По завершении этой речи в зале воцарилась гробовая тишина: зрители напряженно ждали, что же ответит толстенький коротышка-доктор.

– Вы весьма откровенны, сэр, – промолвил доктор Твид, поразмыслив мгновение-другое. Румяное лицо его вновь просветлело, глаза заблестели, губы изогнулись в улыбке. – Весьма откровенны!

Мистер Доггер наклонил голову и улыбнулся в ответ, словно благодаря за то, что прямоту его оценили по достоинству.

– Я, сэр, всецело к вашим услугам.

– Скажу вам заранее: юриста, который попытается содрать с меня непомерные деньги, я не потерплю, хотя, безусловно, законных шести шиллингов восьми пенсов я ему не пожалею, – промолвил доктор, называя минимальный гонорар поверенного, утвержденный в стране с некоторых пор. – Тот пациент в Вороньем Крае, о котором я упоминал, находится под моим наблюдением вот уже много лет. Родни у него, по всей видимости, нет, так что со временем я и дела его стал вести. Разумеется, в том, что касается городской недвижимости, в Вороньем Крае я заручился услугами адвоката, представителя солидной фирмы; но что до интересов моего пациента здесь, в Талботшире, в этом захолустном уголке, тут ему городской адвокат не помощник. Так что местный юрисконсульт нам весьма пригодился бы.

Мистер Доггер подтвердил полное свое согласие – и игра возобновилась.

– Ах, прошу прощения, мистер Доггер, сэр, но, сдается мне, вон тот шар вы подтолкнули, – раздался голос мистера Снорема.

Мистер Доггер выпрямился: на «профессиональном» лице его отражалось безмятежное благодушие, а лицо истинное потемнело от досады.

– Не обращайте внимания на этого парня, – посоветовал он доктору, тяжко вздыхая. – Глаза у бедняги уже не те, что прежде. Да хоть каждый день его осматривайте до тех пор, пока рак на горе не свистнет, всякий раз будете убеждаться, что я не солгал.

Мистер Снорем разразился громоподобным смехом, прикрыв вышеупомянутые глаза и встряхнув лохматой шевелюрой так, словно услышал одному ему понятную шутку. Как всегда, нападки поверенного слишком его развлекали, чтобы обидеться на них всерьез, так что для жала насмешек он оставался неуязвим.

– Презабавный тип, – заметил коротышка-доктор, натирая мелом кий.

Спустя несколько серий вновь настал черед поверенного. Едва нацелившись на шар, он оглянулся через плечо и обнаружил, что свирепый, неотрывный взгляд мистера Снорема устремлен точнехонько на него: коридорный стоял в каком-нибудь футе от стола, напряженно предвкушая очередной удар.

– Эй, ты! – бросил мистер Доггер, приостанавливая удар. – Ты сумеешь, не споткнувшись, отойти на пару шагов? И еще на несколько, будь так добр. И еще на несколько. Может, даже до хлева сумеешь добраться: именно там ослу и место.

Коридорный вновь расхохотался от души, а вместе с ним засмеялись и зрители. Едва шум стих, мистер Доггер нанес удар: бильярдный шар, столкнувшись с красным, отлетел в лузу. И вновь мистер Снорем бурно запротестовал:

– Ах, прошу прощения, мистер Доггер, сэр, но, сдается мне, вы ударили по шару дважды, сэр.

Поверенный поднял глаза на своего противника в полосатом жилете: тот сочувственно кивал.

– Вынужден признать, сэр, что, похоже, так оно и есть, – промолвил доктор.

Законник вздернул нос и поднял брови.

– Меня, никак, обвиняют в нечестной игре? – вопросил он, выпрямляясь во весь рост: теперь он возвышался над мистером Сноремом по меньшей мере на шесть дюймов и на несколько миль, никак не меньше, над коротышкой-доктором. – Правильно ли я вас расслышал? Вы обвиняете Тома Доггера в нечестной игре? Подобное отношение удручает, очень удручает. Просто в себя не могу прийти от удивления.

Здесь мистер Снорем снова зашелся смехом, твердой рукою отмахиваясь от жалких попыток поверенного обелить себя. Все еще покачивая головой из стороны в сторону, словно не веря тому, что ему довелось увидеть и услышать, коридорный удалился из залы и вернулся на свое место напротив регистрационной стойки.

– Вот вам живое свидетельство упадка нравов в этом графстве, – промолвил мистер Доггер, обводя блестящими глазками аудиторию. – Слуги нынче совсем распоясались. Прискорбный факт, причем снисходительные церковники такое положение дел только поощряют, отвращаясь от освященных временем нравственных и религиозных заповедей: об этом я уж сколько раз твердил нашему почтенному викарию. Низшие классы словно позабыли свое место и джентльменам-профессионалам никакого уважения не выказывают. Возмутительно, спору нет; однако уж так нынче повелось в мире. И хватает же наглости у некоторых людей: просто ушам своим не веришь! Этот парень плохо кончит; сами понимаете, из свиного уха кошеля не выкроишь! Том Доггер не из тех, кто на пустом месте придирается к ближнему своему, но в дурные времена мы живем, сэры, вот что я вам скажу, – в дурные времена!

Коротышка-доктор с мистером Доггером согласился, пусть только из вежливости. Да, верно, слуги нынче совсем от рук отбились. Вот и самому мистеру Твиду некогда больших трудов стоило подыскать в Вороньем Крае человека надежного; по счастью, теперь он живет на квартире, которая ни дать ни взять – укрепленный замок; врата его стережет свирепая хозяйка-шотландка, она же и стряпает, а дочки ее стирают и моют, так что в слугах он потребности не испытывает.

– У нас в Проспект-Коттедже слуга – отпетый лодырь и лежебока, – посетовал поверенный. – Моя жена к нему неоправданно снисходительна; вот мы его и держим. Делать он ничего не делает, зато протестует да жалуется: он, дескать, лучший работник во всей деревне, трудится с рассвета до ночи, спины не разгибая! Сам-то я ему не доверяю; поручаю всякие пустяки, с которыми, на мой взгляд, он способен управиться. В Коттедже парень изображает из себя что-то вроде управляющего, однако лишь по названию, ибо титула столь громкого никоим образом не заслуживает. Вообще-то он состоит под началом миссис Доггер; я с ним дела почти не имею. Вместо того я нанял в деревне молодого клерка, парнишку книготорговца, чтобы помогал документы переписывать.

– Стало быть, в доме у вас всем распоряжается супруга? – простодушно осведомился доктор Твид.

Поверенный ощутимо напрягся, нос и брови вновь дернулись вверх. Он откашлялся и с достоинством сообщил доктору, что в Проспект-Коттедже всем распоряжается его хозяин и никто иной; что так было и будет всегда; что только благодаря стараниям Тома Доггера, только благодаря его рассудительности в выборе жены и слуг, продержавшихся в доме вот уже много лет, Проспект-Коттедж стал таков, каков он сегодня.

– Очаровательный домик, – докончил поверенный с подчеркнутым достоинством, – в таком всякий джентльмен рад был бы шляпу повесить.

Коротышка-доктор поулыбался, откашлялся, прикрыв рот ладошкой, и порадовался вслух удаче своего нового знакомца. На том игроки убрали кии к вящему разочарованию зрителей, каковые вскорости и разошлись.

Мистер Доггер прикинул, что самое время ковать железо, пока горячо, и ревностно взялся за дело.

– А не хотите ли заглянуть ко мне в Проспект-Коттедж? – предложил он, затеяв выманить доктора из общей залы. – Это совсем рядом; мы в два счета обернемся. Там, в конторе, нас никто не потревожит. Моя супруга и вышеупомянутый лодырь нынче на ярмарку отправились.