— Я могу иметь любовников?

— Тайно. Никаких истерических сцен. Никаких слухов. Никаких неловких ситуаций. Никаких бастардов. Вы можете жить своей жизнью, я буду жить своей. Понятно?

Антигона лишь поняла, что, как только совершит то, о чем до сих пор думать не могла, и родит Олдриджу наследника, она снова сможет видеть Уилла Джеллико. Она может переехать куда-нибудь поближе к морю, возможно, поближе к Портсмуту, на остров Уайт, и, если Джеллико захочет, он сможет приезжать повидаться с ней. Он долгие годы провел в море и не завел жену. Но, возможно, он захочет иметь компанию.

Может быть, он захочет любовницу, хотя бы от случая к случаю. Возможно, если у них не будет никаких требований друг к другу, он согласится снова стать ей другом. Возможно…

Она насмехалась над лордом Олдриджем своим видением их будущего, потому что это лишенное любви, пустое будущее, растянувшееся на годы, часто преследовало ее. Но теперь, кроме очевидного преткновения дать этому человеку наследника, она почти способна предположить нечто иное. Что-то неизмеримо интригующее. И куда более приемлемое.

Почти.

Но сначала нужно убедить Уилла Джеллико не возненавидеть ее.

Уиллу в тот вечер было нетрудно найти свою семью. Мейфэр, при том, что расположен в центре одного из крупнейших городов Европы, был тесен и полнился слухами, как любая провинциальная деревня. Тут все про всех знали, как какие-нибудь жены пекарей на деревенской Хай-стрит.

У Уилла не было приглашения на бал, который вдовствующая герцогиня Лукан давала в своем огромном доме на Парк-лейн, но оно ему и не нужно, он — сын графа и графини Сандерсон, красивый молодой джентльмен в расцвете сил с остроумием и шармом, перед которым не устоит ни одна хозяйка дома, да и сопротивляться не захочет. Его мгновенно и с радостью приняли. Джеймс увидел его в дверях и под руку со своей мадонной покинул танцующих.

— Уилл, — пожал руку брат. — Рад тебя видеть. Не думал, что ты приедешь в Лондон. Что ты здесь делаешь?

— В этом бальном зале или в Лондоне?

— И там, и там.

— В Лондоне ищу работу. А что до этого бального зала, я думал, что могу потанцевать. — Глаза Уилла постоянно обследовали зал, но он пока не заметил никаких признаков Антигоны. Поэтому он повернулся к будущей невестке: — Я думал, что могу найти вашу сестру, мисс Престон. У меня еще не было возможности пожелать ей счастья.

Взгляд сияющих фиалковых глаз мисс Престон нервно метнулся в дальний конец зала.

Вот где она, у противоположной стены. Спокойная и окаменевшая, как статуя, как фигура на носу корабля, как он однажды подумал о ней — высокая, гибкая, длинные юбки стекают водопадом шуршащего шелка. Теперь шелк, а не муслин. Она подходит Престон, эта дорогая официальная ткань. Придает ей вид более отстраненный, властный и бескомпромиссный. Но легкая уверенность и врожденная грация исчезли. Подбородок непокорно вскинут, когда она разговаривает с… Олдриджем.

Это насмешка судьбы, божья кара за годы беспечного существования — видеть ее с таким человеком. Тяжело смотреть, как этот желчный старик небрежно касается ее локтя с манерой собственника, словно она игрушка, с которой он и сам не хочет играть, и никому не позволит. Мучительно наблюдать, как она изображает холодную богиню, мгновенно убирает руку, словно его прикосновение причиняет ей боль. Горько стать свидетелем ее несчастья, словно нависла темная туча и льет дождь на нее одну.

А может быть, он только воображает, что Антигона несчастна? Возможно, он видит только то, что хочет видеть.

Но оттого, что этот Олдридж болтается рядом с ней, Уилл помрачнел, насупился, его охватила жажда драки. Все что угодно, лишь бы успокоить необходимость что-нибудь сокрушить. Чем угодно отвлечься от тревоги и заботы. Потому что от осознания, что Престон несчастна, что всегда будет несчастной, пока она с Олдриджем, Уилл чувствовал себя выпотрошенным, пустым, неприкаянным, как незакрепленная пушка.

Он готов был залепить кулаком в лицо первому, кто ему вздумает возразить по любому поводу. Дай Бог, чтобы это оказался Олдридж.

Эта мысль слегка успокоила Уилла. А почему, собственно, не Олдридж? Почему бы не открыть свету, какой этот тип мерзавец, прямо здесь и сейчас? Почему бы не оказать Престон любезность и не учинить ради нее скандал? Почему нет?

— Уилл, — в голосе Джеймса слышалось явное предупреждение, — у тебя вид терьера, готового броситься на крысу.

— Именно так. Так что извини, я…

— Будьте так добры, коммандер, — нежным голосом осторожно попросила мисс Престон. — Лорд Джеффри, будьте так любезны, найдите мне, пожалуйста, какой-нибудь напиток. Мне очень хочется пить, и я… уверена, ваш брат, коммандер Джеллико будет… рад составить мне компанию.

Уилл стряхнул раздражение перед лицом непредумышленной любезности, обоим братьям не оставалась ничего другого, кроме как подчиниться.

— Конечно. С удовольствием, — сказал Джеймс и посмотрел на Уилла столь сурово, что несколько сбил его воинственность. Этот взгляд откровенно говорил: «руки прочь!».

Можно подумать, он ведет игру ради девушки брата. Кассандра Престон даже отдаленно не его типа. Она слишком нежная и уступчивая.

Но как только Джеймс ушел, мисс Престон решительно утратила кротость.

— Вы любите мою сестру? — спросила она едва слышным шепотом, и тон ее от этого показался даже более настойчивым.

На миг она застала Уилла врасплох. Эту девушку с лицом мадонны подослали, чтобы она в свой черед отвадила его от Престон? Он, как приклеенную, сохранял на лице вежливую улыбку.

— Простите, что?

— Я перейду прямо к… делу, коммандер, когда мы сможем поговорить свободно, — поспешно сказала она, словно боялась, что ей грозит опасность потерять силу духа. — Пожалуйста, не ходите к ней. Пожалуйста. Будет гораздо… хуже… если она… увидит вас здесь.

— Гораздо хуже чего, мисс Престон?

Взгляд фиалковых глаз Кассандры Престон метнулся в сторону, нежные щеки зарозовели от застенчивости… Или это чувство вины? Неужели заикающаяся мадонна тоже все знает и утаивает это от сестры? Может ли леди такого ангельского вида быть столь эгоистичной по отношению к родной крови?

Уилл вложил в голос часть того гнева и негодования, которые приберегал для Олдриджа.

— Я располагаю информацией, которая, надеюсь, послужит на пользу вашей сестре, мисс Престон, и не вижу смысла скрывать это от нее.

Она снова встретилась с ним взглядом.

— Вы намерены сделать предложение?

Вопрос вышиб из него дух посильнее, чем любой удар.

— Нет. Я… — Уилл собирался только удержать Антигону от брака с Олдриджем. Самому ему нечего ей предложить.

— Тогда вы не можете сказать ей здесь и сейчас ничего такого, что не ввергло бы ее в еще более острое горе, — настаивала мисс Престон. — Я умоляю вас.