В начале своей деятельности в конгрессе Никсон принял участие в работе Комитета палаты представителей по антиамериканской деятельности. Его председателем был Дж. Парнелл Томас — республиканец из Нью-Джерси, вульгарный выскочка, который вскоре оказался в тюрьме по обвинению в коррупции. Такие эксцессы в Комитете были печально известны. Еще в 1939 году проводимое им захватывающее расследование в киноиндустрии шло очень вяло, когда к нему подключилась кудрявая малютка Ширли Темпл, член коммунистической партии. Но теперь профессиональными кадрами комитета были бывшие сотрудники ФБР и бывшие члены партии, досье которых являлись секретом и чрезвычайно избирательной историей американского коммунизма. Взаимодействие его сотрудников с Бюро стало одной из самых мощных сил в политике холодной войны.

«Зловредный и пагубный образ жизни»

26 марта 1947 года комитет собрался, чтобы выслушать публичные показания Дж. Эдгара Гувера. Это был грандиозный момент в жизни Гувера. Ему было 52 года, он руководил ФБР почти четверть века. Он был лицом антикоммунизма в Америке.

В этот день Гувер поссорился с высшей властью. На протяжении следующей четверти века до самого дня своей смерти он будет подчиняться указам президента, когда сочтет нужным. Его показания были актом неповиновения администрации Трумэна, заявлением о том, что Гувер встал в ряды самых сильных врагов президента в конгрессе.

Он оказывал влияние на власть президента. За пять дней до этого, после нескольких месяцев давления со стороны Гувера Трумэн подписал указ о начале самого крупного правительственного расследования в истории Америки — Федеральной программы проверки лояльности и безопасности. ФБР должно было проверить биографии более 2 миллионов правительственных служащих и начать глубокое изучение личной жизни и политических взглядов более чем 14 тысяч из них. Эта программа не выявит ни одного советского шпиона в правительстве. Но охота на нелояльных лиц распространилась на всю политическую систему Америки.

Гувер теперь сказал конгрессу и американскому народу, что коммунистическая партия, побуждаемая мечтами Советской России о мировом господстве, роет ходы к социальным и политическим структурам Соединенных Штатов с целью добиться краха Америки и что администрация Трумэна не принимает эту угрозу всерьез. «Коммунизм на самом деле не политическая партия, — заявлял он. — Это образ жизни — зловредный и пагубный образ жизни. Это состояние сродни болезни, которая распространяется, подобно эпидемии; и, как во время эпидемии, нужен карантин, чтобы помешать ей заразить нацию»[222].

Коммунистическая партия — в теории — могла выглядеть как несущественная сила в американской политике; по словам Гувера, в ней было 74 тысячи членов. Но, сказал он, ее влияние бесконечно больше: «На каждого члена партии есть десять других, которые готовы, хотят и способны вести партийную работу. Здесь кроется величайшая угроза коммунизма, ведь это люди, которые проникают и подвергают коррупции различные сферы американской жизни».

Гувер сказал, что слишком мало американцев «обладает энтузиазмом, рвением, упорством и трудолюбием, чтобы узнать об этой угрозе «красного» фашизма. Я действительно боюсь за человека либеральных и прогрессивных взглядов, которого одурачили и ввели в заблуждение настолько, что он стал действовать сообща с коммунистами. Признаюсь, что испытываю опасения, пока коммунисты способны привлекать на свою сторону исполнителей для осуществления своей пагубной деятельности… Я испытываю страх, пока школьные советы и родители терпят ситуацию, когда коммунисты и сочувствующие им люди под прикрытием учебной свободы могут обучать нашу молодежь своему образу жизни… Я действительно боюсь, пока в трудовые коллективы проникает вирус коммунизма, оказывает на них влияние или пропитывает их… Я боюсь за наш народ, который по неведению может принять отравляющие пилюли коммунистической пропаганды».

Гувер объявил о своей политической поддержке Комитета по антиамериканской деятельности и его членов в войне с коммунизмом. Теперь они стали одной командой. ФБР тайно собирало улики с целью «безжалостного судебного преследования» подрывных элементов. Комитет делал свой самый большой вклад благодаря гласности — то, что Гувер называл «публичным разоблачением сил, которые угрожают Америке».

Гувер и Никсон встретились с глазу на глаз в тот день на слушаниях и отлично поладили. Никсон спросил, где американские коммунисты представляют наибольшую опасность. Гувер указал ему на подрывную деятельность в студенческих городках, радиоэфире, киноиндустрии и, прежде всего, внутри самого правительства.

Поведение Никсона произвело на Гувера большое впечатление.

«Кто этот молодой человек? — спросил Гувер давнего друга после слушаний. — Похоже, он будет для нас полезен»[223].

Президент все больше и больше убеждался в опасности коммунистической угрозы. Но он также с огромной настороженностью относился к Дж. Эдгару Гуверу. «Очень сильно настроен против ФБР, — сделал в своем дневнике запись советник Белого дома Кларк Клиффорд 2 мая 1947 года о беседе с Трумэном. — Хочет быть уверенным, что держит ФБР в подчинении»[224].

Трумэн чувствовал, что Гувер ведет «какие-то диктаторские действия», по словам министра финансов Джона Снайдера — давнего друга и политического наперсника президента. «Полагаю, что таково было общее ощущение г-на Трумэна — что г-н Гувер создал в ФБР Франкенштейна»[225].

Гувер знал, что думает президент. Он умело использовал свое знание, когда продолжал свою борьбу за контроль над американской разведкой. Он искусно выкручивал руки высокопоставленным членам конгресса, когда они рассматривали новый Закон о национальной безопасности весной и летом 1947 года[226].

Законопроект предлагал объединить американские военные службы под эгидой Пентагона; поручить министру обороны руководство армией, военно-морскими силами и военно-воздушными силами с ядерным оружием; учредить новый Совет национальной безопасности для координации военных, разведывательных и дипломатических полномочий в Белом доме и создать первую постоянную разведывательную службу Соединенных Штатов мирного времени. «Разведка стара как мир, — начал Гувер. — Она всегда у нас была, и она будет у нас до тех пор, пока братство людей не станет реальностью». До той поры Соединенным Штатам придется иметь постоянную и профессиональную разведывательную службу, установленную законом. Он сказал, что никто не подготовлен лучше для управления ею, чем он сам.