В другом отношении смелая поездка Измайлова имела чрезвычайно большое значение и принесла свои плоды. Измайлов познакомился с постановкой рысистого дела в Америке, увидел целый ряд известных рысаков и, вернувшись в Россию, напечатал в «Журнале коннозаводства» чрезвычайно интересные статьи об этой поездке и об американской рысистой породе, рассказал о нравах и вкусах американских спортсменов. Это было первое выступление Измайлова в печати, и выступление очень удачное. Впоследствии в Дубровке Измайлов стал применять знания, полученные в Америке. Он научил русских коннозаводчиков, как надо кормить, воспитывать и тренировать рысака.

Вторая поездка в Америку состоялась в начале 1880-х годов. Она оказалась в материальном отношении весьма неудачной: Измайлову оказалось не на что вернуться на родину. Тогда он поступил кочегаром, чтобы заработать деньги на обратный проезд. Просить у родных он не хотел, это было не в его принципах. Пробыв кочегаром, он затем поступил рабочим на колбасную фабрику, потом был конюхом на конном заводе. Наконец, расплатившись с долгами, вернулся в Россию. Об этом в свое время много говорили и немало осуждали Измайлова: блестящий гвардейский офицер не постеснялся превратиться в кочегара!

Вскоре после возвращения из Америки Измайлов получил приглашение от великого князя Дмитрия Константиновича и был назначен адъютантом к его высочеству. Карьера Измайлова была обеспечена, он вышел на широкую коннозаводскую дорогу, где имел возможность применить свои знания, талант и американский опыт. В 1888 году он встал во главе Дубровского завода и в этой должности состоял до самой смерти.

Вполне сознавая то значение, которое имеет тренировка и воспитание рысака, Измайлов не только стремился привить американские приемы в России, но и мечтал об отправке в Америку партии классных рысаков с целью проверки их резвости в американских условиях. Это была блестящая мысль! Если бы это удалось осуществить, мы давно знали бы, что наш орловский рысак отнюдь не тише американского. Теперь об этом можно говорить утвердительно, ибо сейчас, в 1927 году, наши рысаки скинули со своих рекордов по пять секунд! И это в неблагоприятное время. Резвость наших рысаков повысилась благодаря новым дорожкам на Московском ипподроме. Какие бы получились результаты, если бы в свое время предложение Измайлова было принято! Несомненно, следствием этого стало бы устройство других ипподромов в стране, а затем полный отказ от метизации. Прав был Шапшал, когда утверждал, что Крепыш – рысак резвее двух минут!

Письмо Измайлова, озаглавленное «По поводу составления капитала с целью исследования свойств русского рысака в Америке», было напечатано в «Журнале коннозаводства» в 1890 году. Стало быть, уже тогда Измайлов предвидел те результаты, которые мы наблюдаем сейчас. К сожалению, призыв Измайлова оказался гласом вопиющего в пустыне. К стыду своему, русские коннозаводчики на это благое предприятие почти совсем не откликнулись. Была собрана по подписке пустяшная сумма, около тысячи рублей, и все дело провалилось. Измайлов вернул деньги и отказался от осуществления своей идеи.

В 1893 году состоялась Всемирная выставка в Чикаго. Имя Измайлова было уже очень популярно, и граф Воронцов-Дашков, в то время главноуправляющий Государственным коннозаводством, назначил его заведующим русским отделом выставки. Я имею в виду, конечно, коннозаводскую часть выставки. Измайлов собрал партию выставочных лошадей, причем несколько рысаков взял специально из Хреновского завода, в том числе производителей – белого Усана и белого Вербовщика. С трудом уговорил он коннозаводчика Алентьева, и тот послал в Америку своего знаменитого призового рысака Кракуса. Русские лошади на выставке имели большой успех, многие были проданы. Кракус делал там верстовые четверти в двухминутную резвость. Однако эта резвость Кракуса ничему не научила русских коннозаводчиков и не открыла им глаза на то, как надо поступать, чтобы получить американские рекорды!

В Америке Измайлов купил для Хреновского завода американского жеребца Гуд-Гифта, кобылу Пайкей и других. Для Дубровского завода он привел кобылу Франки Р., которая дала в этом заводе замечательный приплод. Однако вскоре направление Дубровского завода стало уже чисто орловским. Великий князь являлся главным защитником орловского рысака, а Измайлов – деятельным его помощником по этой части. Франки Р. и ее потомство были удалены из Дубровского завода. Измайлов начал свою историческую борьбу против метизации, и если не вышел в ней полным победителем, то имел высокое утешение на склоне дней видеть появление феноменального орловца Крепыша! То, что не удалось завершить самому Измайлову, было завершено его последователями, в числе которых и автор этих строк, немало потрудившийся, чтобы спасти от гибели орловского рысака.

Теперь надлежит сказать об Измайлове как об общественном деятеле. Фёдор Николаевич был избран в действительные члены Московского бегового общества, которое в течение многих десятков лет было главной ареной борьбы общественных сил за русское коннозаводство. Измайлов занял очень видное положение в обществе и сначала сосредоточил все свое внимание на технике призового дела. Вскоре последовало назначение великого князя Дмитрия Константиновича на пост главноуправляющего Государственным коннозаводством, и русским породам лошадей было уделено очень большое внимание. Совершенно естественно, что Измайлов стал правой рукой великого князя по управлению уже не только Дубровским заводом, но и всем коннозаводством России. Правда, он не был официальным советником, но пользовался полным доверием великого князя. Впоследствии отношения этих двух исторических деятелей омрачились, но потом вновь восстановились.

Время, когда великий князь управлял коннозаводством, было зенитом работы Измайлова. Он принимал участие в работе целого ряда комиссий, организовывал съезды и выставки, посещал государственные заводы, делал политику в Московском беговом обществе (Петербургское беговое общество во главе с графом Воронцовым-Дашковым было всегда в оппозиции к великому князю). Измайлов председательствовал в комиссии по чистопородности орловского рысака, проводил целый ряд назначений по ведомству Государственного коннозаводства, решительно влиял на покупку жеребцов для государственных конских учреждений, организовал особую покупную комиссию, писал проекты и доклады, ездил за границу, выступал на съездах и собраниях, писал по коннозаводским вопросам. Шло его повышение в чинах: он стал полковником, потом генерал-майором, состоящим при особе великого князя. Измайлов стал кавалером многих русских и иностранных орденов.

Главным делом жизни Измайлова был Дубровский завод, затем защита орловского рысака. Несомненная его заслуга – в перенесении американских условий тренинга и воспитания на русскую почву. Велика также была его работа над орлово-ростопчинской породой лошадей. Заслуги Измайлова перед орловским рысаком были признаны, когда он был избран на пост председателя Всероссийского союза коннозаводчиков и любителей орловского рысака. Менее удачна была его работа над вопросами определения чистопородности орловского рысака. Здесь многие его упрекали, и не без основания. Измайлов в конце концов совершенно запутался во всех этих «дробях» и «улучшающих единицах» (термины,