Вернувшись домой, Сергей стал поспешно собирать вещи в сумку. Упаковал в целлофановый пакет и смокинг. Раз пошла такая пьянка, то скоро они найдут его и здесь. Савва, явившийся после ночных похождений по клубам, лежал на диване и осоловело глядел на него.

— Съезжаешь? — спросил он. — Я же тебя пока не гоню.

— Пора, братушка, — ответил Сергей. И добавил немного спустя: — Только что в меня стреляли.

Савва подскочил под одеялом, разинул рот:

— Люди Рендаля?

— Думаю, нет.

Но сейчас Днищев не исключал и эту версию: а почему бы им не выследить его? Ведь в удостоверении, которое он показывал референту, стояла его собственная фамилия. Они могли посчитать сквер возле Большого театра самым удобным местом. Но… возможно ли такое совпадение?

— Дай мне ключи от «Волги», — попросил Сергей. — Я должен смотаться в одно заведение. А завтра встретимся, как договаривались, на пятидесятом километре. Предупреди ребят.

— На чем мы туда доберемся?

— На такси. Потом шофера отпустите. И прошу тебя: проследи, чтобы за тобой никто не увязался. Вообще, если кто-либо будет меня спрашивать, я здесь не живу.

— Ясно. Я скажу, что ты умер неделю назад.

— Еще накаркаешь!

Напоследок Сергей сделал два звонка: Василий Федорович к телефону не подходил, а отец Светы ответил, что дочь не возвращалась. «Так… — подумал Днищев. — Значит, и отец Назарий решил поиграть со мной в кошки-мышки. Ладно…»

Попрощавшись с Саввой, он на всякий случай выбрался через чердак на крышу и спустился в другом подъезде. Огляделся на улице, приближаясь к помятой «Волге». Теперь в каждом прохожем ему чудился потенциальный убийца. Им мог оказаться любой, допустим, вон тот неприметный брюнет, стоящий возле газетного киоска. Или этот старик в помятой шляпе, идущий мимо. Почему он так странно посмотрел на него? А та группа кавказцев, спорящих о чем-то? Сергею казалось, что он теперь до конца жизни обречен подозревать каждого. Надо спрятаться, залечь куда-нибудь на дно, но прежде покончить с оставшимися делами. На сегодня их было два: выполнить данное Полине обещание, а вечером, если отец Назарий так и не сдержит слово, вызволить из его лап удерживаемую пленницу.

Сев в «Волгу», Днищев включил зажигание и мягко тронулся с места. Куда теперь? Ехать в Хотьково было еще рано: гостей на вернисаж ожидали к пяти часам. Подумав немного, Сергей развернул машину в сторону Преображенской площади. Он решил навестить бывшую супругу и попрощаться с дочкой. Кто знает, когда им еще доведется увидеться?..

Дверь открыла Катюша.

— Привет! — обрадовалась она, даже обвила шею руками и поцеловала в губы.

Столь нежный прием Сергей отнес за счет ее некоторых охлаждений в отношениях с Федосей. Он не ошибся.

— Подлец не ночевал дома, — пожаловалась Катя. — Где он может шляться?

— Кем он у тебя вообще работает? — спросил Сергей. — Или сидит на твоем иждивении?

— Он манекенщик в Доме моделей. Наверное, завел себе какую-нибудь шлюшку.

— Нет, скорее дружка, — пошутил Сергей.

Но он был уверен, что Федося проводит время где-нибудь с Натали. Ему это, конечно, было все равно, но за бывшую супругу стало чуточку обидно: видно, она всерьез привязалась к этому напомаженному мальчику.

— Да плюнь ты на него, — посоветовал он. — Заведи себе нормального мужика.

— И заведу! — угрожающе пообещала Катерина. — Вот хоть тебя. А ну-ка быстро раздевайся — и в койку.

— Мы это уже проходили.

— Странно. Несколько дней назад ты сам предлагал начать заново.

— Время сумасшедшее, так быстро все меняется… Извини, если огорчил тебя.

— Ничего себе «огорчил»! Женщина намекает на любовь, а он брыкается.

— Постель и любовь — разные вещи. Думаю, у тебя все образуется. Где, кстати, Танечка? — сменил он опасную тему.

— Папа утром повел ее в зоопарк, — ответила пепельнокудрая Венера, обиженно повернувшись к нему спиной.

Вот так, пока Сергей ждал его возле Большого театра… Он даже позавидовал железной выдержке Василия Федоровича: рассматривать в клетке обезьян и кормить крошками павлинов, когда его зятя расстреливают из пистолета с глушителем… Такие люди построят не только коммунизм или демократию — они установят на Земле железный мировой порядок.

— Вот, кстати, и они, — сказала Катюша, поспешив на звонок в дверь.

Увидев Сергея, Василий Федорович слегка нахмурился, но в общем-то не проявил никаких чувств: ни радости, ни огорчения. Он отошел в сторону, наблюдая, как Танечка обнимает отца. А Сергей и вовсе позабыл о его присутствии, лаская маленькое родное существо, которое, возможно единственное в этом мире, любило его по-настоящему, не ища для себя каких-то выгод.

— Ну, раз уж мы опять все вместе, давайте пообедаем по-семейному, — произнес наконец Василий Федорович.

— Я согласна! — радостно взвизгнула Танечка.

— А тебя никто и не спрашивает, — откликнулась Катюша.

Сергей посмотрел в бесстрастные глаза Василия Федоровича.

— Только договоримся: никуда и никому не звонить по телефону, — сказал он.

— Принимается, — усмехнулся бывший тесть, предлагая Сергею пройти на кухню.

— Только после вас! — вежливо ответил тот.

Водитель помятой «Волги», зато одетый в безукоризненный смокинг с бабочкой, мчался по Ярославскому шоссе в сторону Хотькова. Его ждало изысканное общество на вечере-вернисаже, устраиваемом крупным московским бизнесменом и антикваром Олегом Кожуховым с супругой. Днищев готовился сыграть роль «близкого друга» Полины, устроив маленький спектакль на даче. Он рассчитывал пробыть там часа три, не больше, а затем отправиться в Семхоз на поиски Светы Муреновой, если, конечно, не произойдет ничего непредвиденного. Пару раз его останавливали посты ГАИ, придираясь к техническому состоянию «Волги», но Сергей показывал свое «служебное» удостоверение, которое действовало безотказно. Он уже настолько привык к нему, что порою действительно ощущал себя неким всемогущим агентом, защищающим интересы и безопасность России. Игра есть игра, рано или поздно она неминуемо переходит в реальность, даже против собственной воли. А уж куда реальнее были кусочки свинца, просвистевшие над его головой несколько часов назад. За обедом Катюши он задал Василию Федоровичу всего один вопрос:

— Что же вы не явились на встречу?

— Я подумал, что и ты не придешь, — спокойно ответил тот.

— И вы не ошиблись. У меня нашлись другие дела.

— Вот и отлично. Будь осторожен, Сережа.

Тесть или на самом деле не знал, что произошло в сквере у Большого театра, или делал вид. В таком случае он был великим артистом. Танечка сидела у него на коленях, а дед благодушно очищал для нее апельсин. Просто картина передвижников: стар и мал. Только среднее звено выпало.