Все-таки положение продолжало оставаться весьма напряженным. Войскам предстояли новые задачи. Они должны были, наступая по многим путям, в тесной, взаимной связи непрерывно преследовать противника и вцепляться в него, где бы он ни остановился. Но при этом в целях уменьшения потерь надо было выжидать содействия соседних колонн, на обязанность коих ложилось выполнение местных охватов… Направления движений для отдельных колонн начиная с левого крыла были следующие: главный резерв Кенигсберга — Кенигсберг — Тильзит. Гвардейский резервный корпус — Грос — Аудовенен. 1-й резервный корпус — Инстербург — Пилькален. XI армейский корпус — севернее Дар-кемена — Гумбинен — Сталюпенен. XX армейский корпус — Даркемен — середина расстояния между Вержболовом и Вышты-нецким озером. XVII армейский корпус — севернее Роминтенс-кой рощи на Выштынец. 1-й армейский корпус — южнее Ромин-тенской рощи на Мариамполь.

8-я и 1-я кавалерийские дивизии предшествовали 1-му армейскому корпусу в направлении на шоссе Вержболово — Ковна. Движение протекало не совсем так, как я ожидал. Трудно было отличать свои части от противника. Иногда две наши колонны вступали между собою же в перестрелку. Войска слишком энергично атаковали фронтально, не выжидая подхода соседних колонн. Самым крупным недоразумением явилось заявление XI армейского корпуса 11 сентября, что он атакован превосходными силами противника. Этот случай был возможен, мы должны были учесть его. При взаимоотношении сил наших и противника фронт нуждался в. непосредственной тактической поддержке охватывающих корпусов. Поэтому мы должны были решиться XVII и 1-й армейские корпуса двинуть круче на север, чем это предполагалось первоначально. Через несколько часов выяснилось, что сообщение XI армейского корпуса ошибочно. Но приказ охватывающему крылу был уже отдан. Позднее корпуса опять были повернуты на прежние направления, но все же полдня, по крайней мере, было потеряно.

Успехи 8-й армии были выдающимися. Все наступление, за четыре дня которого было пройдено много более 100 километров, было победоносным шествием войск, уже ослабленных продолжительными боями и всякого рода лишениями и усилиями. Это особенно относится к коренным частям 8-й армии; гвардейский резервный корпус и XI армейский корпус храбро сражались на Западном фронте под Намюром, но до сих пор все-таки еще не переживали столь тяжелых дней.

Результаты этого сражения не так бросаются в глаза, как сражение при Танненберге. Недоставало воздействия на тыл противника, оно было невозможно. Противник не остался на месте, а отступил, так что оказалось возможным только фронтальное и фланговое преследование. Под Танненбергом захвачено свыше 90 000 пленных, теперь же мы насчитали 45 000. Но все, что при данных условиях можно было достичь, мы достигли.

В сущности, Ренненкампф как будто вообще и не думал о серьезном сопротивлении. Во всяком случае он очень своевременно начал отступление и двигался по ночам. Наши летчики указывали дороги, но которым двигались колонны, но их донесения звучали слишком неопределенно. Русские сумели организовать отступление и продвигали массы по местности без дорог.

Нашим непрерывным наступлением, связанным с охватом, мы так энергично гнали русскую армию, что она в полном беспорядке отошла за Неман. На ближайшие недели эту армию, без усиления ее новыми войсками, можно было считать не вполне боеспособной.

Сражение у Мазурских озер не было оценено по достоинству. Это было широко задуманное и планомерно проведенное решительное сражение против значительно превосходного противника. Оно было связано с крупным риском, но противник не сознавал своей силы; он даже ни разу не довел до конца боя и уклонялся чересчур поспешным отступлением. Под нашим давлением это отступление приняло характер бегства.

В стороне от главного поля сражения успешно действовали 3-я резервная дивизия энергичного генерала фон Моргена; лан-дверная дивизия генерала фон дер Гольца. 8 сентября у Вялы они столкнулись с превосходными силами противника и разбили подходившие русские подкрепления. Этим они устранили серьезную опасность для армии, сражавшейся далее к северу. Генерал фон дер Гольц остановился перед Осовцом. Генерал фон Морген захватил после оживленного боя Августов и Сувалки. Великий князь Николай Николаевич намеревался помочь оттуда Ренненкампфу, но это ему не удалось. 13 сентября сражение в существенных частях закончилось. К этому дню войска группировались приблизительно так: крепостные гарнизоны генерала фон Мюльмана — у Млавы; ландверная дивизия фон дер Гольца — перед Осовцом; 3-я резервная дивизия — у Августова и Сувалок.

Таким образом, в центре поля сражения различные корпуса очень тесно сблизились друг с другом. Отчасти им уже не хватало пространства, и они, естественно, являлись первыми освободившимися для дальнейших операций частями. Уже при начале наступления против Ренненкампфа не могло быть никакого сомнения, что оно не будет развито за Неман. Я все время не оставлял мысли, покончив с Ренненкампфом, начать наступление на Нарев. Часть войск должна была быть оставлена для обеспечения восточной границы Восточной Пруссии, остальные силы — перейти через южную границу для совместных действий с австро-венгерской армией, как это мыслил генерал фон Конрад. Соответственные распоряжения уже отдавались, но им не суждено было осуществиться.

VI

Штаб 8-й армии в течение всего времени победоносного шествия войск из Алленштейна на вражескую территорию непосредственно следовал за ними. Я постоянно настаивал на том, чтобы мы сохраняли тесное соприкосновение с честными начальниками и войсками. Для передачи приказаний и доставки донесений это было безусловно необходимо, так как технические средства связи были еще далеко не совершенны. Телефонные перспективы восточно-прусской провинции были весьма неопределенны. Радиостанции действовали хорошо, но они имелись только в кавалерии и в штабе армии. Ввиду этого моим главным средством связи являлись автомобили и посылка офицеров моего штаба. Сотрудники добровольного автомобильного корпуса в роли шоферов делали выдающуюся работу. Они совершали поездки, которые напоминали дерзкие пробеги кавалерийских разъездов. Немногочисленные летчики были полностью использованы для разведок, для службы связи пользоваться ими я не мог. Несмотря на ограниченность средств связи и осведомления, все же удавалось постоянно быть ориентированным и своевременно рассылать приказы штаба армии. Мне самому много приходилось говорить по телефону; я подгонял, где это представлялось целесообразным, и входил в частности, когда считал это необходимым для общего успеха. Такие личные сношения с начальниками штабов были полезны, они давали возможность непосредственно выслушивать и воздействовать.

У нас был ряд новых ночлегов. В Норденбурге мы первый раз попали в город, который продолжительное время был занят русскими. Там все было невероятно загрязнено. Весь рынок был полон нечистот. Помещения были тошнотворно запачканы.

В Инстербурге мы жили в гостинице «Дессауский двор», это помещение только что перед нами покинул Ренненкампф. Великий князь Николай Николаевич тоже лишь в последний момент уехал из города.

Нам представлялось возможным обстоятельно осмотреть русские позиции. Всеми нами владело чувство глубокого удовлетворения, что нам не пришлось их штурмовать, так как это стоило бы нам больших потерь.