– Понятно. Что еще?

– Следи за Флоси, чтобы в назначенное время он был в состоянии переправить нас в Фальдерхалле. Освободим дочку кенига, а потом наведаемся к правителю и потолкуем с Ингваром. Жди меня здесь, на площади, послезавтра, в полседьмого утра.

– Да, это будет интересный день, – засмеялся Гунтер.

Я похлопал его по плечу и вышел из игры.

Вика сидела на диване и смотрела, как я вылезаю из капсулы. Что-то в ее лице меня слегка насторожило.

– Как ты так можешь? – спросила наконец она меня.

– Что могу? – не понял я.

– Завтра, да уже не завтра – сегодня у нас в высшей степени ответственное мероприятие, от него, может, наше будущее зависит, а ты играешь.

Вика всплеснула руками. На ее лице было абсолютно искреннее непонимание.

– Да вот как-то так, – ответил ей я. – Мое будущее зависит не от того, как резво я буду плясать и как быстро я буду поглощать шашлык. Оно зависит от этого.

И я постучал пальцем по лбу.

– Ты не прав, – твердо заявила Вика. – Короля играет свита. Зимин и Валяев, возможно, ценят тебя и за это, даже наверняка так оно и есть, но и ты не забывай, что они прямые ставленники хозяев и потому и сами, считай, хозяева. И значит, они решают глобальные вопросы, а не кадровые и технические. А все проходные, ежедневные вопросы решает топ-менеджмент, который, собственно, и делает политику компании. А они тебя заранее не любят.

– И заодно и тебя, – продолжил я ее фразу.

– Да, представь себе. Я нацелена на серьезную карьеру, если ты это еще не понял, и мне важно знать, могу ли я рассчитывать на тебя завтра, – сердито сообщила мне Вика.

– А, ну это аргумент, он принимается, но, увы, ты только не обижайся, я не командный игрок. Поэтому рассчитывай на меня завтра, но не чрезмерно. Что смогу – сделаю, но если будет всякая корпоративная чушь вроде бега в мешках или там тимбилдинга – так это без меня. В крайнем случае, если уж очень понадобится, могу дать кому-нибудь по сопатке.

Вика надула губы, я же зевнул и пошел спать, ибо день завтра будет непростой. Точнее, не завтра, а уже сегодня.

– Вик, ну пойми. Там будет распитие виски и, полагаю, что еще и поедание шашлыка. Какое вечернее платье?

Я уже битый час пытался объяснить упрямой девчонке, что не имеет смысла надевать пусть даже очень красивые вещи для поездки за город. Вчера, пока я таскался по бургам, она посетила кучу разных мест и навела неземную красоту, после еще приперла из дома массу разных женских штучек и сейчас пыталась убедить меня в том, что ехать надо именно в одном из этих нарядов.

Я при этом отчетливо понимал, что смотреться она там будет в этом платье невероятно глупо. Мне доводилось по роду службы бывать на подобных мероприятиях, и я точно знал, что люди, которые и на официальные мероприятия могут запросто прийти в джинсах и пиджаках (правда, и то и другое будет стоить как все квартиры на моем этаже), при выезде за город напрягаться точно не станут.

Но моя маленькая леди, судя по всему, ориентировалась на сериалы, в которых даже на пленэре все дамы ходят исключительно в вечерних туалетах и при полном параде, а также убеждала меня, что если уж и это не подойдет, то тогда она наденет вот это маленькое черное платье. Он, мол, всегда в тему.

То, что она будет выглядеть глупо, меня не смущало, впрочем, как и осознание того, что я на пару с ней буду выглядеть так же. Меня расстраивало то, что после этого она себя довольно долго есть поедом будет, жалко девчонку. Да и себя тоже. Эти странные существа женщины всегда сначала придумывают проблему, затем начинают в нее верить, а потом из-за нее и расстраиваются. Наиболее эмоциональные из них при этом переносят часть вины на присутствующих рядом мужчин.

Надо было как-то это решать, и я решил пойти наиболее эффективным и простым путем.

– Максим Андрасович, доброе утро. Это Киф. Не разбудил?

– А, Киф, доброе утро. Надеюсь, ты не собираешься расстроить меня новостью о том, что не приедешь?

– Само собой – нет. Когда это я отказывался от «Далмора», да еще и 1978 года? У меня другая беда.

– Что такое? Могу помочь?

– Только вы и поможете. Беду зовут Вика, и она всерьез собралась ехать на пикник в вечернем платье.

Вика сначала вытаращила глаза, потом ее лицо приняло зверское выражение, она повертела у виска пальцем и начала изображать руками, что она со мной сделает.

Зимин захохотал так, что Вика даже присела и схватилась ладонями за щеки.

– Киф, включи громкую связь, – отсмеявшись, скомандовал он.

Я охотно выполнил приказ.

– Вика, доброе утро, это Макс Зимин. Смею вас заверить, что у меня сегодня вечеринка без галстуков, без костюмов и без вечерних платьев, даже если эти платья сделаны умницей Коко. Так что влезайте в джинсы, свитер и кроссовки. Погода нынче на славу, может, даже и за грибами сходим.

– Хорошо, – пискнула Вика.

Я отключил громкую связь.

– Спасибо огромное, а то она мне весь мозг вынесла, – поблагодарил я Зимина.

– Да о чем ты. Это же женщины, по-другому и не бывает, – благодушно ответил мне Зимин. – Ну все, скоро увидимся.

И он повесил трубку. Я потянулся и сказал Вике:

– Ну что, теперь будем джинсы примерять?

Вика молча собрала платья и унесла их в прихожую, где, похоже, начала засовывать их в сумку. Я попытался понять, что теперь-то не так. И, подумав пару минут, понял.

Я только что лишил ее мечты. Ну не то чтобы мечты, но чего-то такого, о чем она долго думала. Амбициозная девочка из небольшого городка, привыкшая всегда и во всем быть первой, все-таки получила пригласительный билет на вечеринку в высшем обществе, не важно, каким путем. Она должна была войти туда, грациозно поводя обнаженными плечами и сверкая улыбкой. И пусть даже на ней было бы платье, сделанное в Китае, а не сшитое на заказ в Италии или Франции, и оно скорее всего вызвало бы хохот жен топ-менеджмента «Радеона», но это все не беда. Ей это было нужно – войти, повести плечами, и все, как в том сериале… А я ее этого лишил. Нехорошо получилось. Как же я это не люблю, всякие там задушевные разговоры, всех этих молодых и зеленых. С Элькой, чтоб ей пусто было, на этот шабаш ехать было бы не в пример удобнее, ей хоть прописные истины не надо объяснять.

Я натянул штаны и вышел в коридор. Вика сидела, закусив нижнюю губу и сопя, утрамбовывала наряды в сумку. На носу висела слезинка.

– Ох, молодежь. Чуть что – сразу в слезы. – Я присел около нее на корточки и прислонился к стене. – Вик, ты же умная девочка, не рушь мое о тебе мнение.

Она с усилием закрыла сумку, смахнула слезинку и посмотрела на меня.