12. Ибо чем, кем, где и как [сможет] быть <1052C> природа, оказавшись лишенной составляющей силы (συστατικῆς δυνάμεως)? «Ибо не имеющее вообще никакой силы не есть что-либо, и о нем не [возможно] совершенно никакое утверждение (θέσις)»,[655] [656] – говорит этот великий учитель. Если же об этом никакой речи нет, то следует благочестиво исповедовать природы Христа, ипостасью которых Он был, и Его природные энергии, истинным единством которых Он был по обеим природам; если Он [и поистине] действовал как присуще Ему, единично, то есть единообразно, и посредством всех [действий] вместе с Божеской силой неразлучно являл и энергию собственной плоти. Ведь как тот же самый будет по природе Богом и по природе же человеком, если Он не обладает без изъяна природной прирожденностью (τὸ φύσει... πεφυκός) по обеим [природам]? Как являющийся чем и кем Он будет познан, не удостоверяя то, что неизменно, <1052D> тем, как Он природно действовал (ἐνήργει)? Но как Он [это] удостоверит, оставаясь бездвижным и бездейственным [657] по одному из тех, из каковых, в каковых и каковые Он есть (καθ᾿ ἒν τῶν ἐξ ὧν, ἐν οἷς τε καὶ ἅπερ ἐστίν)?[658]

13. Итак, «Он осуществился сверх сущности», создав по природе «новое начало возникновения»[659] и рождения; ибо Он был зачат, став семенем Собственной плоти, а рожден, сделавшись для Родившей печатью девственности, показав, что в отношении Нее совокупно истинны несочетаемые и [взаимно] противоречивые [понятия] <1053Α>. Ибо одна и та же будучи и Девой и Матерью, Она схождением противоположностей новоустрояет (καινοτομοῦσα) природу, если [и поистине] противоположны девство и рождение, никакое схождение которых по природе невозможно и помыслить. Потому Дева и есть поистине Богородица, что она сверхприродно, словно от семени, зачала и родила «сверхсущностное Слово»; ибо рождающая, в собственном смысле, есть мать посеянного и зачатого. <1053B>

14. «И в [делах] человеческих Он действовал сверх человека», показывая, что человеческая энергия срослась (συμφυεῖσαν) с Божеской силой в крайнем единении без превращения; ибо и природа, неслитно соединившись с природой, [достигла с ней] полного взаимопроникновения (δι’ ὅλου περικεχώρηκεν),[660] не имея вообще ничего отдельного (ἀπόλυτον) и отграниченного (κεχωρισμένον) от соединенного с нею по ипостаси Божества. Ибо «поистине осуществившись» в отношении нашей сущности «сверх» нас, «сверхсущностное Слово» связало утверждение природы и ее природных [свойств] с отрицанием по превосходству (καθ’ ὑπεροχὴν τὴν ἀπόφασιν) и стало человеком, сверхприродный тропос как-бытия связав с логосом бытия природы, чтобы и удостоверить природу, при новизне тропосов (τῇ τῶν τρόπων καινότητι) не воспринимающую превращения по логосу, и явить сверхбеспредельную силу, <1053C> совершенно так же познаваемую и вследствие возникновения противоположностей.

15. Итак, властью соделав природные страсти делами воли [661] (γνώμης ἔργα), а не [претерпевая их], подобно нам, как результат природной необходимости,[662] Он нашу природную подверженность страстям постиг (διεξῆλθεν) противоположно тому, как это обстоит у нас,[663] ибо то, чему у нас присуще быть движущим волю (γνώμῃ),[664] Он властью явил движимым волей (γνώμης) – разъясняя это следующими словами, учитель говорит: «Зачем перечислять остальное, весьма многочисленное, посредством которого божественно взирающий превыше ума познает и то, что утверждается о человеколюбии Иисуса, но имеет силу превосходящего отрицания (καθ᾿ ὑπεροχὴν τὴν ἀπόφασιν)»?[665] Ибо по неизреченному зачатию облекшись, вместе с природою, всеми природными [свойствами], «сверхсущностное Слово» не имело ничего человеческого, «утверждаемого» по природному логосу, что бы не было также и божественным, отрицаемым <1053D> по сверхприродному тропосу.[666]

16. Их [667] познание стало «превыше ума» как недоказуемое, ибо оно постижимо только посредством веры искренне почитающих Христово таинство.[668] Словно подводя этому итог, [учитель] говорит: «Ибо, коротко говоря, Он не был человеком», поскольку Он был по природе свободен от природной необходимости, «не как не-человек», поскольку «Он был поистине человеком по всецелой сущности», по природе придерживаясь наших природных [свойств], «но как [сущий][669] из людей»,[670] ибо Он был нам единосущен, будучи человеком по природе (в чем и мы), [но] «сверх человеков», новизной тропосов – [в том,] что не свойственно нам <1056A> – природу ограничивая (περιγράφων).[671]

17. «И став поистине человеком сверх человека»,[672] [то есть] имея сверхприродные тропосы и природные логосы соединенными друг с другом неповрежденно (ἀλυμάντως); тот, для Кого нет ничего невозможного, став истинным единением тех [вещей], схождение которых было невозможно; ни одной из двух [природ], каковых ипостасью Он был, не действуя отдельно от другой, но, скорее, одним удостоверяя другое, если Он и поистине был и одно и другое.

18. Как Бог Он был движущим собственное человечество,[673] а как человек – выказывающим собственное Божество; ибо Он по-Божески, так сказать, обладал страданием (ибо [оно было] добровольным, так как Он не был простым человеком), а по-человечески – чудотворением (ибо [оно было] посредством плоти, так как Он был не просто Бог); так что страдания были чудесны, новоустрояемые (καινιζόμενα)[674] <1056B> природной Божеской силой (δυνάμει) страждущего, а чудеса – страдательны (παθητά), исполняемые природной страдательной способностью (δυνάμει) плоти эти чудеса творящего. Зная это, учитель говорит: «И затем не как Бог совершив божественное» – не только по-Божески, отдельно от плоти – ибо «[Он был] не только сверхсущностный, и не как человек человеческое» – не только по-плотски, отдельно от Божества – «ибо [Он был] не только человеком, но – поскольку Бог сделался мужем (ἀνδρωθέντος) – прожив с нами некоей новой Богомужеской энергией».[675]

19. Ибо поскольку «в наивысшей степени Человеколюбец» «стал поистине человеком» путем восприятия умственно одушевленной плоти, а Божескую энергию соделал мужеской (ἐσχηκὼς ἀνδρωθεῖσαν) путем сращения (συμφυΐα)[676] с [энергией] плотской в неизреченном единении, Он ради нас исполнил домостроительство <1056C> по-Богомужески (θεανδρικῶς), то есть вместе по-Божески (θεϊκῶς) и по-мужески (ἀνδρικῶς),[677] «совершив и Божественное... и человеческое», или, говоря яснее, «прожив энергией» одновременно Божественной и человеческой.

20. Итак, отрицая взаимное разделение божественных и человеческих [свойств] и, [тем самым], утверждая единение, премудрый [Дионисий] не пребывал в неведении относительно природного различия соединенных; ибо, отвергнув разделение, <1056D> единение не наносит вреда различию. Если же тропос единения сохраняет невредимым логос различия, то, стало быть, выражение святого [«Богомужеская энергия»] – это описательный оборот:[678] [учитель] подходящим наименованием косвенно указывает (παραδηλοῦντος) на двойственную энергию двойственного по природе Христа – если [и поистине] сущностный логос соединенных вследствие единения