– Возражаю? – Диринг рассмеялся. – Только дурак стал бы возражать, а я вовсе не дурак. Я – самый счастливый человек на свете.

Шарлотта улыбнулась, но недоверие не исчезло с ее лица.

Лежа на гладких простынях в ласковых объятиях мужа, Шарлотта чувствовала себя довольной жизнью. Он постоянно твердил ее имя, словно наслаждаясь каждым его звуком. Он смотрел на нее, словно заглядывал в ее потаенные глубины, видел ее сердце и душу. Она всегда будет помнить эти чудесные моменты, и не из-за удовольствия, которое они доставляли друг другу, а из-за единения их сердец. Ее сердце теперь билось не в своем собственном ритме, а в унисон с его сердцем.

Она легко провела пальцами по волоскам на груди мужа, наслаждаясь их мягкостью. Кожа под ними была горячей, мышцы живота гладкими и твердыми. Шарлотта гладила его руки и плечи и с восторгом ощущала, как вздрагивают его мышцы от этих прикосновений. Его руки, державшие ее за талию, напряглись. Шарлотта потянулась к мужу, и их губы слились в долгом страстном поцелуе.

Когда-то давнымдавно она предложила ему свое сердце, но казалось, что он не принимает дар. Но теперь весь ее мир изменился и стал таким, как нужно.

Ее охватило чувство глубочайшего удовлетворения и неожиданного облегчения, и Шарлотта отбросила все доводы рассудка и логику, по крайней мере на время.

Поцелуй Джереми был приглашением в мир томительной неги. Они оба знали, что будет дальше – невероятное, потрясающее наслаждение. Шарлотта даже не заметила, как осталась без рубашки, прохладный шелк которой растекся на полу кружевной лужицей. Джереми стал ласкать ее тело, которое сразу отозвалось на ласку – соски стали твердыми, в животе, особенно в нижней его части, затрепетали крылышки бабочек. Почувствовав тяжесть тела мужа, Шарлотта задрожала от предвкушения.

– Джереми.

– Тише. – Он жадно целовал ее лицо, шею плечи, постепенно опускаясь к груди.

Когда он взял сосок в рот, Шарлотта сжала бедра, ощутив острое желание. Джереми ласкал чувствительный сосок языком – эту сладкую муку было почти невозможно вынести. Ощущения бурлили и усиливались. Шарлотте казалось, что она больше не властна над своими чувствами, как и над своим телом. Неожиданно из ее тела исчезли все кости, оно стало мягким и податливым. Время остановилось. Ощущения захватили ее целиком. Муж не переставал ласкать ее. Казалось, он точно знал, в каком именно месте должен к ней прикоснуться в тот или иной момент. Он играл ее телом, как она – на фортепиано, и исполняемые им мелодии были не менее чудесными. Наслаждение стало таким сильным, что она утратила способность думать.

Джереми ласкал ее, и в ней что-то накапливалось, поднималась жаркая волна, в которой хотелось утонуть. Эта волна начала движение по ее телу, и Шарлотте хотелось, чтобы муж помог ей освободиться, снова стать собой. Он ласкал ее, и она поняла, что больше не может терпеть. Громко ахнув, она задрожала, отдавшись могучей силе наслаждения.

Муж обнял ее крепче и поцелуем заглушил стоны, рвущиеся из ее груди. Он прижимал Шарлотту к себе, и дрожь постепенно стихла, а ее тело оставалось во власти удовольствия, которое она ощущала каждой частицей себя. Потом она обрела способность дышать и открыла глаза. Муж пристально наблюдал за ней.

– Джереми. – Она не сомневалась, что теперь он позволит ей говорить.

– Да, моя дорогая.

Шарлотта улыбнулась.

– Я мечтала о том, чтобы оказаться в твоей постели.

– Я тоже. – Уголки его губ чуть дернулись вверх.

– Я представляла себе многое, что может происходить на брачном ложе, все фантазии были приятными: одни весьма экстравагантные, другие обычные…

– Как, например, разговоры?

– Да. – Она улыбнулась. – Но все это оказалось бесконечно далеко от реальности.

– Мне кажется, дорогая, что мы созданы друг для друга.

Он поднял ее за талию и усадил на себя верхом. Шарлотта начала было протестовать, но замолчала, почувствовав под собой его твердое естество. Интересно, какая возмутительная идея пришла в голову ее мужа сейчас?

Об этом он всегда мечтал, и к черту всех, кто хотел у него это отобрать. Диринг наотрез отказывался думать о чем-то другом, кроме этого момента.

О боже, она великолепна.

Он был рад просветить свою неопытную жену, дав ей основы сексуальных знаний. С чувством собственнической гордости он взял ее за талию, приподнял над собой и посадил на свой изнывающий от возбуждения орган. Она приняла его, как мужа.

Для начала Шарлотта ахнула, ее глаза вспыхнули, но она ничего не возразила. Диринга восхищало ее стремление доставлять удовольствие. Она быстро приспособилась и, приняв позу наездницы, уперлась ему в грудь руками. Волосы рассыпались по плечам.

– Я не знала, что такое возможно. – Ее признание наполнило Диринга, возлежавшего на подушках и довольного во всех отношениях, гордостью.

Шарлотта чуть-чуть пошевелилась, и Диринг застонал.

– Я сделала тебе больно?

Она склонилась к нему ближе, и Диринг снова застонал. Его естество, уже погрузившееся в ее влажное тепло, требовал действия.

– Вовсе нет, – сквозь зубы выдавил Диринг.

– Тебе так нравится?

Она стала неуверенно двигаться взад-вперед.

– Да.

Кто эта авантюрная соблазнительница? Похоже, ему предстоит еще многое узнать о своей жене.

Он позволил ей найти собственный ритм – слова уже были не нужны, – а сам вскинул руки над головой, ухватился за изголовье кровати и закрыл глаза. Диринг искренне не понимал, как эта хрупкая женщина могла с такой легкостью лишать его самоконтроля, но с каждым ее движением его мир взрывался, разлетался на мелкие осколки и начинался заново.

Его выносливость снова подверглась нешуточному испытанию. Он старался сдерживаться до тех пор, пока не почувствовал, что больше не в силах выносить сладкую муку. Его тело отказалось подчиняться разуму.

Зажмурившись, он стиснул ладонями бедра жены и удерживал ее, пока его тело содрогалось в удовольствии. Шарлотта наклонилась вперед, кончики ее волос упали ему на грудь, усилив ощущения. Она часто и тяжело дышала. А потом она приникла губами к его рту, ее груди прижались к его груди, и мужчина и женщина надолго застыли, наслаждаясь объятиями друг друга.

Огонь в камине уже догорел, остались одни только угли, но Диринг не хотел вставать, чтобы подкинуть дров. Шарлотта уютно устроилась рядом с ним. Она не спала, несмотря на поздний час.

– Что случилось? – Шарлотта приподнялась на локте и внимательно посмотрела на мужа, словно желая прочитать его мысли. Она видела, что он встревожен.

– Мэллори. – Было неправильно произносить это мерзкое имя в спальне, где все еще царил восторг их интимной близости.