— Тогда, может, не надо? — взмолился Норман.

Ральф бросил на него угрюмый взгляд, и Норман со вздохом согласился:

— Ладно, давай уж.

Кивнув, Ральф разогнул его ногу. Норману показалось, будто в колене взорвался динамит. Однако еще ужаснее был скрежет кости о кость. Парень едва не задохнулся от боли, на глазах выступили слезы.

— Ты хоть соображаешь, что делаешь?

Ральф молча продолжал, не обращая внимания на испытываемые пациентом мучения. Он несколько раз обернул ногу Нормана от бедра до середины голени лоскутьями фланелевой рубашки.

— В Алабамском университете футболисты вечно выбивали себе колени. По крайней мере, я умею быстро перевязывать.

Он закончил работу, напоследок крепко затянув повязку.

Норман съежился и стиснул кулаки. Он чувствовал, будто его колено терзают чьи-то огромные когти. Наконец все прекратилось. Его мучитель выпрямился.

— Теперь не помрешь.

Норман вытер глаза. Боль поутихла.

— Спасибо за обходительность, док.

Ральф тревожно посмотрел на фотографа, затем на выход. Стояла тишина, патроны давно перестали взрываться в огне.

— А теперь плохая новость. Мы должны выбираться отсюда. Надолго мой фокус этих монстров не удержит.

Норман бросил взгляд в сторону выхода. За порогом все еще тлели обрывки мумии, а чуть дальше каменный пол лизали язычки пламени. Дверной проем все-таки освободился. Норман кивнул и поднял руку.

— Помоги мне встать.

Поднявшись, Ральф мускулистой рукой потянул напарника с пола.

Тяжело дыша, Норман старался не напрягать раненую ногу. Когда он встал, то попробовал тихонько опереться на пятку. В ноге пульсировала боль, но тугая повязка не позволяла колену согнуться. Проковыляв несколько шажков, Норман грузно привалился к широкому плечу Ральфа.

— Сможешь идти?

Норман поднял голову. На его лбу от усилий уже выступил пот. От резкой боли кружилась голова. Он вымученно улыбнулся.

— А что, у меня есть выбор?

Над их головами что-то зашевелилось. По крыше снова заскребли когти. Похоже, спрятавшееся там существо воспользовалось тем, что на улицах стало тихо, и снова взялось за свое. Ральф и Норман стояли, не двигаясь, и напряженно вслушивались, не убралось ли чудовище.

Однако задерживаться надолго тоже было опасно. К монстру могли присоединиться его собратья.

Ральф поднял с пола факел, помахал им, чтобы угли разгорелись поярче, и снова подошел к Норману.

— Хватайся за мое плечо. Обопрись.

Тот не спорил, но, помедлив немного, серьезным голосом предупредил:

— Если что... брось меня.

Ральф промолчал. Норман сильнее сжал его плечо.

— Ты слышал?

— Дурацких разговоров не слушаю, — отрезал Ральф и сделал попытку погладить Нормана по щеке.

— Только не надо разыгрывать мать Терезу. — Норман толкнул Ральфа вперед, и вдвоем они побрели к выходу. Чтобы отвлечься от боли, Норман продолжал: — Я не говорю, чтобы ты скормил меня монстрам и удрал. Речь всего лишь о... здравом смысле. Если придется туго, оставь меня в укромном местечке и беги. Воспользуйся своими футболистскими ножищами по назначению.

— Тогда и решим, — пробормотал Ральф, помогая другу пролезть через низкий дверной проем.

Норман выпрямился, и они осторожно ступили на усыпанную горящими кусками мумии улицу. Она походила на зону военных действий.

— Тут оказалось покруче, чем я ожидал.

— Ладно хоть отогнали этих тварей, — заметил футболист.

Норман оглядел улицу. Ральф оказался прав: монстров нигде не было видно.

— Слава богу.

— Давай-ка убирать отсюда ноги.

— Как скажешь, шеф.

Ральф почти тащил Нормана. Они передвигались медленно, но уверенно. Вскоре дымящиеся останки мумии остались позади. Путь беглецов отмечал лишь неяркий свет укоротившегося факела. Норман приготовил фотовспышку, чтобы при случае отпугнуть ее слепящим светом случайного альбиноса. Каждую минуту фотограф посылал быструю серию импульсов, указывающую Сэму или другим товарищам на свое местоположение.

Конечно, этими вспышками он выдавал себя пещерным обитателям, но приходилось рисковать. Ведь без помощи им теперь никак было не обойтись.

Подняв фотовспышку, Норман направил в потолок череду ярких сигналов.

— Я прямо как светлячок какой-нибудь.

Ральф лишь хмурился и не поддерживал разговор. Оба и так оказались прекрасными мишенями.

Его напарник понимал, что Ральф все больше нервничает. Он начал то и дело останавливаться и быстро оглядываться через плечо, словно чувствовал за собой слежку.

Норман ничего не слышал, но в его голове постоянно ощущался какой-то стук. Тем не менее он понимал, что в одном Ральф ошибается: если за ними следят, то виною тому никак не шепот. Норман осмотрел раненую ногу. Между витками повязки медленно сочилась кровь. Принимая во внимание темноту, можно было подозревать, что у пещерных жителей вместо зрения сильно развиты другие органы чувств. «Я для них ходячий ужин», — печально подумал он.

Путники молча двигались вперед, к золотой статуе. На них никто не нападал, но в пещере воцарилась подозрительная тишина. Лишь откуда-то из глубины изредка доносился вой. Норман почувствовал, как Ральф еще больше напрягся.

Наконец Норман остановился. Голова раскалывалась от боли, ноги заплетались.

— Мне нужно передохнуть, — прошептал фотограф.

— Уже? — удивился Ральф, впиваясь в темноту широко открытыми глазами.

Выпустив плечо друга, Норман привалился к стене соседней гробницы.

— Хоть минуту.

Ральф угрюмо поднес факел поближе к Норману. Досада великана уступила место озабоченности.

— Приятель, ты хреново выглядишь.

— Верно, потому что мне на самом деле хреново.

Норман сполз по холодному камню на землю. Примостившись рядом, Ральф не спускал глаз с улицы.

— Так дело не пойдет.

Норман закусил губу и сказал то, о чем пытался молчать последние несколько минут:

— Тебе придется идти одному.

Великан покачал головой — как заметил Норман, не без некоторого колебания.

— Я не могу тебя здесь оставить.

— Нет, можешь. — Норман придал голосу как можно больше беспечности. — Я заползу в эту могилу, окопаюсь в ней и подожду, пока ты не сбегаешь за техасцем с его огромным ружьем.

Вздохнув, Ральф задумался над этими словами.

— Может быть... — Он поднялся на ноги и даже сделал несколько шагов, но вдруг резко развернулся. — Какого черта?! Ты не бросил меня на реке, и я тоже тебя тут не брошу! На, держи!