Иван Иванович оглядел лицо Кречинского. Его глаза были устремлены куда-то не то в отдаленное будущее, не то в глубину собственной души. Рязанов припомнил, что Кречинский был ранее артиллерийским штабс-капитаном, но вышел в отставку «по гуманитарным соображениям».

Между тем Кречинскому принесли заказанный им легкий ужин с вином (дурной рейнвейн, господин нигилист явно был профаном в данной области). Он тыкал вилкою в еду, как самый обыкновенный человек, отпивал из бокала, промакивал салфеткой губы… «Полноте, — подумал Иван Иванович, — да демон ли он? На чем основываются мои измышления? На рассказах помешанного, вполне возможно, арапа да сказках старого еврея, который или выжил из ума, или просто решил попутать глупого доверчивого христианина, что пришел за помощью».

В ресторан вошел высокий офицер, Кречинский слегка встрепенулся, но тут же вновь обратился к ужину; офицер (это был артиллерийский поручик) нашел глазами компанию знакомых за дальним столиком и с радостью поспешил туда.

— Чего изволите? — спросил официант, появляясь возле столика Рязанова.

Поздний плотный завтрак у Канделаки не способствовал столь скорому обеду, и Иван Иванович ограничился рюмкой коньяку и чашкой кофею. Кречинский, сидящий всего через два столика, не обращал на него никакого внимания: ел, смотрел изредка в окно, за которым видна была почти пустая улица и покосившаяся, словно Пизанская башня, колокольня, торчащая над кронами тополей.

Где-то здесь, очевидно, находился и соглядатай полковника Горбатова. Иван Иванович решил, что это, скорее всего, спокойный молодой человек в аккуратном, хотя и недорогом костюме, который неторопливо поедал рассольник. Если Кречинский и заметил слежку, виду не подавал. Впрочем, в его положении он тут же попытался бы скрыться, как только понял бы, что раскрыт. «Прокисший гриб» Горбатов делал все разумно и аккуратно.

Кречинский продолжал с аппетитом кушать, постукивая столовыми приборами. Откушав, попросил кофею — судя по всему, дожидался кого-то. Главный удар был впереди — когда Иван Иванович увидал, кто вошел в двери «Аквариума» и с кем, соответственно, ждал встречи Кречинский.

Это был не кто иной, как мадемуазель Аглая Мамаева.

Кречинский беседовал с Аглаей, сопровождая разговор дружескими улыбками и жестами, так что со стороны должно было казаться, что галантный кавалер развлекает барышню. Однако тема разговора явно была малоприятной для девушки, это Иван Иванович видел по Аглаиным глазам. Вероятно, Кречинский распекал ее за нечто несделанное либо сделанное дурно. Одно было хорошо — заметить Ивана Ивановича у Аглаи не было никакой возможности: он укрылся за декоративной колонною, да еще и делал вид, что читает газету.

Наконец беседа закончилась; Кречинский расплатился и, поклонившись, ушел, а девушка осталась сидеть одна. Подошел официант, справился, не подать ли чего, но получил ответ отрицательный и с тем убрался прочь. Аглая, собравшись, также оставила ресторан, и Рязанов поспешил за ней.

«Совершенно не понимаю, что он здесь делает и для чего приехал, — вспоминал Иван Иванович слова жандармского полковника. — Мне бы радоваться: вот, казалось бы, и сыскалось мне лекарство от скуки, ан не выходит радости. Жутковат он, этот Кречинский. В высшей степени неприятный господин, я бы его, верите, подкараулил в темном переулке — есть у меня люди, есть! — и наутро вышло бы Свиньину нераскрытое убийство… Но просили следить, ничего не предпринимая. Может, вот вы как-то разберетесь, не зря же приехали…»

Смеркалось. Иван Иванович быстро шел по тротуару вслед за Аглаей, чей силуэт то пропадал, то вновь появлялся в неверном свете газовых фонарей. Рязанова подмывало нагнать девушку и положить руку ей на плечо, но он все же хотел прежде взглянуть, где она остановилась. Наконец Аглая свернула в переулок и поднялась на крылечко маленького домика, окруженного кустами шиповника. Обождав минут десять после того, как Аглая вошла внутрь, Иван Иванович поднялся вслед за ней и постучал в дверь.

— Кто там? — спросил старушечий голос.

— Прошу прощения, не здесь ли остановилась госпожа Мамаева?

— А коли и здесь, что вам с того? — сварливо осведомилась невидимая старуха.

— Я ее кузен и прибыл с очень важным трагическим известием, — соврал Рязанов.

— Тотчас внутри лязгнул засов, и на пороге появилась толстая старуха в допотопном капоре с сиреневыми лентами, с лампою в руке.

— Кузен?

— Прошу прощения, что я так поздно. Не имел возможности добраться ранее.

— А вы из каких будете? Не студент часом?

— Отставной гвардии поручик.

— Слава тебе господи, а то я уж подумала… Сейчас я ее позову, — сказала старуха, продолжая подозрительно сверлить Рязанова глазами. — Постойте покамест тут, на крыльце.

— Как вам угодно, — кивнул Иван Иванович.

Он ждал у прикрытой двери довольно долго, пока наконец она не отворилась вновь. Аглая, выглядывающая из-за плеча старухи, расширила глаза, но на вопрос старухи о том, верно ли сей человек — ее кузен, послушно закивала.

— Коли так, заходите, — проворчала старуха, поводя лампою. — Однако прошу вас заметить, госпожа Мамаева, что столь поздние визиты в моем доме малоуместны, так что я делаю вам снисхождение разве только ввиду трагических событий, с которыми прибыл ваш кузен.

Что-то бормоча под нос, она удалилась, предварительно заперев дверь. Аглая стояла молча, и Иван Иванович произнес:

— Может быть, пройдем к тебе?

— Да… — отозвалась девушка. — Да, непременно.

Комнатка, которую она снимала у старухи, оказалась маленькой — только-только чтобы вместить кровать с железными коваными спинками, маленький прикроватный столик и стул.

— Я требую объяснений, — сказал Иван Иванович, но прозвучало это куда более робко, чем он желал.

— Каких объяснений? Разве мы с тобою не расстались? — Девушка присела на кровать. — И что ты здесь делаешь?!

— Понимаешь ли, Аглая… Обстоятельства таковы…

— …что ты подло шпионишь за мной, — завершила она. — Что ж, ты нашел себе достойное занятие.

— Это не совсем так. Я приехал с иной целью, но…

— …вынужден шпионить за мной, — снова встряла Аглая.

— Замолчи же наконец! — воскликнул Иван Иванович. — Ты можешь меня выслушать спокойно?

Аглая с силой прижала руки к груди, а Рязанов продолжал:

— Я увидел тебя сегодня совершенно случайно, я вовсе не знал, что ты находишься в этом городе, и уж никак не ожидал, что Кречинский ждет именно тебя. Естественно, я не мог не последовать за тобой, ибо полагаю, что тебе угрожает серьезная опасность.

— Вся опасность, которая мне угрожает, — это ты, — сказала Аглая.

— Не так, вовсе не так… Ты знаешь, кто таков Кречинский?

Аглая промолчала, глядя на Рязанова с нескрываемой ненавистью.