут же решил написать об этом в районную газету. Тем более, что накануне в Иннокентьевку приезжал её редактор Грищенко и заходил в школу. Увидев меня там, он поздоровался со мной как со старым знакомым и был приятно удивлён, что я в ней учительствую, и предложил мне стать пока нештатным корреспондентом. И я, конечно же, тут же согласился.

Заметка моя была без какой-либо правки напечатана в конце октября в газете «Путь Ильича», и это, по сути, был первый мой шаг в журналистику. А в начале ноября я был вынужден прервать свою учительскую деятельность: совсем неожиданно серьёзно простудилась Иринка во время поездки в один из колхозов района с шефской помощью на уборке урожая и с воспалением почек надолго слегла в больницу. Написал заявление на увольнение, и мою причину посчитали уважительной: по окончании первой учебной четверти я оставил школу в селе Иннокентьевка и уехал домой в Лесозаводск.

А 17 ноября 1961 года пришла, наконец-то портативная машинка, которую я выписал через «Посылторг», потратив почти половину денег – целых 180 рублей из той суммы, которую нам смогли дать на приобретение мебели мои родители. Сбылась мечта нанайца: у меня теперь была собственная пишущая машинка «Москва-6», а это уже второй шаг к осуществлению задуманного. Однако ещё идти и идти было к намеченной цели, и путь был по-прежнему неблизок: весной 1962 года началась в стране очередная реформа местной печати, и районная газета «Путь Ильича» прекратила своё существование. Так неожиданно и закончилось моё первое в жизни знакомство с журналистом лицом к лицу…

5.

По возвращении из Иннокентьевки на завод устраиваться уже не хотелось – просто было уже неинтересно. Устроился в УНР-284, попал в бригаду строителей, специализирующуюся на сооружении фундаментов будущих зданий. Город строился, причём теперь только на высокой, никогда не затапливаемой паводками правобережной стороне. Бывшее казачье поселение выходцев с притока Дона – реки Медведицы до этого было застроено только деревянными домиками,