Тарас Ильич, конечно, не благородных кровей, и мера пресечения у него будет отличаться от смертной казни, какую назначают аристократам за подобные выходки. Но сесть в лагерь лет на двадцать — тоже удовольствие не из приятных.

В том, что великий князь своего верного человека не бросит, Хренов не сомневался. Однако прежде, чтобы у подчиненных не возникло лишних вопросов, следовало закончить работу на сегодня, отдать последние распоряжения.

Включив рабочий компьютер, Тарас Ильич успел заметить, как сверкнула тонкая струна. А в следующий миг сильный рывок сзади отрезал ему голову. Окровавленная гаррота была тщательно вытерта об одежду убитого и растворилась в воздухе, не оставив после себя следов.

Когда в кабинет управляющего зашла вернувшаяся с обеда секретарша, вид безголового тела поверг ее в шок. Так что находящийся под невидимостью убийца спокойно вышел через открытую сотрудницей дверь.

* * *

Киев, резиденция великого князя Можайского, рабочий кабинет .

Телефон на столе губернатора зазвонил, сигнализируя о срочном вызове из столицы. Виталий Игоревич медленно протянул руку к трубке и, вздохнув, снял ее с рычагов.

— Слушаю, — произнес великий князь Можайский, продолжая одним глазом смотреть на доклад своей службы безопасности.

— В Кремль, немедленно, — велел государь и прервал звонок.

Великий князь вздохнул, глядя на издающую гудки трубку, после чего положил ее на место. Весть о гибели верного слуги расстроила Виталия Игоревича. Тарас Ильич был крайне полезным кадром — и все темные дела были связаны именно с ним. Не к лицу губернатору и великому князю якшаться со всяким отребьем, и Хренов выполнял роль связующего звена между родом Можайских и людьми по другую сторону закона.

Но больше небольшого сожаления Тарас Ильич не заслужил. В конце концов, он мог бы дать показания против своего великого князя. А кому такое понравится? К тому же теперь Виталий Игоревич мог валить на мертвеца любые обвинения. Это не губернатор Киевский против Романова выступил, а Тарас Ильич Хренов, действующий по инициативе неустановленных лиц.

Другое дело, что сам Виталий Игоревич понятия не имел, кто заставил Тараса Ильича лишиться головы. Будучи главой рода, великий князь постоянно контролировал все дела и задачи своей семьи. И потому был уверен — ни один Можайский не отдавал приказа устранить управляющего. Так кто же тогда Хренову отрезал голову?

Само убийство подозрений как раз не вызывало — в обеденный перерыв в здании обычно находился только один дежурный охранник. Но он не сидит на месте круглосуточно, и пока совершал очередной обход — некто проник внутрь, дождался возвращения Хренова и убил Тараса Ильича. И так же покинул помещения, пока охранник не вернулся на свое рабочее место.

Конечно, можно было поискать среди тех, кто известен любовью к декапитации, но это дело заранее обречено на провал. Узких специалистов тихого убийства много, а снять голову простому человеку, не обученному даже нормально драться, способно еще большее число людей. Да в одном только Киеве на городском дне можно предложить тысяч десять рублей и получить предложение своих услуг от пары десятков бандитов.

За свою безопасность Виталий Игоревич не переживал. Все же к губернатору пройти незамеченным не так просто, как к рядовому сотруднику заштатной конторы. Да и сам по себе великий князь мог побороться за свою жизнь, он же Рюрикович. Родовой дар никто не отменял, а одного покрова Можайскому хватит, чтобы обезопасить пространство вокруг себя на пятнадцать-двадцать метров и вообще не ощутить такого напряжения.

Но государь прав — нужно собираться в Москву. Одно дело — недоказанная попытка убить Романова, а попробуй теперь докажи ее вообще, когда единственный, кто мог бы указать на великого князя, убит. И совсем другое дело — голословные обвинения, от которых не только можно и нужно защититься, но и, вероятно, удастся повернуть дело так, чтобы доказать, что ты здесь пострадавшая от клеветы жертва.

План по собственной защите у губернатора Киевского был подготовлен. Так что еще посмотрим, кто в итоге окажется виноват.

* * *

Москва, особняк князей Демидовых .

Ольга Кирилловна медленно расчесывала пряди, глядя в стоящее на трюмо зеркало. Вечером Георгий Емельянович пригласил ее в театр на премьеру какого-то нового спектакля, и княжна Уральская не видела смысла отказываться. Тем более они не наедине окажутся, а в окружении верных людей с обеих сторон.

Получалось даже забавно, что московский род великих князей занимал балкон, в который была приглашена княжна из рода, который столицу на дух не переносил. А бояре, подчиненные обеим семьям, займут остальное крыло театра.

— Оленька, солнце, — произнесла гувернантка, лично приставленная Марией Евгеньевной, — платье готово, украшения начищены.

— Спасибо, Аля, — тепло улыбнулась княжна, глядя на свою спутницу через зеркало.

Поклонившись, гувернантка оставила внучку Руслана Александровича в одиночестве. А сама Ольга еще долго занималась расчесыванием прядей. Княжна не пыталась навести красоту или уложить прическу — подобное занятие позволяло ей расслабиться перед важной встречей.

Георгий Невский, конечно, оказался в высшей степени благородным человеком и лишнего себе не позволял. Хотя Ольга чувствовала, что пришлась явно по душе наследнику куратора Царской Службы Безопасности, великий княжич держал себя в руках, был почтителен, вежлив и обходителен.

Взгляд княжны вновь упал на присланный сегодня букет с запиской. По-хорошему, эти цветы вполне могли бы расти в царском саду целой клумбой. Но Ольге чисто по-женски приятно смотреть на них, видя не растения, а внимание, которым старался окружить свою невесту Георгий Емельянович.

Стук в дверь оторвал Ольгу Кирилловну от любования подарком.

— Княжна, князь прибыл! — донесся голос Алевтины.

Вскинув бровь, Ольга Кирилловна тут же накинула на плечи халат и направилась встречать деда.

Руслан Александрович столкнулся с внучкой в гостиной. Выглядел он крайне довольным и явно с трудом сдерживал рвущуюся на лицо улыбку.

Новости о том, что Дмитрий Алексеевич выбрался из-под обвала не только почти что целым и невредимым, но и людей спас, радовали сердце старого главы рода. Теперь оставалось дело за малым — закончить начатое и покарать тех, кто посмел поднять на наследника Уральского княжества руку.

Благо, что великие князья Невский и Соколов уже отработали схему на принце Германского рейха. Тогда им потребовалось изменить существующие записи, дорисовывая то, чего на самом деле не было. Руслан Александрович же, напротив, стирал то, чего не следовало показывать.

— Князь, — встретив его положенным поклоном, поздоровалась Ольга Кирилловна, — рада тебя видеть. Что-то случилось?

Первой ее мыслью было, что дед явился, чтобы отменить встречу с великим княжичем.