Комиссар шагнул в палату, Элька схватила за локоть Луиджи Рацци и спросила:

– Что имеет в виду ваш шеф? Какое преступление?

Молодой человек пояснил:

– Нам позвонили из клиники и сказали, что один пациент скончался при очень подозрительных обстоятельствах. Вроде бы смахивает на симптомы отравления.

– И этим пациентом оказался Карл Брамс! – воскликнула Элька.

– Рацци, прекращай сплетничать! – раздался из палаты рык старшего комиссара, и юный полицейский, извинившись перед Элькой, исчез.

Шрепп задумалась: смерть Карла Брамса, такая неожиданная и странная, не походила на кончину от естественных причин.

В коридор вышел комиссар Барнелли, и Элька направилась за ним. Тот, поймав одного из врачей, начал задавать ему вопросы. Элька осторожно приблизилась к ним и напрягла слух. Она понимала только отдельные слова, но и их ей хватило, чтобы разобраться в ситуации.

– Отравление... вероятно, стрихнин... огромная доза... – твердил врач.

– Убийство! – провозгласил Барнелли и задал очередной вопрос.

Врач, задумавшись, вдруг увидел Эльку и указал на нее пальцем.

Марио Барнелли набросился на нее, как коршун на цыпленка.

– Ну что, Шрепп, я же говорил, что мы снова встретимся, – сказал он с гадкой улыбочкой. – Что вы делаете в клинике?

– Навещаю... навещала своего... приятеля Карла Брамса, – с вызовом ответила Элька. – И ваше благословение, Барнелли, мне не требуется.

Комиссар зашел в палату, а оттуда через пару минут выскочил Луиджи Рацци. Молодой человек был взволнован. Завидев комиссаршу, он бросился к ней.

– Госпожа комиссар, вы посылали жертве конфеты? – спросил он.

Элька выпалила:

– Нет, конечно же!

– Марио только что обнаружил письмо, что было приложено к конфетам, и оно подписано вашим именем, – сказал Луиджи. – А яд, по всей видимости, содержался именно в конфетах. Они отправлены на токсикологическую экспертизу...

Элька поняла, что дело плохо. Такой тупица, как Барнелли, к тому же ненавидящий женщин-полицейских, не станет с ней долго церемониться и арестует по подозрению в убийстве. Он же сказал, что разделается с ней!

– Шрепп, мне надо с вами поговорить! – раздался зычный голос Барнелли, комиссар появился на пороге палаты. В обтянутых перчатками руках он держал письмо.

– Я ничего не посылала Брамсу, – ответила Элька, лихорадочно размышляя.

Письмо она только что держала в руках, и на нем остались ее отпечатки. Так же, как и на коробке с конфетами, которую она убрала с груди Брамса. Такому болвану, как Барнелли, этого вполне хватит, чтобы взять ее под стражу и предъявить обвинение в намеренном отравлении.

– Советую тебе передумать и сказать правду, – заявил зловеще Барнелли.

В этот момент вниманием комиссара завладел подошедший к нему главврач. Элька же увидела симпатичного молодчика с забранными в хвост длинными светлыми волосами, шедшего по коридору по направлению к палате, где лежало тело отравленного Карла Брамса. Подойдя к палате, он взялся за ручку и тут увидел Барнелли. Посетитель резко развернулся и, налетев на медсестру, бросился по коридору в обратном направлении.

Элька, не теряя ни секунды на размышления, кинулась за ним. Барнелли завопил:

– Шрепп, стоять! Задержите эту черноволосую особу! Она пытается скрыться из клиники!

На объяснения со старшим комиссаром у Эльки не было времени: пока она вдолбит ему, что не собирается бежать, а хочет остановить странного посетителя, желавшего проведать Карла Брамса (или, что не исключено, убедиться в кончине «профессора»), молодчик улизнет. Поэтому комиссарша не остановилась, а продолжила преследование.

Ей не повезло: парень, за которым она гналась, оказался проворнее. Выскочив из дверей клиники, он прыгнул в темный автомобиль, который тотчас сорвался с места. Элька, обладавшая фотографической памятью, запомнила номер. Задыхаясь, она стояла на пороге, когда к ней подлетел Барнелли.

– Шрепп, не двигаться! – Его тяжеленная рука пригвоздила ее к полу. – Я же видел, как ты, воспользовавшись тем, что я разговаривал с врачом, решила улепетнуть.

– Я не собиралась бежать, иначе бы тогда не остановилась на крыльце, а давно бы скрылась! – возмутилась Элька. – Барнелли, я гналась за странным посетителем, который хотел зайти в палату к Брамсу. Но когда он узрел вас, то бросился бежать. Мне это показалось чрезвычайно подозрительным.

– Мне тоже это кажется чрезвычайно подозрительным! – заявил Марио Барнелли. – Не верю ни одному твоему слову, Шрепп! Ты арестована и будешь препровождена в участок, где я лично займусь твоим допросом. Расскажешь мне, зачем отравила Брамса. И получишь свое пожизненное.

Он передал Эльку молодому комиссару. Тот, стыдливо отводя глаза, произнес:

– Госпожа комиссар, мне очень жаль. Но вам не следовало злить Марио.

Они прошли к полицейской машине. Элька вдруг сказала:

– Луиджи, я же вижу, что тебе претит выполнять приказания болвана-комиссара.

– Госпожа комиссар, я обязан... – начал он, но Элька продолжила промывку мозгов:

– Ты же знаешь, что я – комиссар полиции и убивать Брамса у меня не было нужды. Разве я стала бы посылать ему нашпигованные стрихнином конфеты от своего имени?

Молодой полицейский распахнул дверцу автомобиля и нерешительно произнес:

– Госпожа комиссар, я не верю в вашу вину, но мне было приказано...

– Твой Барнелли – идиот, – сказала Элька. – А у тебя на плечах имеется своя голова. Ему нужен козел отпущения, и он выбрал в качестве такового меня. Спрашивается, почему? Потому что покрывает настоящего убийцу! Он наверняка связан с мафией и, не исключаю, с «Перстом Божьим»!

Луиджи Рацци с большим интересом уставился на Эльку и спросил:

– Что вы имеете в виду, госпожа комиссар?

– То, что твой начальник – продажная шкура, – сказала Элька. – Я гналась за действительным подозреваемым, а он позволил ему уйти. Этот молодчик скрылся на «Альфа-Ромео» черного цвета. Я запомнила номер, но твой шеф, конечно же, заявит, что это все выдумки.

Молодой полицейский быстро спросил:

– Госпожа комиссар, вы видели подозреваемого? И даже запомнили номер машины?

Элька, понимая, что Луиджи не верит в ее виновность, попросила:

– У тебя есть ключ, сними с меня наручники.

– Госпожа комиссар! – произнес шокированный полицейский. – Вы хотите, чтобы я пошел на должностное преступление... Если это вскроется, я не только потеряю работу, но и попаду в тюрьму!

– Если ты найдешь реальных преступников, которые, как я предполагаю, связаны с церковью и пытаются замолчать факт подмены образцов Туринской плащаницы, подвергшихся радиоуглеродному анализу, то станешь национальным героем, – сказала Элька.