Было у Богдана подозрение, что тренер переиграл его. Возможно, он понял, что Полосова выпустили из СИЗО не просто так, поэтому заставил работать на себя. Никита уверял, что в радиловском омуте черти не водятся, а тем временем создавалась охранная фирма, возможно, разрабатывался и осуществлялся план по уничтожению конкурентов. А ведь Богдан мог взять Радилова в разработку сразу после того, как застрелили Махора. Были у него подозрения насчет Радилова. Возможно, достаточно было проследить за этим деятелем, чтобы обнаружить склад с оружием. Но Полосов тогда усыпил его бдительность. А когда тайное проявилось, Радилов уже перешел к фазе официального завоевания, поэтому ловить его на оружии было поздно. Да и не факт, что за убийствами криминальных авторитетов стоял он, хотя стрелка логического компаса показывала на него…

А ведь надо было поработать с Радиловым, выследить его, узнать подробности личной жизни, тогда бы и не смотрел он сейчас на Ладу как баран на новые ворота.

– Ты не знал, что я живу с Радиловым?

– Нет.

– Плохо… Плохо то, что ты не интересовался мною. Но я не в обиде…

– Ты мне очень нравилась. Я и остановился тогда на Свердлова, потому что на тебя запал. Ты бы могла мне позвонить, я бы поговорил с Вадимом. Но ты связалась со своим Лавром… Со мной не захотела, а с ним связалась…

– Да как-то так вышло… Он меня очаровал…

– Вот и я о том же.

– О чем? О том, что я легкомысленная и ведусь на каждого встречного?.. Нет, не ведусь. Я, пока с Вадимом жила, ни с кем ни разу… Не с кем было. А потом понеслось – один лучше другого… Тебя вот хотела… И ты меня не разочаровал. Ты натуральный самец. Только…

– Что «только»?

– Хорошего понемногу…

Лада вышла из машины, походкой от бедра вошла на мостик, села на краешек и на попе сползла с него в воду. Богдан последовал за ней.

В речке они просто купались, а когда возвращались назад, на Богдана снова вдруг накатило. Он не ставил перед собой цель взять верх над Радиловым, переспав с его подругой. Не по нему такие победы. И сейчас он не желал унизить его. Но Лада так соблазнительно покачивала бедрами, что удержаться не было сил.

– А хорошего понемногу, это как? – спросил он.

– Ты же не будешь настаивать на новой встрече?

– Буду.

Он с дерзкой улыбкой посмотрел ей в глаза, взял ее за плечи, развернул к себе спиной, руки поставил на капот машины. Ладе пришлось согнуться в поясе, но это ему и нужно… И ей, как оказалось, тоже. Ведь возмущаться она не стала. И долгожданный стон не заставил себя долго ждать.

Разыгралось лето: жара, ни ветерка. Окно в кабинете открыто. Пляцков открыл и дверь – хоть бы робкий признак сквозняка обнаружился. Нет, глухо как в танке и так же душно.

Пляцков чуть ли не на буксире тащил за собой гаишника с погонами старшего лейтенанта на белой рубашке.

– Присаживайся. – Он достал из ящика стола конверт с фотографиями, выложил их на стол. – Узнаешь?

Богдан понял, что это за фотографии. Покойная Валентина Сидорец, та самая утопленница, которая не так давно портила статистику раскрываемости.

– Да что ты мне это показываешь? – покачал головой гаец. – Видел я эти фотки. Потому и пришел…

– Значит, ты ее узнал? – с надеждой спросил Пляцков.

– Да нет, не узнал… Просто тело крупное, и у той крупное было. Я понимаю, труп раздуть могло, но вот пришло на ум, и все…

– Валя действительно была крупной девушкой. Не толстая, а именно кровь с молоком…

– Вот-вот, кровь с молоком, – кивнул гаишник. Он достал из кармана платок, протер взмокший лоб. – Жарко… А тогда дождь шел. Девятнадцатое июля, а прохладно. Потому что дождь. А она голая в машине лежала…

– Кто, Валя?

– Может, она. Может, не она. Не видел я ее лица. Она спиной ко мне лежала, на боку. Волосы у нее такие же, как на фотографии, того же примерно цвета… Одежда на заднем сиденье валялась, зеленое платье…

– Вот-вот, и на покойнице было зеленое платье…

– Слушай, капитан, не перебивай меня, с толку сбиваешь… На боку она лежала, мне показалось, что шея красная… Я думал, это после секса. У меня жена, например… – Старлей осекся: решил, что семейные тайны выдавать ни к чему. – В общем, он мог ее задушить.

– Кто «он»?

– Ну этот, у которого она в машине была… Я смотрю, машина у обочины стоит; подхожу, он стекло опускает. Баба голая лежит, сам он с опущенными штанами… Не жарко, а она голая… Хотя нет, в машине тепло было. Но все равно, хотя бы накрылась… Он задушить ее мог. Она мертвая лежать могла. Ну да, могла, а я не сообразил. Думал, перепихнулись…

– Я все понял, старик. У кого она в машине была? Ты документы смотрел?

– Да, конечно…

– Фамилию запомнил?

– Ну да… Мне уже тогда все это подозрительным показалось, поэтому я фамилию записал. Родилов его фамилия…

– А может, Радилов? – спросил Богдан.

Он и хотел, но не мог оставаться в стороне.

– Ну да, Радилов…

– А машина у него какая?

– «Девятка» темно-серая.

– Цвет мокрого асфальта?

– Ну да…

– Уверен?

– Да.

– О чем вы с ним говорили?

– Я дал понять, что нельзя сексом в машине заниматься. Он сказал, что все понял… Ну… Врать не буду, он денег мне дал, – замялся гаишник. – Что здесь такого? Если бы за нарушение, а так просто, перепихнуться людям захотелось… Стекла темные, с улицы ничего не видно, ну и дождь…

– Зря ты так, старлей, – покачал головой Богдан. – Надо было сначала глянуть, живая девушка или нет, а потом уже брать. Если живая. А если мертвая, то во все колокола бить…

– Я попросил, чтобы она ко мне повернулась. А он говорит, что замужем она, не хочет лицо показывать…

– А ты деньги взял, потому и поверить пришлось?.. Ну да ладно, про деньги забудь. Сейчас мы протокол допроса оформим, чтобы все чин по чину. Про деньги ничего не говори, и мы ничего не скажем…

Закончив допрос, Пляцков запротоколировал показания и заверил их подписью свидетеля.

– А дальше что? – спросил он у Городового, когда старший лейтенант ушел.

– Дальше Радилова за жабры брать будем.

– А если он скажет, что это вовсе не Сидорец была?

– Сидорец имела половой контакт перед смертью; образец семенной жидкости преступника у нас есть, проведем сравнительный анализ, и все станет ясно… Перед нами маньяк, Эдик. Сначала Янцову во время секса задушил, потом Сидорец…

Неужели следующей на очереди будет Лада?.. Эта мысль придала Богдану ускорение.