ты можешь Нина такое не гворить ему сразу! Он столько ждал! — причитает мама, а папа поддакивает.

— Мама, папа, — я уверена сейчас я на громкой связи, — я сделаю ему сюрприз. Долгожданную новость я скажу ему, то есть приподнесу ему красиво. Уже такси подъехало, — не успеваю сказать, что у меня угроза, ну ни старшно, завтра скажу, тем более Виолетта Геннадьевна уверена, что все будет хорошо. Только живот и поясница ныть не перестали. Но она сказала, так бывает при маленьких сроках. Волноватся не о чем.

— Хорошо. До завтра дочка. Береги себя, теперь уже и внука нашего, — мама мило улыбается при этом, я уверена.

Мы прошаемся. Сажусь в такси и предупреждаю, чтобы ехал крайне осторожно.

Дома упаковываю в стеаляную коробочку тест с двумя полосками, и перевязываю серебрянной блестящей ленточкой. Сюрприз ждет Артема. Улыбаюсь. Я со стороны наверное выгляжу как дурочка. Улыбка не сходит с моих губ.

Готовлю мясо с картошкой на ужи. И впервые за все это время не жду Артема. Ужинаю сама, по больше налегаю на огурцы. Свежие огурцы. Набив себе животик вкусняшками, перемещаюсь в гостиную на диван. Включаю телевизор, чтобы отвлечься и перестать волноваться, спокойно ждать Артема.

Время уже за пол ночь. Артема нет.

Беру телефон, ни смс ни звонков нету. Как будто я не услышала бы, если бы звонил телефон.

Долго еще жержусь, чтобы не уснуть. Но уже не могу, вырубаюсь на диване.

Просыпаюсь от щелчка в замке двери. Подрываюсь на ноги. Сердце начинает бешенно биться. Хватаю заветную коробочку, и иду в коридор, где Артем вкулючил свет.

— Милашка…. - он шатается, еле стоит на ногах. Перебрал наверное.

Стою как вкопанная в пол, с коробочкой на руках, когда глаза спускаються ниже, на белый ворот рубашки в красной помаде.

Коробочка валится с рук. Разбивается вдребезги. В голове туман. Мелкая дрожь моментально проходит по всему телу, когда вижу синие пятна на шее Артема. Следы чьих — то горячих, страстных поцелуев. Моргаю часто, чтобы предательские слезы не пролились наружу. Делаю шаг на ватных ногах навстречу Артема, и утопаю в чужом резком запахе духов, который разит от Артема.

— Малыш….прости, я немного выпил…..-делает попытку схватить за руку, но я отхожу назад.

Я во сне?

Резкая боль внизу живота. Ноги меня не дуржат. Все вокруг кружится. Хватаюсь за стенку.

Вижу страх в глазах Артема, когда его взгляд спускается к моим ногам, по которым медленно течет………кровь.

Глаза закрываются. Я не могу дышать. Задыхаюсь, падаю в темноту.

Глава 30

АРТЕМ.

— Боже! Со мной ничего не случится! Правда. Ну….-говорит спокойным голосом Нина. А я ну не хочу, не хочу без нее. Ну придется идти на уступки. Понимаю, что устала. Всю ночь, пока я спал, она убиралсь. Да, и была чем то озобочена, но я не допытывался, было бы что то важное, сама бы сказала. Понимая, что после появления моих родителей, она резко поменялась в настроении, и за столом не притронулась к еде, но я не стал ни о чем не спрашивать. Самаоу было плохо, до боли в груди, после разговора с отцом. Я перестал их понимать, с тех пор, как они начали настаивать расстатся с Ниной. Я лишний раз не хочу с ними разговаривать, встречаться, знаю, все разговоры у них заканчиваются и начинаются о расстовании с Ниной.

Протираю глаза.

— Ладно. Побуду час, и домой. — что то не происходит, чувствую. Может я накручиваю себя. Тревожно стало как то после разговора с Ниной. Такое чувство, что что то случиться. Неприменно случится. Что то плохое.

Я подпрыгиваю сидя в машине, когда звонит телефон.

Мама.

Конечно, плохое случится, я даже не сомневаюсь, коглда на экране своего телефона вижу имя матери.

Света.

Да Света, я ее перезаписал в своем телефоне. Теперь она для меня ни мама, а Света. После всех тщательных стараний развести с Ниной.

— Я тебя слушаю внимательно, Светлана, — нет я дочку свою точно так не назову, решено ни Света ни Араик. Пусть Нина называет как хочет, хоть Мухамед, или Зульфия, я не буду против. Только ни Света и не Араик! Не заслужили!

— Зачем ты так сынок?

— Я слушаю, говори.

— Можешь заехать к нам?

— Зачем? Помошь если нужна, я отправлю вам человека.

— Нет. Поговарить надо. Заедь, просим тебя с отцом. На пару минут.

— Мама, может завтра? Не считаешь, что поздновато сегодня для душевных разговоров?

— Сынок, всего то на пару минут, — знаю. Меня уже трусит от их разговоров.

— У меня дела, мне ехать нужно. Меня ждут!

— Мы тоже ждем! У тебя, что есть люди важнее нас с отцом?

— Мама, не манипулируй мной! Хватит!

— Не заставляй нас ждать! Ждем, — кричит в телефон и отключает.

Что мне сделать?

Черт!

Выруливаю в сторону отчьего дома. Глушу матор, выхожу.

На встречу ужеидет довольная мама.

Обнимает.

— Привет родной, проходи, что ты стоишь как не свой? — мама поддалкивает к дому.

Никакого желания сейчас видеть отца нету! После всего сказанного у меня дома!

Мои родители, мои родные. Я думал ближе и роднее них нет на земле людей! Любил их беконечно! Нет, сейчас я их тоже люблю. Но их чрезмерное вмешательсвто в мою жизнь — перечеркивает все линии дозволеннгого.

— Здравствуй отец, — пожимаю ему руку.

— Присаживайся.

— Я постою. Говорите что случилось, мне ехать нужно.

— Нина ждет? — говорит мама! — подождет!

— Сынок, ты подумал над моими словами?

— Над которыми именно? Ты говорил много вчера, что можно, что нужно и нельзя, ты много чего говорил!

— Что вам нужно расстатся!

— Папа! Вы для этого меня звали? Это ваш важный разговор?

— А что может быт важнее? Ты не понимаешь! Ты рушишь жизнь свою и Нины! — выпаливает отец, — да ты понимаешь, ты рушишь жизнь Нины тоже.

— Каким это образом? — хочется прямо сейчас встать и уйти!

— У нее есть возможность, пока она молодая, она сможет выйти замуж еще раз, и может быть иметь детей, создать семью. С тобой не получилось. Дай шанс ей с другим! Ты держишь ее возле себя не отпускаешь! И сам себе рушишь жизнь, ты может пока еще молод, сможешь женится на другой, создать семью! Но ты упрямый осел! Думаешь только о себе! Ни обо мне, ни о матери, и уж точно ни о Нине ты не думаешь!

И тут я впервые задумался.

Стою, ног не чувствую от нервов. Закуриваю прямо в гостиной, руки дрожат, чертовы коленки тоже выдают мое состояние.

Может