– Моя семья была убита эльвами. Я… я из Беллмара.

– Беллмара? – повторил Ли с удивлением. – Я думал, что никто не пережил эту атаку.

– Я выжила. В день нападения я поссорилась со своими родителями, – сказала Зейлан. – Мне было двенадцать, и я хотела обрезать свои волосы, потому что устала их постоянно распутывать. – Расстроенно она перебирала их черные кончики. – Моя мама пыталась отговорить меня от этого, когда вошел мой отец. Он сказал, что я не могу себе этого позволить, потому что в моем возрасте стоит производить на ребят, посматривающих на меня, хорошее впечатление. А мне было все равно, и когда родители отвлеклись от меня, я взяла у отца клинок и отрезала волосы так коротко, как это только было возможно.

– Ты выстригла себе лысину? – спросил Ли, подняв брови.

– Да, был только небольшой пушок на затылке. Мои родители испугались, и у нас случилась такая ссора, каких не бывало прежде никогда. Они говорили мне ужасные вещи, а я отвечала еще более отвратительными словами. Той ночью я сбежала из дома.

Зейлан начала успокаиваться.

– Только… вот почему я выжила.

– Тебе повезло.

– Ты правда считаешь это везением? – горько прошипела Зейлан. Она буквально выплюнула эти слова в лицо Ли, но сдержаться уже не могла. Для нее было бы счастьем умереть тогда вместе с семьей, избавившись от всей печали и тех страданий, которые ей пришлось пережить. – Моя жизнь не имеет ничего общего с везением, Ли. Я потеряла своих родителей. Свою семью. Своих друзей. Все…

Ее голос прервался, потому что в нем вдруг не оказалось ненависти и ярости, а только тоска и боль, гнев и отчаяние, которые вместе со всепоглощающим чувством горя поглотили ее сердце и грозились задушить Зейлан. Девушка сжала руки в кулаки, пока серпы ее ногтей не впились в кожу, и эта новая форма боли не заменила душевные страдания. Слезы подступили к глазам девушки, и она отвернулась, зажмурившись, потому что не хотела плакать. Только не на глазах другого Хранителя. Не перед инструктором. Не перед Ли. Слезы являлись признаком слабости, а в жизни и без нее было достаточно слабых и беспомощных.

– Я хотела убежать в соседнюю деревню, – продолжала она, – но далеко уйти мне не удалось. Начался дождь, а у меня с собой не было ни накидки, ни плаща. Поэтому я решила вернуться. Уже издали я увидела пламя пожара и услышала крики. Я испугалась и трусливо забралась в маленькую пещерку, скрытую корнями деревьев.

– Ты не была трусихой, – ответил Ли. Он наклонился вперед, пока его лицо не оказалось на уровне глаз девушки. – Ты была еще ребенком и, конечно, боялась. И бьюсь об заклад, что в последние моменты своей жизни твои родители были рады вашей ссоре. Она помогла спасти тебе жизнь.

Возможно, слова Ли и могли бы отозваться в мыслях Зейлан, но она рассказала капитану о своем прошлом не для того, чтобы почувствовать себя лучше. Хранитель должен был лишь узнать правду, которая, возможно, поможет ему понять ее действия.

– Вот почему я хочу быть Хранителем. Когда я услышала, что эльвы снова напали на деревню, я могла думать только о своих родителях и о том, что я не смогла спасти их. Что вы не смогли их спасти.

Она не знала этого наверняка, но догадывалась, что в то время, когда Хранители, подчиняясь приказам Ларкина Вэлборна, отправились сражаться с эльвами в Беллмар, Ли был вместе с ними. И на самом деле она должна была бы возненавидеть капитана Форэша за то, что он допустил смерть ее родителей. Но девушка видела, как стражник сражается с этими монстрами, и знала, что и тогда он сделал все от него зависящее. Если кто-то и был виновен в событиях в Беллмаре, так это Вэлборн. Ему следовало лучше организовать свои войска.

– Я понимаю, почему ты сделала то, что сделала. И Готар будет благодарен тебе за то, что ты не послушалась меня, – сказал Ли. Голос Хранителя звучал сочувственно, но с каждой следующей фразой его настроение падало. Из друга он превратился в капитана и инструктора. – Но ты не можешь таким образом подвергать опасности себя и других. Что бы нам пришлось делать, если бы за тобой последовали другие послушники? Мы не можем позволить себе потерять всех вас.

– Я бы никогда…

– Это не имеет значения, – прервал ее Ли. – Ты нарушила прямой приказ, отданный мной, и это будет иметь последствия. Готар выжил благодаря тебе, но не всем Хранителям так повезло, и после погребения фельдмаршал примет решение о твоем наказании. В том числе из-за Деррина. О чем ты только думала, нанося ранение другому новичку?

Зейлан не ответила на вопрос Ли, потому что одно слово, сказанное им, до сих пор эхом раздавалось в ее голове: погребение. Слово разъедало уши, как кислота, и в очередной раз напомнило ей, что бессмертие Хранителей было всего лишь фразой, не соответствующей действительности.

Зейлан смиренно кивнула, готовая к любым наказаниям, какие бы ни придумали для нее Хранители. Ослепленная местью, гневом и желанием возмездия, она ввергла себя в битву, которую никогда не смогла бы выиграть. Теперь девушка понимала это со всей ясностью. И хотя Зейлан все еще была готова умереть за свое дело, она дала себе и своим родителям обещание защищать людей и стать лучшей Хранительницей, какой только могла быть, чтобы не допустить, чтобы ее история повторилась еще с кем-то. Никому бы не помогло, если бы Зейлан умерла завтра, поэтому она будет тренироваться и учиться, и подчиняться Ли и его приказам. И когда наступит следующий бой, она будет готова.

– Аскана —

Фрейя всегда любила море. Бесконечную синеву, которую вдали, на горизонте, целовало солнце. Белые пенные брызги и волны, которые покачивались в такт порывам ветра, словно природа напевала колыбельную, которую могли понять только те, кто внимательно слушал. Родители принцессы никогда не ценили эту красоту.

Фрейя никогда не понимала их. С детства она питала одинаково сильную страсть к магии, рассказам о фейри и эльвах и историям о морских путешествиях и пиратах. Девушка прочла великое множество книг об этих свободных людях, которые могли делать все, что им заблагорассудится. Когда Талон исчез, Фрейя особенно часто мечтала стать одной из них: капитаном Драэдон.

Девушка вздохнула и перевела взгляд с Дышащего моря на лодки, притаившиеся у гавани. Они с Ларкином уже несколько часов бродили по причалам в поисках корабля, чей экипаж согласился бы доставить их в Мелидриан. Но страх перед фейри так глубоко проник в души и сердца людей, что даже жажда богатства не могла его пересилить.

– Ненавижу этот запах, – заметил Ларкин. Его взгляд был обращен к морю, и впервые с момента их знакомства Фрейя не только ощущала его харизму стражника, но и видела перед собой Хранителя. Темная одежда подчеркивала высокий рост бывшего фельдмаршала, а магический меч на его бедре отражал силу и власть, которые не могли ускользнуть от людей.

Она удивленно подняла голову:

– Вы ненавидите запах моря?

– Скорее рыбы. – Он сморщил нос и повернул голову вправо, к пристани, у которой стояли на причале несколько рыбацких лодок. Рыбаки уже закончили свой лов на сегодня, вытянули сети и теперь освобождали их ячейки от оставшихся рыб, которые застряли в спутанных нитях.