– Нужно быть вежливыми и смотреть во все глаза, – сказал Малкольм. – Как настоящие шпионы.

– А мы и есть шпионы, – сказала Аста.

Рядом с машиной отдыхал шофер с короткой трубкой в зубах. Пока Малкольм звонил в дверь, тот с любопытством на него поглядывал.

Доктор Релф открыла. Вид у нее был слегка обеспокоенный.

– Мы можем зайти попозже, если… – начал было Малкольм, но она решительно покачала головой.

– Нет, Малкольм, входи, – сказала она.

– И будь осторожен, – проворчал Джеспер так тихо, чтобы услышали только они.

– Моя гостья уже уходит, – добавила доктор уже громче.

Малкольм переступил через мешки с песком. Аста превратилась в зарянку, но тут же опять стала галкой. Мальчик то же чувствовал себя неуверенно, но когда Аста нарядилась в пыльно-черные перья, подумал: «Вот так и оставайся», – а сам постарался выглядеть приветливым и немного бестолковым. Это лучше всего, когда не получается стать совсем незаметным.

И он не ошибся. В гостиной доктор Релф сказала:

– Миссис Колтер, это мой ученик, Малкольм. Малкольм, поздоровайся с миссис Колтер.

Имя гостьи ударило в него, будто пуля. Это мать Лиры. Миссис Колтер оказалась самой прекрасной леди, какую он только видел: молодая, золотоволосая, с милым выражением лица, одетая сплошь в серый шелк. Ее духи – совсем легкие, скорее призрак запаха, чем настоящий аромат, – пели о солнце, тепле и юге. Она улыбнулась ему так приветливо и дружелюбно, что он вспомнил тот странный момент с Жераром Боннвилем. И эта женщина не хотела иметь ничего общего со своим ребенком! Впрочем, этого ему знать не полагалось, и ничто в целом свете не заставило бы его признаться, что ему вообще известно о ребенке.

– Здравствуй, Малкольм, – она протянула ему руку. – Чему же тебя учит доктор Релф?

– Истории идей, – ответил Малкольм.

– Лучшего учителя и придумать нельзя.

Ее деймон привел его в замешательство. Это была обезьяна с длинным золотистым мехом, самец, и если в его черных глазах и было какое-то выражение, то его можно было описать только словом «непостижимое». Животное сидело совершенно неподвижно на спинке ее кресла, и Аста, которая обычно вежливо подлетала поздороваться, осталась на плече у Малкольма – таким отталкивающим и страшным показался ей этот деймон.

– А вы тоже ученый, миссис Колтер? – поинтересовался Малкольм.

– Да, но всего лишь любитель. Как же тебе удалось заполучить такого чудесного учителя, как доктор Релф?

– Я нашел книжку, которую она потеряла, и принес. Теперь я беру у нее книги почитать, а потом мы их обсуждаем.

Он сказал это вежливым и безразличным голосом, каким говорил с малознакомыми посетителями в «Форели». Малкольм надеялся, что она не спросит, где он живет, – вдруг она знает, где прячут Лиру. Впрочем, ему ведь говорили, что ребенком она совершенно не интересуется? Возможно, она ничего о нем не знает и ей вообще все равно.

– И где же ты живешь? – спросила леди.

– В Сент-Эббе, – ответил он.

Это был район в южной части города, и Малкольм сам поразился, как спокойно это прозвучало.

Золотая обезьяна шевельнулась, но ничего не сказала.

– А чем ты хочешь заниматься, когда вырастешь?

Все взрослые спрашивают это у детей, но Малкольм почему-то ждал вопросов поинтереснее.

– Не знаю пока. Может, с лодками работать буду. Или на железную дорогу пойду.

– Уверена, история идей там тебе очень пригодится, – заметила она с любезной улыбкой.

Это был сарказм. Малкольму он не понравился, и он подумал, что ее неплохо бы проучить.

– А я недавно встретил одного вашего друга, миссис Колтер, – сказал он.

Аста заметила, как Джеспер широко раскрыл глаза. Миссис Колтер снова улыбнулась, но уже совсем по-другому.

– Вот как? Интересно, и кого же?

– Я не знаю, как его зовут. Он приходил к нам в паб и говорил о вас. У него еще деймон – трехногая гиена.

Она была совершенно потрясена. Это заметил Малкольм, это заметила Аста, и доктор Релф с Джеспером тоже, хотя леди почти ничем себя не выдала. Только золотая обезьяна наклонилась вперед и положила руки ей на плечи, да легкий румянец совсем сбежал с ее щек.

– Удивительно! – сказала миссис Колтер самым спокойным на свете тоном. – Я уверена, что не знаю такого человека. Что это был за паб?

– «Герб лодочника».

Такого паба в городе точно не было, он это точно знал.

– И что же он обо мне говорил?

– Только что он ваш друг и собирается скоро с вами встретиться. Вряд ли ему поверили. Он ведь никогда раньше к нам не заходил, и его никто не знает.

– Ты, наверное, много времени проводишь, болтая в баре с незнакомцами?

Краска вернулась на ее щеки, но теперь на скулах, там, где раньше разливался нежный румянец, появилось по маленькому яркому пятнышку.

– Да нет, просто помогаю там по вечерам, – ответил Малкольм, стараясь чтобы его голос звучал как можно спокойнее. – Люди всякое говорят, я много чего слышу. Если он еще зайдет, сказать ему, что я вас видел и вы его не знаете?

– Лучше ничего не говори. И всякий вздор тоже не слушай. Думаю, доктор Релф со мной согласится.

Малкольм перевел взгляд на доктора Релф, которая слушала их, широко раскрыв глаза. Потом она моргнула, очнулась и сказала:

– Я могу еще чем-то вам помочь, миссис Колтер?

– Не сейчас, – ответила леди.

Золотая обезьяна уже перебралась к ней на колени и уткнулась лицом в волосы, словно о чем-то шептала ей на ухо. Миссис Колтер машинально погладила ее, а та повернулась и уставилась на Малкольма своими бездонными глазами. Тот совершенно безмятежно посмотрел в ответ, хотя никакого спокойствия не чувствовал. Если у этой обезьяны есть имя, ее должны звать «Зло», подумал он.

Миссис Колтер сгребла своего деймона в охапку и поднялась, что-то нашептывая ему, а потом протянула руку доктору Релф.

– Так мило, что вы согласились принять меня без предварительной договоренности, – сказала она и повернулась к Малкольму.

– До свиданья, Малкольм.

Руки ему она не подала.

Доктор Релф проводила ее до двери, помогла надеть меховое манто и помахала на прощание. В окно Малкольм видел, как шофер при ее появлении вытянулся по струнке и засуетился вокруг автомобиля.

– И зачем, позволь спросить, ты это сказал? – спросила доктор Релф, когда великолепное авто отъехало.

– Я не хотел ей говорить, где живу.

– Но человек с гиеной! Ради бога, о чем ты только…

– Я хотел посмотреть, что будет.