— Господи, ну почему ты не можешь просто оставить все как есть!

Женщина подняла глаза.

— Пятно от вина нельзя оставлять. Его необходимо убрать сразу, иначе оно никогда не отстирается.

— Я говорю не о пятне! — выкрикнула Ронуэн, изо всех сил сжимая кулаки. — И ты это отлично знаешь.

Выражение лица Джослин было безмятежным и добрым. Дети казались встревоженными. Гвендолин осторожно притронулась к руке Ронуэн.

— Все в порядке, не беспокойся, — пролепетала она. — Мама никогда не сердится, если извинишься. — Она прижалась к Ронуэн, и тепло ее маленького тельца стало одновременно целительным бальзамом и изощренной пыткой. — Просто извинись. И все будет хорошо.

— Извини, — спустя мгновение пробормотала Ронуэн, вовсе не имея в виду пролитое вино.

И Джослин это поняла.

— Мне очень жаль, — сказала она чуть громче. — Думаю, мне лучше уйти. Ты позволишь?

— Конечно, — ответила Джослин, но Ронуэн…

Ронуэн больше не могла выносить эту пытку. Ей было тяжело находиться среди людей, которые простили ей страшные преступления, а она продолжала хранить от них секреты. Как могла она помогать кому бы то ни было, желавшему причинить вред обитателям Роузклиффа?

Она высвободилась из объятий Гвен и, коротко кивнув, удалилась. Но, поднимаясь по ступенькам, она чувствовала, как сжимается от боли сердце. Она не может даже попрощаться, объяснить им свой поспешный побег, поблагодарить за бесконечную доброту.

Лестница закончилась, и Ронуэн неуверенно остановилась, не в силах решить, куда идти и что делать. Было темно. Следовало поспешить. Но она не могла сдвинуться с места.

Возможно, она должна оставить записку для Джослин.

Отыскав в комнате управляющего пергамент, перо и чернила, она написала письмо. Буквы у нее получились не слишком аккуратными, к тому же не было песка, чтобы их присыпать. И все же письмо было читаемым, и, она надеялась, передавало всю глубину ее чувств.

«Я ухожу искать свою судьбу. Прими мою глубокую благодарность за твою доброту, Джослин. Я ничего не сделала, чтобы ее заслужить. Я не могу предать тебя и твою семью, но не могу так же предать Риса и мой народ. Поэтому мне лучше исчезнуть из Роузклиффа и Каррег-Ду, оказавшись подальше от местных конфликтов. Прошу тебя, передай мои наилучшие пожелания Изольде, Гвендолин, Гэвину…»

Ронуэн перечитала записку и, не в силах сопротивляться, еще раз обмакнула перо в чернила.

«…и Джасперу», — добавила она. Затем она поставила свою подпись и оставила пергамент на столе в комнате управляющего. Утром его кто-нибудь обнаружит.

Она вышла во двор, стараясь не думать о реакции Джослин и Джаспера — на ее побег. Она должна защитить себя. Это все, что она может сделать. Но для этого надо исчезнуть из Роузклиффа раньше, чем Рис нападет на замок.

Вокруг нее в темноте сгущались тени. У одной из лестниц, ведущих на стену, стояла тележка с кирпичами. Над головой Ронуэн болталась люлька каменщика. Пустая и легкая, она раскачивалась на ветру. Самые обычные предметы ночью почему-то выглядели угрожающими. Даже зловещими. Это были инструменты, которые заставляли камни Уэльса расти, превращаясь в толстые стены и грозные башни Роузклиффа, все как предсказывала старая песня. Неужели полдень станет темным, а зима жаркой?

Она замедлила шаг и огляделась по сторонам. Ей стало холодно. Вполне возможно, все это действительно произойдет, ведь мир движется к концу. К тому же Ронуэн была исполнена грусти, и чувствовала, что весь ее мир рушится. Наверное, от такой всеобъемлющей катастрофы все равно не убежишь, но она намерена попробовать.

В другом конце двора зашевелился стражник — его силуэт на стене был отчетливо виден на фоне западного неба. Нужно еще немного подождать. Но она не могла. Нервы девушки были так напряжены, что она боялась сойти с ума. Поэтому, стараясь держаться в тени, она направилась к кухне и темному проходу за ней, который вел к свободе.

— …если он меня попросит.

— Ах, Герт, конечно, попросит, — ответил первой говорившей женский голос.

Ронуэн остановилась рядом с кухней и прижала к груди дрожащую руку. Это всего лишь две служанки. Они заканчивают свои дневные дела в кухне.

— Ты же знаешь, каковы мужчины, — продолжила женщина по имени Герт. — То, что их интересует в женщине, у всех одинаковое — во всяком случае, они в это верят. Но я терпеливая девушка…

Беглянке не хотелось слушать продолжение разговора. Действительно, для большинства мужчин все женщины одинаковы. И Джаспер — лучший тому пример. Говорят, он не пропускает ни одной юбки. Хотя к ней отнесся иначе. Она была его пленницей, и он имел полное право сделать с ней все, что захочет. Тем не менее он заставил ее почувствовать, что она единственная женщина, которая для него что-то значит.

Девушка тряхнула головой. Да, он обладал таким талантом, и, несомненно, это одна из причин его невероятного успеха у женщин. Он умел дать понять каждой женщине, что она особенная, не такая, как все.

Интересно, скольким женщинам он предлагал замужество?

Ронуэн замерла. Она стояла рядом с кухней, за штабелем бочек, как раз у узкого прохода, скрывавшего боковые ворота. Он предложил ей руку и сердце, и внезапно она отчетливо поняла, что раньше он не делал предложение ни одной женщине. Если бы сделал — давно уже был бы женат. Ни одна женщина в Роузклиффе или Каррег-Ду не отказалась бы от такой блестящей партии. Дур среди них не было. Только она заслужила титул самой большой дуры среди местных женщин.

Она прижалась лбом к одной из пустых бочек. Деревянные планки были шершавыми и прохладными. Неужели она совершает ошибку? Может быть, ей все же стоило выйти замуж?

Ну а как быть с Рисом и его планом напасть на замок? Как быть с его дьявольским союзом с Саймоном Ламонтом? Нет, она не может бросить Риса на произвол судьбы. Но возможно, она сумеет отговорить его. Вздохнув, Ронуэн сразу отбросила эту мысль. Когда дело касалось присутствия англичан в Уэльсе, особенно в Роузклиффе, или любого из братьев Фицхью, Рис не прислушивался к доводам рассудка. У нее не было возможности получить Джаспера или унять Риса. А значит, и выбора у нее не было. Она могла только предоставить их своей судьбе и попытаться построить новую жизнь для себя в другом месте, подальше от них обоих.

Решившись, девушка собралась двигаться дальше и снова замерла, услышав голос Джаспера.

— Здесь что-нибудь осталось, чтобы накормить голодного мужчину?

Ронуэн затаила дыхание и прижалась к бочкам. Он нашел ее!

Но хотя его фигура, высокая и такая знакомая, виднелась совсем рядом, он, судя по всему, ее не видел, поскольку обращался не к ней, а к служанкам в кухне.

— Ох, сэр Джаспер, вы нас испугали!

— У нас тут есть многое для вас. Все, что пожелаете.