По его поручению Савелий нашел в городе еще одну квартиру. О, это было не просто! Да, многие гости уже покидали Баден-Баден – самое многолюдное курортное время миновало, – но приезжали другие отдыхающие, хотя и не таким наплывом, как в разгар сезона. Но Савелий постарался: самым наглым образом перекупил только-только освободившуюся квартиру у семьи, которая ждала этого, три дня живя в переполненном гостином дворе… Келецкий явился к хозяевам квартиры сначала в одном обличье, рассказал заранее сочиненную историю, а через день «приехал» уже совсем в другом образе… Его самого забавляла эта выдумка, он получал истинное удовольствие от своих мистифицированных преображений!

Но с Лапидаровым он и в самом деле еще дважды разговаривал: пытался доказать тому очевидные вещи. Добился совершенно обратного: Мирон решил, что он незаменим, а значит – неуязвим. К тому же, судя по всему, Лютцы его по-настоящему боялись, готовы были уступать во всем. И это тоже придавало Лапидарову наглой уверенности. Келецкий почуял: Лапидаров собирается выйти из дела! Но, хорошо зная своего помощника, Виктоˆр ни минуты не сомневался: просто так Мирон не уйдет! Он ненасытен, а шантаж для него – привычное дело… И все-таки Келецкий недоумевал: Лапидаров человек не глупый, неужели думает, что ему позволят выйти из игры? Да еще и отступного дадут? Впрочем, Лапидаров ведь не знает, что существовал такой – Витенька Замятин, не знает, что с ним случилось… Лапидаров не знает настоящего Келецкого – только приятного, оборотистого, компанейского человека, которого он, может быть, и опасается, но не боится. А напрасно! Ведь говорил же он ему когда-то, в самом начале: «Выйти из дела можно только на тот свет!» Забыл, забыл Мирон! А может, с самого начала не принял всерьез…

Нет, не сбылись надежды Виктоˆра: события завертелись стремительно. В пансионате они старались поменьше общаться, словно недолюбливали друг друга. Поэтому однажды, на вечернем променаде в городском сквере Лапидаров подсел к нему на скамью, попросил угостить папироской и под звуки духового оркестра заявил:

– Как человек благородный, я тебя заранее предупреждаю: работаю, только пока мы здесь! Когда вы отвалите, я не поеду. Так что ищи мне замену – время есть…

Келецкий смотрел на него – самодовольного, нога на ногу… Медленно расправила щупальца и поползла к сердцу ярость, ощущаемая им как живое существо… Но он заставил ее замереть, спросил спокойно и даже как будто доброжелательно:

– Значит, все-таки хочешь домовладельцем стать?

Лапидаров обрадовался такому неожиданно дружескому тону. Ожидал-то он совсем другого, и как ни хорохорился, а все же побаивался Келецкого. Потому заговорил горячо, откровенно:

– Ты же умный человек, Виктоˆр! Ну скажи, ты бы упустил такой случай? Никто бы не упустил! Когда фартит – надо хватать двумя руками! И зубами!

– Когда фартит – никто в сторону не уходит! – Келецкий покривил в усмешке губы. – Твой самый крупный фарт был в том, что ты меня встретил и в мое дело попал!

– Верно, верно, – закивал Лапидаров и захихикал. – Мы хорошо заработали. И заметь – я рисковал в десять раз больше тебя! Ты – в стороне, тебя никто не знает, а я – вот он! Стоит кого-нибудь из наших гонцов замести, и сразу наводка на Лапидарова. Можно сказать – принимал огонь на себя!

Но тут Лапидаров стал серьезным, близко наклонился к лицу Виктоˆра, так, что тому пришлось отстраниться.

– Я все время боялся, все время ждал: вот сейчас за мной придут!

– Я, конечно, догадывался, что ты не храбрец, но и особой трусости не замечал!

Келецкий удивился искренне, а Лапидаров опять засмеялся:

– Так я ж скрывал! Но нервы совсем сдали: все время начеку, настороже! Все, хватит! Буду жить богато и спокойно!

– Богато ты станешь жить, если еще пару лет поработаешь со мной! А пансион… Какое там богатство? Тоже, нашел богачей – наших хозяев!

– А ты, Виктоˆр, не смейся! Я здесь такой собственный курорт устрою, какой Лютцам и не снился! На этих целебных водах золото мыть можно, право слово! И оно ко мне потечет – вот увидишь! А главное – никого не буду бояться! Сидеть в халате у окошка по утрам, на коленях – хорошенькая немочка, в руках – чашечка кофе…

– Ну-ну, – протянул Келецкий. – Размечтался! Ты ведь закон знаешь: ничто не появляется из ничего. Чтоб качать деньги, нужно сначала их вложить.

– А я и вложу! – Лапидаров опять быстро наклонился к Виктоˆру, оскалился в гаденькой улыбке. – А ты мне их дашь… Ведь дашь мне денежек, Империал? Отступных? Ты ведь закон знаешь: бочку заткнуть надо пробкой, а то вино все и выльется! Хорошей пробкой – надежной, увесистой!

Он развязно, откровенно насмехался. Келецкий знал, что Лапидаров всегда его побаивался. Но теперь, из-за этой истории с Лютцами, он почувствовал себя уверенно. А приняв, видимо, окончательное решение, преодолел и свой страх перед главарем. «Нет, Мирон, не на того напал! – с веселой злостью думал Виктоˆр, глядя в наглые глаза Лапидарова. – Куда проще тебя убрать совсем. Ты даже не представляешь, насколько это просто!» Однако взгляд Келецкого эти мысли не выдал. И голос звучал немного растерянно и даже печально:

– Мирон, друг мой! Неужели ты шантажируешь меня?

Лапидаров простодушно развел руками:

– А почему я должен упускать такой шанс?

Это было сказано настолько откровенно, что Келецкий не выдержал, расхохотался. Похлопал Лапидарова по плечу, бросил насмешливо, поднимаясь на ноги:

– Забудь об этом!

– Нет, нет! – крикнул ему вслед Лапидаров. – Разговор не окончен! Я еще не все сказал!

Через день Келецкий разыграл в столовой небольшую сценку. Во время завтрака он изобразил на лице идиотское выражение и уставился на Лапидарова испуганным взглядом. Нужно было сделать так, чтоб его взгляд истолковали определенным образом: «Я этого человека вдруг узнал! И я его боюсь! Это очень плохой человек!» Лапидаров как раз сидел напротив него и опутывал своей болтовней простака Людвига Августовича. Он ни на что не обращал внимания, но зато несколько постояльцев пансионата этот взгляд заметили. Келецкому этого и нужно было: он начал воплощать в жизнь свой план.

По этому плану Лапидаров должен был внезапно исчезнуть. Убивать его в городе, а уж тем более в пансионате Виктоˆр не собирался. С трупом много хлопот с самого начала, еще до того, как спрячешь его. Да и потом существует большая вероятность, что найдут, начнется следствие… Зачем так рисковать? Гораздо проще живого Лапидарова заманить под каким-то предлогом в горы или даже прямо в замок. Вот там можно и покончить с ним – легко, спокойно, без последствий. «Замок Кровавой Эльзы» скроет все следы! Уж туда-то никто не пойдет искать исчезнувшего русского курортника. Но прежде надо будет очень ловко обставить исчезновение Лапидарова – так, чтоб это выглядело поспешным бегством! Еще пару раз разыграть сценки испуганного узнавания, незаметно собрать и вынести вещи Мирона… И тогда никто не усомнится – Лапидаров испугался какого-то разоблачения и трусливо сбежал. Уехал без прощания! Конечно, «Замятина» станут расспрашивать: кто, мол, такой Лапидаров, почему Виктоˆр его боится? Он что-нибудь промямлит о «нехорошем, страшном человеке», но так, без конкретных фактов. От него быстро отстанут: что взять со слабоумного? Да и просто пожалеют, не станут тревожить. И так поверят: у Мирона здесь репутация – хуже некуда! А Лютцы, так те даже счастливы будут. Никто Лапидарова искать не станет, а уж тем более заявлять в полицию. Тому не будет причин: уехал человек – и уехал! Его дело! Он же, «Замятин», останется спокойно жить в пансионате и дальше, доведет здесь свое дело до конца, как и планировал…