Николай и его братва смотрели на нас с нескрываемым изумлением. Владимир облизнул губы и простонал.

– Больно?

– Да. Ты должна знать, что я и зла тебе не желал.

– Не думаю, что это имеет какое-то значение. Я одного не понимаю. Ты нас ограбил, это хотя бы объяснимо. Но зачем, скажи, – спросила я и сжала пистолет крепче, – зачем я тебе понадобилась? К чему вся эта неземная страсть, я должна знать!

– У него спроси. Он знает, – вдруг сказал Владимир, повернувшись к Николаю. – Вот пусть он и скажет. Твой хороший муж – не думаю, что он тебе расскажет.

– Заткнись! Ничего я не знаю! – крикнул Николай.

– Классный ты мужик, Николай, а? Жена у тебя живет, как в армии служит. Сказал, чтобы отжималась, – она отжимается, да? Хорошо воспитал. Она же боится с тобой даже заговорить – ты ничего никогда не хочешь знать. Но это неважно. Важно то, что у тебя всегда есть план «Б», да? На все случаи жизни.

– Какой бы я ни был муж, ты бросил ее замерзать в ледяном доме! Забыл?

– Это да, не поспоришь. Не забыл. Только откуда мне было знать, что дом ваш замерзнет?

– Без электричества? Не придуривайся, скотина! – возмутился Николай.

– Эх, да. Ты прав, мне просто было плевать. Я плохой, а ты хороший. Э-э, постой-ка. Ты тоже ведь не очень-то хороший. У тебя ведь есть десять миллионов долларов в одном из банков Австрии. Слышишь, Оля? – Владимир посмотрел на меня и, как смог, усмехнулся. – Он ведь тебе никогда о них не говорил, твой герой. Да, Оля? Он тебя всегда пилил, мол, что денег мало, денег нет, не трать, не бери, не покупай, да? Мужья!

– Откуда… Черт, откуда ты знаешь? – пробормотал Николай.

Я обернулась и посмотрела на Николая, который побледнел, хотя еще секунду цвет его лица был вполне здоровый.

– Это многое объясняет, – кивнула я и снова вернулась к Владимиру.

– Половина из них – твоя. Могла бы стать моей, если бы ты полюбила меня. Вот тебе и причина.

– Если бы я полюбила тебя… – повторила я медленно. – Скажи, Владимир, ты хочешь жить?

– Да, Оля. Я очень хочу жить, – сказал он настолько искренне, что я буквально отпрянула от него. Как будто передо мной на коленях стоял совершенно другой человек, незнакомец, о котором я ничего не знаю.

– Как он тебя разукрасил! – присвистнула я. – Тебе уже не сводить с ума женщин. Хотя… Шрамы украшают мужчину, да?

– Не меня. У меня всегда был другой образ. Романтический герой со старомодными представлениями о добре и зле. Ты ведь так и не догадалась? Я – профессиональный актер. А хороший спектакль стоит хороших денег.

– Актеры не надевают на людей холщовые мешки, – поделилась я с ним.

– Когда-то я играл в театре. – Владимир посмотрел вдаль и улыбнулся. – Я подавал надежды, знаешь. Я мог бы стать круче Хабенского!

– Актер? – пробормотал Николай. – А татуировку сводил – тюремную?

– Все-то ты знаешь, – горько усмехнулся Владимир, бросив взгляд на свое плечо. – Прямо никуда, Оля, от твоего мужа не деться. Да уж, не девушка там была выбита, ты прав. Извини, Оля, соврал. Было у меня в жизни время подумать о будущем. Целых пять лет. И о том, как зарабатывать на жизнь. Актеры зарабатывают копейки, знаешь ли.

– И теперь мы должны тебя пожалеть? – выкрикнул Николай, готовый броситься на него.

Но я покачала головой и сделала знак пистолетом: не стоит.

– Послушай меня. Твой единственный шанс спастись, Владимир, это рассказать все, что мне интересно. Ты должен сделать так, чтобы я захотела тебя отпустить. Значит, это ты нас ограбил?

– Ну, если уж ты так настаиваешь на признаниях, то да, – кивнул Владимир. – Я это устроил. Как ты понимаешь, в Мюнхен я тогда не уехал. – Владимир неприятно дернулся и облизнул губы. – Но я только контролировал процесс, а вязали вас мои ребятки. Это не моя работа – через заборы лазать. Так что с замерзшим домом – это была просто накладка. Не подумали мы. С другой стороны, Оля, мы же вас не убили. Разве это не заслуживает хоть какой-то благодарности? Можно, я сяду? Я не чувствую ног!

– Нельзя, – покачала головой я. – Это ничего, что ты их не чувствуешь. Я тоже не чувствовала их, ты знаешь об этом? Ах да, об этом я как раз тебе рассказывала. В деталях. А ты меня утешал. Так где мои синички?

– Тебе правда интересно? Они висят на одной стене далеко-далеко отсюда. Господи, какая глупость. Если бы я не ляпнул… – Владимир посмотрел на меня с сожалением. Он горько расхохотался и опустил голову. Потом поднял ее и посмотрел снова на меня: – Синички! Рассказать кому – не поверят. Ведь черт его знает, зачем я велел их прихватить. Честно. Понравились. Подумал – их-то уж точно никогда не найдете, увезу и все.

– Знаешь что? – расхохоталась я. – А ведь ты – единственный мужчина в моей жизни, который искренне оценил мое творчество! Вот это ирония, да?

– Да уж. Кто ж знал, – Владимир попытался распрямить колено, но не смог.

– Как ты узнал о деньгах в доме? – вмешался в нашу светскую беседу Николай.

– Неужели не догадался? Ты же мне сам все и сказал, – ухмыльнулся Владимир и сплюнул на пол, и без того уже покрытый следами крови.

– Что? – Коля смотрел на него стеклянными глазами. – Ты врешь.

– Ты, помешанный на безопасности фрик, который громко обсуждает такие вещи, о каких вслух даже и говорить не стоит.

– КАК ТЫ СДЕЛАЛ ЭТО?

– Я наставил «жучков»! – расхохотался Владимир. – Можешь пойти и поискать. Три «жучка», и все дела. Еще в первый день, когда ты мне демонстрировал свою коллекцию и докладывал, что почем и как это можно продать. Черт, да ты круче любого рекламного агента! Если я и сомневался в том, брать ее или нет, то ты меня убедил окончательно.

– Сволочь! – чертыхнулся Николай.

Я против воли улыбнулась. Вот оно – подтверждение того, что хвастать нехорошо.

«Жучки»? – «порадовалась» я. – И все?»

– Так я узнал о половине лимона у вас дома – ты сам сказал, что привезешь их и оставишь до утра. К тебе приезжал какой-то мужик, вы с ним разговаривали на кухне.

– Заказчик обнала, – пробормотал Николай.

– Возможно, – не стал возражать Владимир. – Вот и все, я на большее, в общем-то, не рассчитывал. Это уже потом, когда тебе, Коля, пришлось отдавать бабки, ты их снимал со счета в Австрии – так я узнал о счете в Австрии. Но Австрия – не Россия, там деньги не стыришь так просто. Вот и получилось, что самым эффективным было бы – жениться на твоей жене, тем более что она и так уже была несчастна и одинока, да? Ну, что еще ты хочешь знать?

– Где это все? Где мои деньги и ружья? – спросил Николай. – Говори, если хочешь уйти отсюда на своих двоих.

– Нет, Коля. Никуда он на своих двоих не уйдет, – возразила я, сжимая рукоятку пистолета. – Он уедет отсюда на красивой полицейской машине.