– Яргард… – шепчу я, сама не зная, что именно хочу сказать.

– Тшш, ничего не будет, если не захочешь. – целует он открывшуюся шею.

В том-то и проблема. Этот мужчина способен заставить меня забыть обо всём на свете. Что уж говорить о моих собственных сомнениях, которые теперь уже кажутся в чём даже надуманными и чуточку глупыми. Я чувствую, как скользит шёлк платья по моей разгорячённой коже, открывая спину прикосновению прохладного воздуха и теплу стоящего рядом мужа. Моего мужа. Пускай не по моей воле, пускай неожиданно, но всё равно моего. Так зачем я отказываю ему… и себе? Слегка шершавые пальцы пробегают по моим позвонкам и ныряют под прозрачную ткань платья, чтобы стащить её с плеч и большое тело прижимается ко мне сзади а горячие губы осыпают поцелуями каждый открывшийся сантиметр кожи. От этой пока невинной ласки тело уже плавится воском в умелых руках. Мне не хочется думать, не хочется вспоминать, что именно меня останавливало раньше. Сейчас существует лишь этот голод, вновь разбуженный его близостью, его уверенными прикосновениями и осознанием, что он желает меня так же сильно, а может и сильнее. Большие ладони скользят дальше, помогают освободить руки от рукавов, а когда мой вечерний наряд начинает спадать с меня оставляя почти обнажённой, я сразу же неосознанно пытаюсь прикрыться. Однако Яргард перехватывает мои ладони и заводит себе за голову, заставляя обхватить его шею.

– Вот так, откройся мне. Ты так красива. – нежно произносит он и накрывает ладонями мою поднявшуюся грудь.

– Не я. Это не моя красота. – всхлипываю, когда его пальцы обводят чувствительные соски, сжимают их.

– Нет, ты. Я не вижу её в тебе и даже в этом теле. Я не трогал его больше десяти лет и сейчас хочу именно тебя, Нэлли. Тебя я хочу ласкать. Твои стоны слышать.

Этот голос бархатной лаской проходится по моим оголённым нервам, успокаивая страхи и сомнения, тогда как ладони уже ложатся на талию, опускаются ниже к тоненьким завязочкам, на которых держится местное подобие трусиков.

– Могу я надеть сорочку? – задаю очевидно глупый вопрос, пытаясь игнорировать раскалённую лаву в венах вместо крови.

– Нет. – непререкаемые и властные интонации в его голосе что-то странное делают со мной, что-то дрожит внутри от незнакомого удовольствия и предвкушения.

Завязочки легко поддаются, сдавая последний бастион, и шелковая тряпочка невесомо падает к моим ногам, оставляя меня в одних чулках так как туфли давно уже слетели, пока меня носили из комнаты в комнату. Яр тяжело дышит за моей спиной, гладит мои бёдра, сжимает их и, отстраняясь, разворачивает меня лицом к себе. Наши взгляды встречаются, мой затуманенный, растерянный, и его тёмный, хищный, полный чувственного голода. Никогда ещё я не чувствовала себя более беззащитной перед мужчиной, чем сейчас, стоя обнажённой перед ним, полностью одетым. Нервно сглатываю и закусываю губу, а в следующий миг король обхватывает мой затылок одной ладонью, жестко фиксируя, склоняется и кусает эту самую губу, вырывая испуганный вздох, зализывает саднящее место и сразу же толкается языком мне в рот. Это мало похоже на поцелуй, скорее на обладание, поглощение, порабощение, сорвавшуюся с цепи стихию. Меня клеймят, берут, заявляют права, но это странным образом лишь подхлёстывает пожар в моей крови и в какой-то момент я не просто сдаюсь на милость победителю, а начинаю ему отвечать. Жёсткая ладонь на талии буквально впечатывает моё тело в мужское, заставляя прогнуться, и я охотно поддаюсь, поднимаюсь на носочках, обнимаю его за шею, прижимаюсь ещё ближе. Король делает шаг, вынуждая меня пятиться, ещё один, пока я не упираюсь в кровать, а потом опускает на это гигантское ложе, накрывая собой, не прекращая целовать. Эти ладони творят безумие с моим телом, заставляя пылать, выгибаться, бесстыдно подставляться. О чём я раньше переживала, чего боялась? Ничего этого больше не существует для меня, а существует лишь потребность ощутить его кожу своей. Хочу чувствовать его лучше, больше, везде.

– Я-а-ар… – выдыхаю, как только мужские губы отстраняются от моих. – Пожалуйста…

– Что, маленькая? – вглядывается он в мои глаза.

Пальцами скребу шершавую ткань камзола на его плечах.

– Сними.

Его губы изгибаются в довольной усмешке.

– Как пожелает моя королева.

Он поднимается и начинает расстёгивать пуговицы, неотрывно наблюдая за мной, скользя жадным взглядом по моему телу, что так откровенно раскинуто сейчас перед ним. Я тоже смотрю. На широченные плечи пока скрытые белой рубашкой, на обнажающийся торс, мощную грудную клетку, покрытую короткими волосками, литые мышцы и те самые пресловутые кубики. Непроизвольно облизываю пересохшие губы, следя за тем, как он начинает стягивать штаны, но не справляюсь со смущением и закрываю глаза в последний момент. Нет, я не девственница, но мой опыт ничтожно мал и не особо приятен. И мужское достоинство я конечно видела и даже трогала, но привычной к такому зрелищу назвать себя точно не могу. Слышу отчего-то довольный смех Яра.

– Посмотри на меня, Нэлли. – коварно велит он и я, тихонько вздохнув, открываю глаза.

Мой муж великолепен и, скорее всего, знает это. В зеркало ведь смотрится. Если в одежде он подавляет аурой властности и внутренней силы, то сейчас кажется ещё более мощным, огромным по сравнению со мной. Боюсь ли я? Нет. Может быть. Немножко. Слишком много голода в этом тёмном собственническим взгляде, слишком напряжено его большое тело. Везде большое.

– Хочешь остановить меня? – спрашивает глухо, наблюдая за моей реакцией. Опускается на меня,заключая в клетку своего тела. Снова целует шею, кусает основание, ласкает языком. Ну же, решайся Нэлли. Отчего-то я уверена, что если твёрдо откажу, он действительно остановится. Но я не хочу его останавливать. Осталось лишь произнести это вслух, шагнуть в пропасть, полностью вверив себя этому мужчине. Сомнений в том, в чьих руках будет власть в нашей супружеской паре, даже на миг не возникает. Но так ли уж это страшно, если он уже не раз показал, что готов меня выслушать и пойти навстречу. И так ли уж я бессильна перед этим мужчиной? Развожу ноги, обхватывая его талию, пробегаю пальцами по позвоночнику и зарываюсь в тёмные волосы на затылке, чувствуя, как напрягаются мышцы мужчины и учащается дыхание. И произношу, то что правильно именно сейчас.

– Не останавливайся.

Глава 19

Он замирает на миг, поднимает голову, пристально всматриваясь в мои глаза. Я не отвожу своих, уверено встречая этот взгляд.

– Ты понимаешь, что у тебя больше не будет шанса отступить? – рокочет мой король.

– А у меня он был? – изгибаю я бровь в лёгкой самоиронии.

– Нет. – ухмыляется и в этой ухмылке столько мужского торжества и предвкушения, что у меня пальцы на ногах подгибаются. – Не было у тебя никаких шансов, Нэлли.

Его губы всё ещё улыбаются, когда он склоняется к моей груди, я даже чувствую эту улыбку, когда тёплое дыхание обжигает тугую ягодку соска, а потом это всё перестаёт иметь значение. Потому что мир исчезает в жарком мареве обоюдной страсти. Я теряюсь в этом водовороте, в том, как жалят моё тело голодные поцелуи, как крепко сжимают, гладят, ласкают меня сильные руки, находя самые чувствительные местечки, как перекатываются под моими пальцами стальные мышцы большого тела. Я задыхаюсь и запрокидываю голову, когда его рот скользит по моему трепещущему животу, выгибаюсь дугой, когда уверенные пальцы раскрывают влажные складочки моей плоти, и накрывают клитор, сжимают легонько, потирая, перекатывая между подушечками, потирают точно так, как мне хочется и перед моими широко распахнутыми невидящими глазами пляшут искры, а внутри всё сильнее закручивается воронка обжигающей жажды, невыносимой потребности. Кажется, что ещё чуть-чуть и я не выдержу этого накала, сойду с ума от силы желания. Мышцы внутри болезненно сводит от безумной жажды, я толкаюсь бёдрами навстречу его пальцам в попытке получить больше. Слышу тихий хмык и чувствую, как внутрь проникает его палец, а в следующий миг его рот прижимается к самому сокровенному. Кажется, я кричала. Может дышала, а может и нет. Мыслей не было, как и самоосознания, лишь эта порочная ласка и жёсткое скольжение уже двух пальцев внутри. И нарастающая волна ослепляющего удовольствия, накрывающая с головой, освобождающая, уносящая прочь остатки разума. Новое движение, и я падаю в эту воронку. Чьи это гортанные, даже животные стоны? Неужели мои? Сознание качается на волнах удовольствия, но стоит мне немного прийти в себя, как Яр поднимается, застывает на коленях между моих ног и, подхватив ладонями мои ягодицы, подтягивает ближе и выше, раскрывая для себя.