Я занял свое далеко не первое место за столом. Как и положено по этикету, одесную сидел старший наследник. Осий. Красив, подлец! Я имею в виду мундир, а не статного, пошедшего сложением в отца, брата. Красный, расшитый золотом мундир лейтенанта королевских пикинеров, со всеми там знаками и прочими финтифлюшками вроде позументов и эполетов. Вылитый дембель, да и только. Хотя любой дембель удавился бы от зависти, сколько можно навешать на себя знаков даже не различия, а отличия.

Ну да ладно, черт с ним, с его мундиром, меня больше привлекал вон тот вон молочный поросеночек в центре стола. Покрытый золотистой корочкой, с яблоком в зубах как символом посмертного удовлетворения. Покойникам в рот монеты кладут как плату провожатым за грань, а этому яблоко всунули… Хорошо, я не взял с собой Друга, который уже лежал довольный и счастливый в моих покоях с плотно набитым животом, а то такого потрясения он бы не смог перенести.

— Баронесса Триди ван Иссон!

Я лениво поднял глаза, и тут же их изумленно выпучил. «И создал бог женщину, и посмотрел на нее и сказал: «Ничего, накрасится…» В ослепительной красавице в шикарном платье — наверное, Иль подарила, а замковая швея подогнала — с пышными золотыми локонами, уложенными в сложную прическу и умело наложенной косметикой в ней невозможно было узнать ту золушку, баронессу-крестьянку, которую мы увидели в первый раз три дня назад. Все-таки аристократическая порода берет верх, как ты над ней не издевайся и не пытайся спрятать.

Слуга проводил красавицу за стол, предупредительно отодвинул стул, помог сесть…

Ну а дальше понеслось то, что я терпеть не мог в застольях — здравицы, торжественные тосты, прочее облизывание друг друга. А как дорогие гости уже напились и разрумянились, пошли разговоры. Я в них не участвовал, мне это было не интересно. Несколько перемен блюд и пара бокалов легкого вина настроили меня на благодушный лад, и я больше отдался своим мыслям. Поддакивая, когда меня спрашивали, и отрицая, когда требовали моего мнения. В конце концов, за столом я второй по старшинству с конца после Иль, так что, слава богу, моим мнением особо не интересовались. Ну, конечно, только пару раз, когда меня толкали в бок и страшным голосом шептали в ухо «скажи тост». Приходилось изобретать что-нибудь за здравие монарха, отца и процветание отечества.

Скучаю я на таких мероприятиях, очень скучаю. Особенно когда гости и говорить за столом не с кем и не о чем. Поэтому я, улучив момент, пока народ обменивался своими стандартными мнениями по поводу политики и цен на урожай, улизнул. Вышел на террасу и затерялся в зелени листвы. Хорошо! Легкий ветерок, солнце клонится к закату, скоро немного похолодает…

Мои размышления были прерваны шуршанием материи среди звука шагов. Я нехотя открыл один глаз. Ба! Да это баронесса, собственной персоной.

— Скучаете, граф?

— Нет, миледи. Просто наслаждаюсь видами и свежим воздухом. Я, знаете ли, не любитель шумных застолий.

— Я, признаться, тоже. Но по такому случаю…

— Да, такое редко выпадает.

Она села, подобрав свою конструкцию на бедрах — юбками это назвать было трудно — неподалеку от меня, на приличествующем расстоянии.

— Я принесла клятву верности вашему отцу, — сказала она.

— Я очень рад, — расслабленно сказал я. — А как же ваши предубеждения, миледи?

— Скажу сразу, чтобы потом не было неловкостей и недомолвок — что, как, да почему. Да, я не в восторге от ситуации, но в данном случае я отвечаю не только за себя, но и за своих подданных, а также за земли, пожалованные в незапамятные времена моему клану. Поэтому по зрелому размышлению я решила стать вассалом вашего отца за неимением других возможностей. Свою клятву верности я сдержу, и никаких проблем в будущем это не принесет. Это я и сказала вашему отцу.

Ну спасибо и на этом. Никто и не требовал от вассала обязательного поцелуя в десны. Хотя это и желательно, но достаточно будет ровных отношений начальник-подчиненный. Тем более это действительно в ее интересах.

— Я понял вас, миледи. Ну что же, очень рад. Надеюсь такое объединение кланов послужит на благо как главам, так и нашим подданным. Я думаю, вы не пожалеете.

— Я думаю, вы тоже.

И она с шорохом юбок покинула меня. А, собственно, вообще, что это было? Почему она известила об этом меня? Подбивала клинья или искала союзника в клане? Судя по ауре — вроде нет, ни то, ни другое. А вопросы с решением по ее клану принимает отец, я тут вообще не при делах, мое место десятое и птичьи права. Ладно думать будем потом и действовать по обстоятельствам.

Я вернулся в залу и принялся ждать. Все, народ, похоже, дошел до кондиции и начал уже общаться кучками исключительно между собой. Папа со своими друганами травил армейские байки. Я навострил уши — хоть послушаю что-нибудь занимательное. Хотя что рассказывать — будет рассказывать, как он с мечом на лихом коне пер навстречу эльфийским пуле… тьфу, лучникам или что-то подобное вроде того.

— А ты помнишь, Эдий, как тебя эльфы в плен взяли?

— Ага, — рассмеялся граф Равенский, насколько я помню его титул. — Ох, и оторвался я там.

— Настолько, что герцог Морион, их командующий, велел вернуть тебя назад через неделю и приказал больше тебя в плен не брать.

— Это было самое плохое из того, что я испытал в эльфийском плену, — грустно сказал граф, заглядывая в пустой бокал и потянувшись за бутылкой.

— Ну правильно, — хохотнул барон Монризи, другой старый папин собутыльник. — После того, как ты морально разложил его штаб, бухая с его офицерами на пари. Неделю не просыхали.

— А что делать? — горестно сказал граф. — Эльфы при всей их мерзопакости делают такие волшебные настойки на травах… Но пить не умеют. Пришлось учить, пока герцог был в отъезде, в Лоридене. И вообще, меня надо было наградить орденом Королевской Длани! Я тут, можно сказать, сделал работу егерского полка, уничтожив штаб противника, точнее, доведя его до небоеспособного состояния!

— Ага, с формулировкой «За посадку печени», — заржал папа. — Представляю рожу Мориона, когда он вошел в штаб. Валяются пустые бутыли и кувшины, штабные валяются по палатке в умате, кругом объедки и грязь…

— Зато неделю затишья я нам обеспечил! — вскинулся граф. — Перегруппировались же. А Морион повел себя по-скотски, выслал меня с большого бодуна и даже не дал опохмелиться!

— Точно, вот это скотство, — заржал барон. — Применение пыток к офицерам противника запрещено!

— Тем более таких зверских! — с чувством сказал граф, и опрокинул в себя бокал вина. — Эх, хорошо пошла, обещала вернуться…

— Ты мне тут пол не заблюй, — сказал отец. — Я те дам вернуться…

Я ухмыльнулся и покинул это сборище благородных. По-английски, естественно, не прощаясь. Не буду мешать им вспоминать бурно проведенную молодость.

Вечером, когда гости разъехались, нас всех вызвал отец. Причем, трезвый, ни в одном глазу.