Голикову понадобилось не более двух минут, чтобы найти международный паспорт с открытой визой в Турцию, отпереть сейф и свалить в первую попавшуюся сумку почти весь свой арсенал, пачки банкнот и бутылку водки.

Дамская сумочка Ирен лежала у него на столе, и в ней он обнаружил ее паспорт, губную помаду, визитки, изящную коробочку с кокаином, кредитные карточки, немного наличных и два презерватива «фантазия», изготовленных на его фабрике. Все это он тоже пересыпал в сумку и по пути в спальню выглянул из окна галереи.

Снаружи поднялся нешуточный переполох. Два вертолета фирмы «Сикорский» С-64 заходили на посадку, расстреливая стоянку неуправляемыми ракетами из контейнеров. Судя по опознавательным знакам, обе машины принадлежали военно-воздушным силам. Два армейских пилота управляли ими под дулами автоматов.

Стоянка превратилась в бушующее море огня. На его фоне метались обезумевшие люди. В грохоте взрывов утонули слабые хлопки выстрелов. Кое-кто из гостей, имевших при себе оружие, и уцелевшие охранники пытались стрелять по вертолетам. В ответ их поливали свинцом из четырех пулеметов, но при этом ни одна пуля или ракета не попала в дом.

Первый «Сикорский» опустился на террасу. Из него начали выпрыгивать люди с масками на лицах, вооруженные автоматами. Зрелище весьма напоминало высадку диверсионной группы, Макс насчитал двенадцать человек; наверняка, не меньше было и в другом вертолете, который садился поодаль на одну из клумб.

Голиков увидел все, что хотел, и бросился в спальню. Ирина, еле стоявшая на ногах, заворачивала ребенка в простыню. Клейн что-то прятал в свой кейс. Макс бросил ему «маузер». Во-первых, это была самая многозарядная пушка в его коллекции, а во-вторых, она прекрасно смотрелась в руках живого анахронизма.

Для Ирен он выбрал небольшой по размерам, но достаточно мощный девятимиллиметровый «стар» модели Д. Впрочем, спрятать пистолет ей было некуда.

– Переоденься! – сказал он, разрывая платье у нее на спине. Как он и подозревал, белья под ним не оказалось. Но сейчас было не до приличий. Оставшись в одних туфлях, Савелова присела перед шкафом, выбирая себе одежду из гардероба Макса. Когда она на секунду замерла, то стала похожа на египетскую статуэтку. Ей пришлось натянуть его джинсы, рубашку и мокасины. Все вещи были слишком большого размера.

– Шевелитесь! – крикнул масон. Он уже нес ребенка к задней лестнице.

Вертолеты вырубили двигатели, и теперь был слышен только затихающий свист турбин. Люди из десантной команды ворвались в дом, обыскивая каждое помещение. Несколько гостей и слуг стали их случайными жертвами.

Макс и Ирина выскочили в парк через взломанную дверь и увидели Клейна, бежавшего между деревьями со своей нелегкой ношей. Максим понял, что адвокат направляется к южным воротам, выходившим на узкую частную дорогу, за которой начинался лес. Там было трудно спрятаться от двух десятков преследователей, но это был единственный шанс спастись.

Роликов бежал, уворачиваясь от низких веток и проклиная всю выпивку на свете. Изнутри по черепу колотили булыжники, перекатывавшиеся при каждом шаге. Судя по всему, Ирка чувствовала себя не лучше.

Через несколько минут Клейн начал задыхаться и замедлил бег. Максу пришлось повесить сумку на плечо и забрать у него мальчишку. Он не был уверен в том, что тот до сих пор жив. Голова «союзника» болталась, как белый мешочек с жалким кустиком волос.

Периодически в доме гремели выстрелы. Озверевшие наемники барона искали ребенка и расстреливали тех, чьи приметы совпадали с приметами его хранителей.

Бойня была хаотической и бессмысленной. Охранники залегли в парке, ввязавшись в перестрелку с нападавшими. Периметр поместья остался неохраняемым. Кто-то дозвонился по радиотелефону в ближайшее полицейское отделение. Усиленному наряду требовалось не менее двадцати минут, чтобы приехать по вызову. За эти двадцать минут могло случиться всякое…

Со звоном вылетели стекла из окон третьего этажа. Люди Виктора заканчивали обыск дома и ничего не нашли. Часть их отправилась прочесывать парк.

К этому времени Макс преодолевал пятисотметровый рубеж кросса по пересеченной местности с ребенком на руках и сумкой, набитой оружием. Ирка сбросила мокасины, которые были ей слишком велики, и бежала босиком, рискуя поранить ноги. Максим впервые видел Клейна с каплями пота на лице. Сам он подозревал, что скончается от разрыва сердца где-нибудь недалеко от вожделенных ворот.

Режущая боль в области печени стремилась согнуть его пополам. При каждом вдохе и выдохе сквозь глотку прокатывался колючий шар воздуха. Он задавал самому себе тупой вопрос: «Зачем мне такое большое поместье?» На его территории помещалась даже километровая взлетно-посадочная полоса. Вот когда Макс пожалел о том, что под рукой не оказалось Девятаева!

Впереди, между стволами, показалась внушительная белая стена, которая обозначала границу частного владения. Через каждые сто метров на ней были укреплены консоли с телекамерами. Четырехметровые ворота, имевшие электропривод, были закрыты, а будка охранника пуста. Максим даже не помнил, сохранился ли здесь пост, потому что этим въездом не пользовались со времени завершения строительства самолетного ангара.

Он отдал ребенка Клейну и забрался в будку. Попытался оживить панель управления, но безрезультатно. Тогда он врубил аварийную цепь и с облегчением увидел загоревшиеся красные лампочки… С ржавым скрипом створка ворот поползла в сторону. Звук далеко разносился в ночи и наверняка выдал их, если хотя бы один наемник находился в парке.

Макс первым выскочил за ворота. Перед ним была темная стена леса. Сбоку падали слепящие лучи – дальний свет автомобильных фар. Протяженный участок дороги и трое беглецов оказались как на ладони.

С безразличием смертельно уставшего человека Голиков понял, что это конец. Вряд ли охотники станут стрелять сразу – ведь мальчик нужен им живым… Но почему всего одна машина? У него возникла какая-то смутная ассоциация, воспоминание из другой жизни… С безумным упорством обреченных Клейн и Ирина пересекали дорогу, устремляясь к лесу, когда Макс вдруг закричал.

Приложив к глазам ладонь и мучительно щурясь, он пытался разглядеть темное пятно за ослепительным кругом. Больше доверяя инстинкту, чем зрению, он направился прямо к автомобилю. Ира решила, что на почве нервного перенапряжения у него окончательно съехала крыша. Несколько секунд они звали друг друга, не слыша чужих голосов.

Макс вышел за пределы конуса света и, рассмотрев машину, обрадовался так, словно встретил старого доброго друга. Это был «призрак», на котором Голиков уже спасся однажды, или же его идеальный двойник. Совпадали форма кузова и цвет, вот только фара была цела, и не было видно никаких следов рихтовки смятого крыла. Покрышки у этой тачки тоже оказались в порядке. Она стояла на обочине дороги, низко припав к земле. Номерные знаки были новыми и соответствовали изменившейся ситуации. На металле, окрашенном в цвет мокрого асфальта, засыхала нездешняя грязь…