В кустах позади Хезер что-то зашуршало, в воздухе было какое-то движение – присутствие наблюдающего животного. До Хезер вдруг дошло, что она ведет себя по-идиотски – пошла в лес с Лили, ища тигров, будто это потерявшиеся котята, и надеясь, что сможет заманить их домой. Если она найдет тигров, они не откажутся полакомиться ее головой. По спине прошелся страх. Она следила за каждым шорохом, за каждой движущейся веткой, за светом и тенью, которые могут легко скрывать пару глаз и полоски рыжевато-коричневого меха.

– Возьми меня за руку, Лили, – сказала Хезер, стараясь скрыть страх в голосе. – Вернемся в дом.

– А как же тигры? – спросила Лили. Похоже, для нее это было своего рода приключение.

– Придется позвонить Энн, – ответила Хезер и поняла, что так действительно будет правильно. Ее по-прежнему не покидало сильное ощущение, что нечто за ними наблюдает. – Она знает, что делать.

Вдруг из толстых листьев высунулась голова енота. Хезер почувствовала такое облегчение, что чуть не описалась. Она оставила ведро в лесу. Оно было слишком тяжелое, а ей хотелось скорее вернуться в дом.

Когда они вышли из леса и дошли до уличного душа, на дороге послышался шорох шин, и Хезер поняла, что Энн вернулась. Она не знала, радоваться или бояться. Она ощущала и то, и другое.

Но затем она увидела ржавый капот «Ле Сабре» Бишопа и вспомнила, что обещала поговорить с ним сегодня.

– Бишоп! – Лили побежала к нему, прежде чем он успел полностью выйти из машины. – Тигры сбежали! Тигры сбежали!

– Что? – Он выглядел еще хуже, чем вчера вечером, будто не спал всю ночь. Повернувшись к Хезер, он спросил: – Это правда?

– Да, – ответила она. – Я забыла повесить на ворота замок. – Эта правда была как удар в живот, и Хезер заплакала. Теперь Энн выгонит их из дома, и им придется вернуться в «Свежие Сосны» или опять бродяжничать. Энн будет подавлена. Энн, чуть ли не единственный человек, которому было не наплевать на Хезер.

– Эй, эй! – К ней подошел Бишоп. Она не стала сопротивляться, когда он ее обнял. – Это не твоя вина. Все будет хорошо.

– Это моя вина… – Она уткнулись лицом в его плечо и плакала, пока не закашлялась. Бишоп гладил ее по спине и по волосам. Он легонько дотронулся до ее щеки и бормотал что-то в ее макушку. Только с Бишопом она могла почувствовать себя маленькой. Только с ним она чувствовала себя защищенной.

Хезер даже не слышала, как подъехала Энн, пока дверь ее машины не открылась и она не спросила взволнованно:

– В чем дело? Что случилось?

Хезер отошла от Бишопа, и Энн тут же взяла ее за плечи:

– Ты в порядке? Тебе больно?

– Я-то в порядке. – Хезер утерла нос. У нее во рту был сильный привкус мокроты, и она не могла взглянуть Энн в глаза. – Я в порядке. – Она пыталась сказать: «тигры сбежали, тигры сбежали».

Лили сидела тихо, бесшумно открывая рот.

Бишоп сказал:

– Тигры сбежали.

Лицо Энн прибавило красок, как будто Хезер смотрела ее по телевизору и кто-то увеличил контрастность.

– Ты… ты шутишь.

Хезер смогла покачать головой.

– Как? – спросила Энн.

Прежде чем Хезер успела заговорить, Бишоп вмешался:

– Это моя вина.

Наконец, Хезер смогла сказать:

– Нет. Бишоп здесь ни при чем. Это я виновата. Это была… игра.

– Игра? – Энн посмотрела на Хезер так косо, как никогда. – Игра?

– Паника, – ответила Хезер. Ее голос был хриплым. – Я открыла ворота. И, видимо, забыла их запереть.

Какое-то время Энн молчала. На ее лицо было невозможно смотреть – оно было призрачно-белого цвета. Она была в ужасе.

– Но это я попросил Хезер открыть ворота, – неожиданно сказал Бишоп. – Это моя вина.

– Нет. – Хезер смутилась из-за того, что Бишоп посчитал своим долгом заступиться за нее, хотя она и была ему благодарна. – Бишоп здесь ни при чем.

– Очень даже при чем. – голос Бишопа стал громче. Он потел. – Я приказал Хезер открыть ворота. Я всем им что-то приказал. Я устроил пожар в доме Грейбиллов. Я один из… – Его голос сорвался. Он повернулся к Хезер. Его взгляд был умоляющим и полным отчаяния. – Я судья. Вот что я хотел тебе сказать. Вот что я хотел объяснить. То, что ты видела тогда Вивьен…

Он не закончил. Хезер и подавно не могла говорить. Ей показалось, что время остановилось и они все превратились в статуи. Слова Бишопа прошли сквозь нее как снег, замораживая все изнутри, не давая ей сил заговорить.

Это невозможно. Только не Бишоп. Он ведь даже не хотел, чтобы она играла.

– Я в это не верю. – Она услышала свои слова и только теперь поняла, что говорит.

– Это правда. – Теперь он повернулся к Энн: – Хезер не виновата. Поверьте мне.

Энн поднесла руку ко лбу, будто бы сдерживая боль. Она закрыла глаза. Лили по-прежнему стояла в нескольких футах от них, переминаясь с ноги на ногу. Она была очень взволнована и вела себя тихо. Энн снова открыла глаза.

– Нужно вызвать полицию, – тихо сказала она. – Они объявят чрезвычайное положение.

Бишоп кивнул. Какое-то время никто не двигался. Хезер было бы проще, если бы Энн на нее накричала.

Слова Бишопа все еще крутились у нее в голове: «Я приказал ей это сделать. Я всем им что-то приказал».

– Пойдем, Лили, – сказала Энн. – Пойдем в дом.

Хезер собралась пойти с ними, но Энн ее остановила:

– Подожди здесь, – резко сказала она. – Мы поговорим чуть позже.

Ее слова, как ножи, причиняли Хезер боль. Все кончено. Теперь Энн ее возненавидит.

Лили взволнованно глянула на Хезер, а затем поторопилась вслед за Энн. Хезер с Бишопом остались во дворе одни. Свет солнца пробивался сквозь облака, и день превратился в микроскоп, фокусируясь на жаре.

– Мне очень жаль, Хезер, – сказал Бишоп. – Я не мог тебе сказать. Знай, что я хотел. Но правила…

– Правила? – переспросила Хезер. Злость проходила по всему ее телу. – Ты врал мне. Обо всем. Ты отговаривал меня играть, а сам все это время…

– Я пытался оградить тебя от опасности, – возразил Бишоп. – А когда я узнал, что ты не отступишься, я пытался помочь тебе по возможности. – Бишоп подошел к ней ближе, собираясь ее обнять. Хезер отошла назад.

– Ты меня чуть не убил! – сказала она. – Если бы Додж не вытащил пулю…

– Это я его попросил, – перебил ее Бишоп. – Чтобы с тобой точно ничего не случилось.

Щелк-щелк-щелк. Воспоминания следовали одно за другим – Бишоп настоял на том, чтобы поехать по короткой дороге, которая проходила мимо дома Джека Донахью. Фейерверки в доме Грейбиллов, которые Хезер точно увидела бы. Это была подсказка – огонь.