Алекс подвел свою — на последнем месяце беременности — жену к удобному креслу.

— Я думаю, что ты предпочел бы лицезреть меня минут через пять, — шепнул он на ухо Данфорду, направляясь к Генри. — Очень рад снова видеть тебя, Генри. Выходит, наш дорогой друг в конце концов не устоял перед твоими чарами. Между нами говоря, у него не было никаких шансов.

— Я…

— Прошу тебя, Алекс, — вступила в разговор Эмма, — если ты и дальше намерен смущать ее, я устрою тебе головомойку.

Одной Генри было видно лицо Алекса, который так преувеличенно изобразил искреннее раскаяние, что девушка еле удержалась от смеха.

— Может, познакомить тебя с мегерой — той, что сидит в желтом кресле? — спросил он, хитро улыбаясь.

— Не вижу никакой мегеры, — ответила лукаво Генри, увидев улыбку Эммы на другом конце комнаты.

— Данфорд, — сказал Алекс, взяв за руку поднявшуюся с дивана Генри, — эта женщина слепа как летучая мышь.

Данфорд пожал плечами, обменявшись озорным взглядом с Эммой.

— Моя дорогая жена, — начал Алекс, — позволь представить тебе…

— Ты хочешь сказать «моя дорогая жена-мегера», — вставила Эмма, весело улыбнувшись Генри.

— Разумеется. Как я рассеян! Моя дорогая жена-мегера, позволь представить тебе мисс Генриетту Баррет из Корнуолла, прибывшую прямо из гостиной твоей тетушки Каролины.

— Я очень рада познакомиться с вами, мисс Баррет, — сказала герцогиня, и Генри, посмотрев ей в глаза, поняла, что та сказала это искренно.

— Пожалуйста, зовите меня Генри. Как все.

— Тогда и ты зови меня по имени.

Генри подумала, что ей очень нравится эта молодая рыжеволосая женщина. Теперь ей казалось странным, что она так волновалась. Эмма — кузина Белл и Неда, что само по себе служит лучшей рекомендацией!

Эмма поднялась с кресла, не обращая внимания на протест своего встревоженного мужа, взяла Генри под руку и сказала:

— Пойдем-ка отсюда. Мне не терпится поболтать с тобой, а без них у нас это получится лучше. — Она кивнула в сторону мужчин.

Генри смущенно улыбнулась:

— Хорошо.

—Ты не поверишь, как я рада наконец познакомиться с тобой, — сказала Эмма, как только они вышли в холл. — Белл обо всем мне написала. Я так рада, что Данфорд в конце концов сделал достойный выбор. Не хочу обидеть тебя, но больше всего меня радует именно это.

— Вы очень откровенны. — О, совсем не в такой степени, как ты, если верить Белл. Но я только рада этому, — улыбнулась ей Эмма, показывая дорогу. — Хочешь, я покажу тебе дом, пока мы болтаем? Это чудесный дом, несмотря на его огромные размеры.

— Дом и на самом деле замечательный, и его размеры совсем не производят гнетущего впечатления.

— Тебе тоже так кажется? На самом деле это забавно, потому что архитектор хотел как раз обратного. Я очень рада, что ты не кривишь душой, меня раздражает неискренность, царящая в высшем обществе.

— Меня тоже, ваше высочество.

— Прошу тебя, зови меня по имени. Год назад у меня не было никакого титула, и я до сих пор не могу привыкнуть ко всем этим поклонам и реверансам каждый Божий день, когда я попадаюсь на глаза слугам. Если еще и друзья не будут называть меня по имени, я скорее всего умру от официальности.

— Мне было бы лестно оказаться в числе твоих друзей, Эмма.

— Поверь, это взаимно. Ну а теперь расскажи мне, как Данфорд делал тебе предложение? Наверное, это было очень оригинально.

Генри почувствовала, как кровь прилила к ее лицу.

— Даже не знаю, что и сказать. Честно говоря, он еще не сделал мне предложения…

— Разве нет? — выпалила Эмма. — Ах, негодный лжец!

— Видишь ли, — начала Генри, чувствуя, что должна защитить Данфорда, хотя еще не понимала от чего…

— Ничего страшного, — быстро поправилась Эмма. — По крайней мере это не смертельно. Полагаю, он сделал это для того, чтобы мы с легким сердцем закрыли глаза на некоторые вещи, ну например, если вам вздумается побыть друг с другом наедине. Поэтому он и сказал нам, что вы помолвлены.

— Правда? — удивленно переспросила Генри. — Это хороший знак, не так ли?

— Мужчины, — рассеянно заметила Эмма, — почему-то считают, что женщины могут обойтись и без этого, мечтая выскочить за них замуж. Мне следовало догадаться, что и он сделает нечто подобное.

— Нет, это означает лишь то, что он вскоре сделает мне предложение, — мечтательно произнесла Генри. — И я ничего не могу поделать с собой. Я так счастлива, потому что очень хочу выйти за него замуж.

— Само собой разумеется. Bсe хотят выйти замуж за Данфорда.

— Что?

Эмма моргнула несколько раз, будто очнувшись.

— Все, кроме меня.

— Но тебе это все равно уже не удастся, — резонно заметила Генри, не почувствовав, как их беседа приняла какой-то странный оборот. — В том смысле, что ты уже замужем.

— Я имела в виду то время, когда я еще не была замужем, — рассмеялась Эмма. — Что-то в последнее время я стала жутко рассеянной. Раньше я не замечала за собой этого. Скорее всего дело в ребенке. — Она погладила живот. — А может быть, и нет. Так удобно списывать все свои странности на счет беременности, — засмеялась Эмма.

— Разумеется, — пробормотала Генри;

— Я хотела сказать, что Данфорд всем очень нравится, и потом, он очень хороший человек. В этом он похож на Алекса. Нужно быть дурочкой, чтобы отказать такому мужчине. — Вообще-то он толком ничего и не предлагал.

— Что ты имеешь в виду?

Генри повернулась и посмотрела в окно, которое выходило на залитый солнцем внутренний двор.

— Он только коснулся темы женитьбы, но конкретного предложения не было.

— Теперь все понятно. — В задумчивости Эмма прикусила нижнюю губу.

— Могу предположить, что он хочет сделать это здесь, в Вестонберте, где у вас будет больше шансов побыть друг с другом наедине. Может быть, он захочет, м-м-м, поцеловать тебя, когда будет делать предложение, и не думать при этом, что в любую минуту может появиться тетя Каролина и спасти тебя от него.

Генри совсем не хотела, чтобы кто-нибудь спасал ее от Данфорда, и лишь произнесла что-то невнятное. Эмма искоса взглянула на свою новую знакомую.

— По выражению твоего лица я могу догадаться, что он уже целовал тебя. Ну-ну, не надо краснеть, к этим вещам я давно уже привыкла. С этим мне пришлось столкнуться, когда я присматривала за Белл.

— Ты присматривала за Белл?

— Только у меня ничего из этого не вышло. Впрочем, не важно. Я думаю, ты только обрадуешься, если я буду так же лояльна и к вам.

— Д-да, — запнулась Генри. — То есть я хотела сказать… думаю, что да. — Она увидела скамью, обитую красной тканью, — Не возражаешь, если мы присядем на минутку? Что-то я немного притомилась.