– Значит, ваш препарат убил четырех человек? – настойчиво спросила Варя. – То есть фактически их убили вы?

– Возможно. А может, и не мы. Это никем не доказано. И доказано не будет. Я вас уверяю.

– Я не хочу думать, что российские военные способны на такую подлость, – заявила Варя.

Саня был весь в мыслях о Карказиных. О почти своей семье. Он не верил, что с ними могло случиться подобное. Утечка какого-то препарата… Он подействовал на них – на них на всех. И они убили друг друга. Или совершили самоубийство… Тогда откуда на поляне столько крови? «Нет, нет, я не верю!» – чуть не закричал он. Такая жизнелюбивая семья. Всегда веселая Динка. Злоязыкая, умненькая Наташка. И дельный, хозяйственный тесть. Хлопотунья теща… А этот гад, которого они даже не видят в лицо, явился сюда и утверждает, что они зарезали друг друга сами? Сами убили себя?! «Не могу, не могу, не могу поверить!» – молча, на одной отчаянной ноте кричал кто-то внутри Сани.

Занятый своими раздумьями, он даже не заметил, что Варя подала сигнал «приготовься к бою!». И только спустя минуту вдруг понял, что его спутница произнесла: «Я не хочу думать». Ключевые слова: «Я не хочу». Значит, он должен приготовиться. Приготовиться… К чему? Драться?

«Зачем?! – мелькнула предательская мысль. – Зачем нам лезть на этого мужика? Они нас выпустят. Обещали выпустить. А потом… Потом мы уедем из Суджука к чертям собачьим. Вместе с Варей я приеду в Москву. И тогда… Тогда будет видно, как разгромить этот секретный, блин, объект… Из Москвы обычно многое виднее».

Однако… Если Варя вдруг ввяжется в бой – он не станет отсиживаться. И Саня сосредоточился. Напряг все мышцы. Слегка – чтоб не заметил военный – подался вперед. Он знал, что мужик находится почти напротив него. И почти напротив Вари. А до табуретки, где враг сейчас сидит, – четыре шага. Вот и пригодилось обследование камеры, которое заставила совершить Варвара…

– Я уверена, что высшее руководство страны ничего не знает о ваших опытах, – спокойно произнесла Варя. – Поэтому прикрываться именем президента – пожалуйста, не надо.

Она сказала: «Пожалуйста, не надо!» Второй кодовый сигнал! Варя говорила: по нему следует атаковать или бежать. «Будем надеяться, что я правильно понял, что именно надо делать», – мелькнуло в голове у Сани.

Он быстро, насколько позволяли ему связанные руки, вскочил с нар, крикнул: «Я – влево!» – и, отвлекая внимание на себя, бросился в левую сторону. В ту же секунду он услышал, как Варя вскакивает с нар, и почти сразу же – казалось, не прошло секунды – послышался глухой удар. Немедленно последовал шум оседающего тела. Тело падало в ту сторону, где был Саня.

Вот оно грохнулось на пол и оказалось прямо под его ногами. Снизу раздался то ли стон, то ли крик о помощи.

Саня дважды ударил по телу ногой. Ударил изо всех сил. Он удивлялся тому ожесточению, испытываемому к человеку, которого он в буквальном смысле никогда не видел. Последний раз он чувствовал подобное озверение только по отношению к «духам» в Чечне. Один удар Сани пришелся человеку по ребрам. Второй – похоже, в голову. В человеке что-то булькнуло, и он затих.

– Хорошо сработано, – произнес справа голос Вари. Она хрипло дышала. – Отойди, я обыщу его.

Саня посторонился. Дикая злоба прошла, как не бывало. Он чувствовал только опустошение.

Смеян прислонился к двери камеры. Из легких с шумом вырывался воздух.

– Он жив, – сообщила откуда-то снизу Варя. – Но будет в отключке еще минут двадцать.

– Откуда ты знаешь? – вяло поинтересовался Саня. Как ни странно, его совершенно не волновала судьба избитого им человека. Как не волновала сейчас его и своя собственная судьба. Наверно, это было реакцией на стресс.

– Я достала ногой его голову. – В голосе Вари звенело возбуждение. – Глубокий нокаут. Ты молодец, все сделал абсолютно правильно. Как будто мы с тобой сто раз тренировались.

Саня никак не отреагировал на ее комплимент. Ему сейчас было все равно.

– А-а, вот и они, голубчики! – радостно прокричала Варвара.

– Что? – безучастно поинтересовался Саня.

– Ключи от наручников.

Варя

Человек, лежавший на полу, был одет в пятнистую униформу без знаков различия. Белый подшитый подворотничок. Высокие ботинки на шнуровке.

Однако лицо его оказалось не таким, каким представлялось Варе по голосу. Визитер был худ, узок в кости, его лицо с правильными чертами и тонкая шея, торчащая из армейского воротника, скорее подошли бы столичному врачу или адвокату.

Оружия у человека не оказалось. Только три ключа, в том числе от наручников.

Зато камера, когда они стащили с лиц мешки, выглядела точь-в-точь так, как ее нарисовало себе Варино воображение: довольно просторное помещение без окон, освещаемое тусклой электрической лампочкой. Типичная гауптвахта.

Они с Саней потратили минут десять на то, чтобы снять друг с друга наручники. Затем – сдернули мешки с голов.

Никто за это время не вошел в камеру. Никакого шума не раздавалось за дверью.

Варя взяла бледную костистую руку человека, валявшегося на полу. Проверила пульс.

– Он, наверное, скоро очнется.

Саня озабоченно разминал руки, затекшие от наручников.

– Зачем ты бросилась на него? Ведь он обещал нас отпустить.

– А я ему не поверила.

– Почему?

– Если твои родные в приступе психоза перебили друг друга – зачем тогда понадобилось похищать тела из морга?

– К-какие тела?

– Потом расскажу. – Она махнула рукой, досадуя, что нечаянно проговорилась: не следует Сане знать, что тело его возлюбленной какой-то гад по непонятной причине выкрал из морга. Ну, ладно: слово не воробей.

– Давай выбираться отсюда, – скомандовала Варя.

– Попробуем.

Железная дверь в камеру была не заперта снаружи.

– Тоже мне, система безопасности, – пробормотала Варя.

Она решительно распахнула створку. На лестничной площадке было тихо и сумрачно.

Они выскользнули из камеры. Варя затворила за собой дверь. На откинутом засове болтался открытый навесной замок. Варвара примерилась к нему одним из ключей. Он подошел. Варя набросила засов, прицепила замок, защелкнула его.

М-да, все здесь бесхитростно – словно это не тюрьма, а какой-то гараж. Видно, тут давным-давно не держали никаких арестованных.

– Надо было этого гада пришибить, – бросил Саня. – Очнется, шум подымет.

– Ты не господь бог – распоряжаться чужой жизнью, – строго выдохнула Варвара.

– Я прежде всего забочусь о своей жизни, – буркнул Саша. – И твоей.

Не ответив, Варя бросилась вверх по лестнице. Лестница выглядела обыкновенно, словно в типичном советском учреждении: в казарме или школе. Тусклый свет, покатые ступени, деревянные перила со щербинами.